Шаг вперед - два назад - Ибикус
Избу им поставили, в той же деревне, где у нее детство прошло, кое-какой инвентарь дали для дальнейшего обзаведения, скотину. Тут уж барин посодействовал. Для своей прибыли старался. Ведь зажиточный крестьянин и доход в его мошну больше принесет, а с нищих-то чего взять? Так и началась у сироты совсем другая жизнь, и стала она уже не Катька, а Катерина. Поплакала она, конечно, не без этого, да что толку. Не она первая под венец без согласия отправлена, не она последняя. Даже барышень об их желаниях родители не спрашивают, что уж о ней, сироте крепостной, говорить. «Видно так богу было угодно, – рассудила Катерина». Такое объяснение любого деяния существует для всех времен и народов. Сказал это себе и живи дальше спокойно и ни о чем не думай, а то, не дай бог, додумаешься…
Вот и началась у Катерины совсем другая жизнь, взрослая. К работе женской она приучена с детства, тут ничего неизвестного для нее не было, а как с мужем жить, тут уж сама природа подсказывала, да и муж мог надоумить. Больше-то ведь некому было подсказать. Год прошел, и родила Катерина, все в срок, матушкой природой отведенный, никаких кривотолков не возникло. Сыночек у них родился и Катерина души в нем не чаяла, да и Иван радовался появлению наследника, будущего помощника в мужских делах. Только не долго прожил сыночек, две недельки всего-то. «Родимчик приключился, - так сказала бабка знахарка, когда ее позвали». Увы… Нередкое это явление. Едва ли половина из всех новорожденных выживала. Не всесильна теперешняя медицина и это еще мягко сказано. Не только крестьянские дети мерли во младенчестве, но и дворянские тоже. Правда, тут немного другой расклад…
Но жизнь продолжалась и время шло. На Катерину это событие сильно подействовало, долго она свое кратковременное материнство забыть не могла. А Иван вроде бы не сильно переживал, жену свою он любил и старался успокоить как мог. Только почему-то вторично забеременеть не получалось у Катерины. И молитвы не помогали ей. Хотя кому они помогали? Катерина вот молила бога, чтоб дите ей дал, а многие совсем об обратном молили… Так и жили они с Иваном вдвоем. Привыкла к нему Катерина, о своем давнем дружке уж и думать забыла. Это правильно, прошлого не вернешь, да и зачем оно… Зимними долгими вечерами Иван о своей солдатской жизни рассказывал, много он чего повидал: страны разные, людей других. «Всякие люди живут на земле: есть черные совершенно, есть красные и желтые есть, а выглядят, всяк по своему, - рассказывал он». Катерина ахала, удивлялась, но про себя верила не всему. Мало ли что народ болтает, ведь Иван некоторые рассказы с чужих слов говорил.
А дальше опять беда пришла к Катерине, умер Иван. Как-то в одночасье все случилось. Ничем не болел, ни на что не жаловался и нате вам… Как будто скомандовал ему апостол Петр: «Рядовой Иван Фролов, немедленно явиться ко мне». Он и явился, как есть выполнил команду. Лекаря позвать не успели, а бабка знахарка глубокомысленно изрекла: «Пуля в нем турецкая сидела, простому глазу не видная, но для организма смертельная». Спорить с ней никто не стал, да и какой смысл спорить? Ивана не вернешь… Опять Катерина осталась одна, только теперь никто о ней не озаботился. «Баба ведь, не девка уже, пусть живет, как сумеет, - решил староста». А старый барин уже умер, новый в Питере служит и о возвращении не помышляет даже. Да и зачем Катерине молодой барин? Стала она жить одна в своей избе и мужскую и бабью работу вести… Однако, женщина не все может увидеть и понять вовремя, стал дом ветшать. Крыша потекла, - залатала как смогла, забор покосился, - подперла. Приходилось и соседей просить иногда. Ей не отказывали, но ведь вечно одалживаться не будешь… Женихи для нее находились, но не хотела Катерина больше ни с кем связывать свою судьбу, будто боялась чего-то.
Судьба Катерины вершилась без ее участия, вернее сказать: судьбу Катерины вершили без ее участия, никто и никогда не спрашивал ее согласия на очередной поворот. Вот и сейчас, пришли к ней домой староста и управляющий барским именьем, Прохор. Обоих она хорошо знала.
- Собирайся, Катерина, - сказал Прохор, - поедешь в усадьбу. Здесь тебе одной не прожить, а там при деле будешь. Молодой барин в именье едет. Будешь при нем прислугой, ну и сама понимаешь… Не девка ведь уже. Ты уж постарайся. Не знаем мы, чего у него на уме. Не дай бог, продать нас задумал, а может, осядет тут у нас, женится, как его батюшка покойный… Усадьба у нас справная, сама знаешь. Ну, давай, собирайся побыстрее, коляска за воротами. Об избе не заботься, за тобой останется и догляд за ней будет, скотину по соседям определим. Ежели наше дело не заладится, вернем тебе все честь по чести. Но ты уж постарайся Катерина… Лучше байстрюка воспитывать в усадьбе, чем тут бедствовать.
Вот такую длинную речь сказал ей Прохор. Вроде, ведь не приказывал, можно сказать просил, а только выхода другого у Катерины не было. Собрала она свои невеликие женские наряды, села в коляску и покатилась в другую, еще неведомую ей жизнь.
