Вячеслав Кумин - Цербер
— Совсем, — кивнул священник. — Его разум точно закрытая на семь печатей книга. Я даже начинаю сомневаться в том, что в нем осталось что-то от прежнего Рона Финиста. Настолько велико замещение сознания…
— Неужели надежды совсем нет?!
— Ну почему же, дочь моя… просто у меня нет хоть какого-то опыта в таких делах, да и знания, как я только что понял, нам дали весьма поверхностные… Так что это займет много времени, гораздо больше, чем я думал вначале.
— Но что с ним? Почему он стал таким? — спросил староста.
— Как говорила эта девушка, ему основательно промыли мозги, очень грубо, но весьма действенно. Как мне удалось выяснить, он и ему подобные пережили очень большой эмоциональный шок. Параллельно с этим им вдалбливались различные установки, такие, как абсолютная преданность Повелителю, его идее… подменяли жизненные ценности. Одно могу сказать точно: он уже никогда не станет таким, как прежде…
— Какой ужас…
— Благодарю за трапезу, — сказал святой отец, отпив кофе. — Ну что же. Пойду работать дальше с грешником…
— Может, я чем-то смогу вам помочь, святой отец?
— Не думаю, дочь моя.
Тем не менее, усидеть Нэнси долго в доме старосты не могла и тайно пробралась к церкви. Вход внутрь охраняли два милиционера. Так что пришлось наблюдать за действом в зашторенное окно, сквозь небольшую щелочку.
— Пошел к черту, ублюдок! — услышала Нэнси ругательства Рона Финиста. — Повелитель сожжет тебя на костре, а я лично вырву твое сердце и скормлю его нубисам!
— Прости его, Господи, ибо не ведает он, что творит… — осенил себя крестом священник.
— О каком Боге ты говоришь, низший?! Повелитель — сын истинного Бога и мессия, призванный создать величайшую империю!
Священник уже явно плохо владел собой, видно, что на этот раз у него получалось еще хуже, чем ночью, но он самоотверженно продолжал делать свою работу.
— Подглядывать нехорошо…
Нэнси вздрогнула и повернулась. Перед ней стоял врач с саквояжем.
— А вы что здесь делаете, мистер Блум?
— Пришел помочь святому отцу… я так понимаю, у него дела не очень.
— Не очень, — подтвердила Нэнси. — Я бы даже сказала, совсем никак…
— Пойдем, будешь моей ассистенткой…
— Но вы сказали, что ничего в этом вопросе не понимаете…
— Сказал… Но за ночь я изучил много материалов по этому вопросу, глядишь, и удастся что-нибудь сделать.
Милиционеры на входе препятствовать не стали и пропустили врача в сумрак церкви.
— Что вы здесь делаете? — отвлекся от молитв священник.
— Пришли пособить вам, святой отец.
Священник, признав свою несостоятельность, возражать против помощи не стал. Врач раскрыл саквояж и достал шприц.
— Что это?!
— Успокоительное, миссис Леранг. Вам нечего беспокоиться.
Руперт Блум впрыснул ругающемуся Финисту препарат в мышцу шеи и немного подождал, когда пациент расслабится.
— Ну а теперь попробуем мой способ… Благо обстановка подходящая. Располагает к расслаблению.
С этими словами врач достал какой-то блестящий медальон, начал раскачивать его перед глазами Финиста и произносить монотонно-елейным голосом:
— Ты чувствуешь легкое головокружение… твои веки тяжелеют с каждой секундой, тебе дико хочется спать… спи…
— Неужели ты думаешь, низший, что сможешь меня победить такими фокусами?! Я заставлю тебя сожрать эту блестяшку!
— Не сопротивляйся… успокойся… спи…
Противостояние между Финистом и врачом длилось не меньше часа. Наконец, Рона одолела не только усталость, после тяжелого дня он еще ночь не спал — пока с ним работал священник, к тому же успокоительное работало.
— Закрой глаза… Замечательно, — устало кивнул врач, когда пациент, наконец, сомкнул веки. — А теперь расскажи нам, что с тобой произошло…
Погруженный в гипноз, Рон рассказывал долго о том, как его похитили, привезли на пустынную планету, унижали и обучали военному делу. О штурме лайнера, о насилии, мятеже. Врач задавал наводящие вопросы, пытаясь узнать как можно больше о том способе, которым им промывали мозги.
Нэнси слушала это с округлившимися глазами. Она не могла поверить, что это возможно в реальности, не в игре, не в романе, не в фильме, а в самой что ни на есть реальности. Не в диких годах начала космической экспансии, не говоря еще о более ранних периодах развития цивилизации, а сейчас, на заре двадцать седьмого века!
— Ясно… — тяжело выдохнул Руперт Блум, когда пациент действительно уснул.
