S-T-I-K-S. Пройти через туман VII. Континент - Алексей Юрьевич Елисеев
Глава 36
— Где же твоё чувство такта, красотка? — буркнул я, но всё же принялся стягивать с тела одежду.
Пробовали когда-нибудь раздеть мертвеца? Занятие, прямо скажем, не из приятных. Но что не сделаешь ради того чтобы не потерять очередную жизнь. Особенно когда рядом такая… гм… очаровательная и непредсказуемая спутница. С пистолетом, блин. И очень специфическим чувством юмора.
Когда я скинул свою олимпийку, Куни тут же воспользовалась ей, чтобы заменить одеяло, в котором она всё это время щеголяла.
— Ладно, Казанский, не стой столбом, — подколола она и кивнула на поверженного «пустыша». — Хватит пялиться. Лучше быстрей переодевайся.
Идея, конечно, так себе. Надевать на себя шмотки с мертвеца, да ещё такого… специфического. Но здесь была своя логика. Милицейская форма могла дать хоть какое-то преимущество. Ну, или наоборот — привлечь ненужное внимание. Тут уж как повезёт.
— А ты уверена, что мне пойдёт этот цвет? — буркнул я. — И размерчик, боюсь, не мой.
— Не капризничай, Казанский, — отрезала Куница. — Не на подиум собираешься. Главное, чтобы не сильно выделялся.
Повседневный милицейский китель советского образца оказался тесноват в плечах, а вот все остальное село по фигуре если не как влитое, то вполне себе достойно. Даже сапоги подошли.
В соседней комнате я с радостью обнаружил изъятый у меня при задержании пакет. Куница тем временем обшарила ящики стола дежурного, явно в поисках чего-то полезного.
— Знаешь, Казанский, — сказала она, не оборачиваясь, — а ведь ты мне не нравишься.
— Это почему же? — хмыкнул я.
— Такой же безнадёжный идиот, как и все мужики…
— У меня хотя бы есть чувство юмора. Но это взаимно, Куница, взаимно. Я благодарен за освобождение, но ты мне тоже не нравишься. Твоя… э-э-э… непосредственность тоже вызывает определённые эмоции. Правда, не всегда положительные. Если хочешь, то можем прямо сейчас разбежаться…
— «Прямо сейчас разбежаться», — спарашютировала меня Куни. — Хочу.
— Ну, тогда я пошёл? — спросил я, уже прикидывая, где пересидеть локальный апокалипсис.
— … Но сейчас это будет контрпродуктивно.
— Скучно с тобой точно не будет, — пробормотал я. — Это я уже понял.
— Надо поискать оружейную комнату, раз уж мы здесь, — тоном, не терпящим возражений, как ни в чём не бывало, сказал она. — Там могут найтись милицейские стволы.
— Угу, — согласился я и кивком указал на пистолет в руке Куницы. — Такие же ушатанные, как этот «Макарон».
— А что ты предлагаешь? — с вызовом спросила она.
В ответ осталось только пожать плечами.
— Значит, делаем по-моему — берём оружие и валим, — резюмировала она. — Доберёмся до стаба, скинем пушки барыгам и разойдёмся, как в море корабли.
— В Приозёрный?
— Знаешь про Приозёрный? — Куница оказалась удивлена. — Был там уже?
— Куница, — ответил я спокойно, проигнорировав вопрос. — Слушай, ты ведь не собираешься тут засиживаться, а?
Она медленно покачала головой в знак отрицания, и в тусклом свете её глаза блеснули холодным, хищным огнём. Всё-таки не зря её так назвали. Или она сама выбрала это имя, интуитивно чувствуя свою суть.
— Тогда чего мы тут… Лясы точим? Давай когти рвать, а?
— А почему я должна тебе помогать, Казанский? — её голос, тихий и вкрадчивый, сочился ядом и насмешкой. — Ты же у нас такой независимый. С топором наперевес по стратегическим объектам шастаешь. Наверняка у тебя есть план, как в одиночку справиться с этой мелкой неприятностью.
— План-то у меня есть, — скривился я. — Надёжный, как китайский смартфон. Только вот основной инструмент этого плана — мой верный топор и харизма. Так что, если у тебя есть варианты получше, чем ждать, пока нас сожрут, я готов их выслушать.
Уголки её губ дрогнули в подобии усмешки.
— Язык у тебя, Казанский, действительно подвешен неплохо. Для придурка — это даже странно. Но дело не в этом. Хочешь выбираться отсюда со мной?
Я кивнул. Ещё бы я не хотел! Куни — может, и не опытный рейдер вроде Быси, которому, похоже, сам чёрт не брат, но уж совершенно точно разбирается в реалиях Континента получше меня. А перспектива в случае отказа какая? Идея стать закуской для заражённых ментов не вдохновляла.
— Тогда, — она сделала эффектную паузу, словно смакуя момент. — Условия просты. Я главная. Без этого — никак.
Я подавился воздухом. Главная? Эта ехидна? Которая только что поливала меня отборным сарказмом и вела себя так, будто я ей должен по гроб жизни? Да она издевается!
— Ты это… серьёзно? — уточнил я на всякий случай.
Может, это у неё такой специфический юмор, который я, по своей тупости, не сразу раскусил?
— Абсолютно, — подтвердила она с каменным лицом.