— Вы ему сможете помочь, доктор?
— Не знаю, милая… не знаю. Гипноз тут вряд ли поможет, придется, как говорится, выбивать клин клином. Потребуется составить программы, угадать частоту воздействия, подобрать нужные кодограммы. А если учесть, что их зомбировали четыре года… сама понимаешь, сколько потребуется времени на обратный процесс…
— Ужас…
— Не то слово…
— А как-то быстрее нельзя, доктор? — заломила руки Нэнси.
— Считается, что из такого состояния его может вывести какое-то яркое воспоминание, шок… Не обязательно приятные, но из прежней жизни. Но это все очень туманно. Мы продолжим вечером.
— Можно я останусь?
Врач со священником переглянулись, потом кивнули и вышли. Мистер Блум только напутствовал:
— Ни за что не снимай с него наручники, как бы ни просил и не прикидывался вылечившимся.
— Хорошо… Тем более у меня ключей нет.
87
Нэнси ждала очень долго. Она хотела, чтобы, когда Рон проснется, он увидел ее, а не пустой зал церкви. Она чувствовала, что выход где-то близко. Ведь тогда, у вертолета, на крыше здания Совета, Финист узнал ее, и что-то изменилось в его лице. Появился тот, прежний Рон, немного стеснительный парень, а не жестокий, безжалостный убийца, не моргнув глазом убивший ее мужа…
Вот его дыхание стало не таким глубоким, более частым, затрепетали веки, и Финист открыл глаза.
— Ты помнишь меня, Рон, это я, Нэнси…
Финист нахмурился, и Нэнси поняла, что оказалась права, оставшись с ним наедине в этот миг пробуждения. Сейчас в его голове шла борьба Рона Финиста, уроженца Ра-Мира, и цербера с суровой одноименной планеты, ставшей для него вторым домом.
— Нэн…
— Да, Рон, это я! — воскликнула Нэнси, схватив Рона ладонями за щеки и приблизив свое лицо к его. Не удержавшись, она в порыве радости его поцеловала.
— О Нэнси… как хочется пить… Дай мне, пожалуйста, немного воды, — попросил Финист елейным голосом, смотря на девушку щенячьими преданными глазами.
— Сейчас, Рони!
Нэнси вскочила и метнулась в сторону алтаря. Там, за Вратами, находилась подсобка, где священники переодевались, там же хранили различные церковные принадлежности, в том числе и святую воду для крещения младенцев. Отлив немного из фляги в кружку, она принесла эту воду Финисту.
— Вот… пей…
— Неудобно, Нэнси… — пожаловался Финист, пролив много воды себе на грудь. — Я закован… освободи меня…
— Я… я не могу…
— Почему, Нэнси?
— У меня нет ключа, и потом…
— Что?
— Как я могу быть уверена, что ты — это ты? А не притворяешься…
— О чем ты говоришь, Нэн… конечно же, я — это я! Рон Финист, твой парень. Или ты уже не хочешь снова стать моей девушкой?!
— Хочу… но…
— Что, Нэнси?
— Я не могу…
Поняв безнадежность дальнейшей игры, Рон скинул с себя маску добродушного прежнего Финиста, став тем, кем и был — цербером, легатом Легиона. Хотя в первые мгновения сомнения появились в его душе… но цербер, живущий в нем, задавил этого никчемного слабака.
От произошедших перемен Нэнси аж отшатнулась. А Финист, широко улыбнувшись, сказал:
— Ты хорошо целуешься, низшая. Я сделаю тебя своей личной рабыней! Вместо той никчемной низшей, что у меня есть сейчас. Или даже… преподнесу в подарок Повелителю!
Такого Нэнси стерпеть уже не могла, и в церкви раздался оглушительный удар пощечины.
— Хм-м… что-то знакомое… — продолжая широко улыбаться, произнес Рон, сплюнув кровавую слюну. — Даже шея хрустнула. Строптивая. Это даже лучше, а то прежние рабыни лежат, как бревна…
«Точно… что-то знакомое», — в задумчивости согласилась Нэнси, потирая отбитую руку, не обращая внимания на дальнейшие слова и раздавшийся демонический хохот Финиста.
Нэнси вскочила и побежала к выходу.
— Куда же ты?! Давай продолжим!
Нэнси стремглав домчалась до дома старосты Бахлера и остановилась как вкопанная. Все, кто был, а это все тот же состав деревенского совета, смотрели телевизор. По нему выступал хорошо знакомый Нэнси, правда, не с самой лучшей стороны, Джеф Хавкинс, обозначенный в заставке как спикер Совета. Он зачитывал текст.
«А что же с папой?! Он настоящий президент и спикер, а не этот недомерок!» — в панике подумала Нэнси, забывшая обо всем на свете с этим Роном Финистом, пленным легатом.
