Артем Обуховский - Кровь Зоны
Известие о том, что контролер прекратил преследовать караван, быстро облетело всех. Погонщики сидели вокруг костров под небольшими навесами. Пересмеиваясь, они жевали жареное мясо химеры, победу над которой одержали до того, как стемнело. Мясо оказалось жестким, но вполне съедобным. Горлов поглаживал бороду. Он не брился с того момента, как заключил договор с Валиком у реки. Теперь он очень походил на погонщика. Недоставало только шарфа.
— Эй, Раксол, у тебя ведь боты прохудились, — подначивал Михаля.
— Ну и что?
— Возьми мех химеры, сделай обмотки. Авось добредешь до залежей с идиотом.
Погонщик подмигнул остальным. Горлов посмотрел на Михалю, но погонщик не отвел наглый, вызывающий взгляд.
— Однако обошлось без потерь, — сказал Алиф, поглаживая щеку, раздувшуюся еще больше.
— Что верно, то верно, — согласился Стреляный.
— А по поводу обмоток — это идея. — Дурень поднялся. — Я, пожалуй, сделаю себе пару. Вдруг пригодятся.
— Добро. — Раксол поднялся следом. — Я с тобой.
Настроение у всех приподнялось. Контролер больше не давил нежеланием двигаться вперед. Даже понижение температуры уже не действовало на нервы.
— Еды теперь хватит на несколько дней. — Стреляный посмотрел на Горлова. — Эй, компаньон, сколько нам еще двигать вперед?
— Недолго осталось, — тихо бросил сталкер и, поднявшись, двинулся прочь от костра.
— Не темни…
Михаля замолчал на полуслове, повинуясь властному жесту Стреляного.
— Не дерзи, Михаля, — сказал старший погонщик. — Он все-таки наш компаньон. Договор следует соблюдать.
Горлов отошел от большого костра. Вокруг лагеря в отсветах огня виднелись наблюдатели, неспешно обходящие периметр лагеря. Некоторые из них курили трубки. Бывший охотник нашел среди тюков волокушу с Клином, а рядом с ней Ренэ. Девушка протянула руки к маленькому костерку. Рядом спал, укрывшись с головой, кто-то из погонщиков.
— Ты наелась?
Девушка кивнула.
Горлов скинул заплечный мешок и опустил на землю винтовку изгоя:
— Нужно готовиться ко сну. Как Клин?
Девушка пожала плечами.
Горлов наклонился над другом. Бледное лицо Клина с впалыми щеками походило на лицо мертвеца. Вдруг изгой открыл глаза. Бывший охотник тут же наклонился к нему, откручивая крышку фляги с водой.
— Что такое? — Ренэ тут же оказалась рядом с волокушей.
— Он пришел в себя. Нужно дать ему идиот.
Горлов наклонил флягу, позволив Клину сделать несколько глотков. Потом сунул ему в рот красный кубик. Изгой покорно принял снадобье, закрыл глаза и стал медленно жевать. Некоторое время Горлов и Ренэ наблюдали за Клином, потом бывший охотник отложил флягу и стал устраивать лежанку. Девушка заботливо укрыла раненого.
— Он выживет? — спросила она, когда они с Горловым уже лежали под накидкой, прижавшись друг к другу.
— Надеюсь.
* * *Утром, подкрепившись оставшимся мясом убитой накануне химеры, караван двинулся дальше. С неба сыпались редкие мелкие белые хлопья. Погонщики крутили головами, глядя вверх.
— Это и есть Северные пустоши, — весело пояснил Горлов.
— Только и всего?
— Это только начало.
Тон сталкера был веселым. Стреляный не разделял радости компаньона. Температура снизилась еще больше. Люди изредка выказывали недовольство по поводу холода. Хорошо еще, что Валик вовремя одергивал погонщиков. Он объяснял это просто.
— Сами виноваты, что не послушали Горлова и не приобрели теплые вещи.
После этих слов жалобщики обычно умолкали. По виду самого Валика становилось ясно, что ему не холодно. Погонщику помогала держаться выпивка.
Глухую тишину вокруг не нарушал ни единый звук. Только легкий свист ветра изредка тревожил слух. Но тишина казалась не такой плотной, какой она обычно бывала перед ядовитым дождем с примесями кислоты или щелочи. Все чувствовали, что тишина живая. Не та, что давила на психику, словно тяжелая глыба, предвещающая смерть. Через эту тишину можно передвигаться, не подвергаясь опасности. Один только раз сверху раздался крик сокола-охотника. Погонщики стали смотреть вверх, прикладывая ладони ко лбу козырьком.
— Высоко. — Стреляный залюбовался живописным зрелищем.
Никогда еще он не видел, как сокол-охотник парит так высоко в бледно-сером небе. Да что там, он забыл, когда в последний раз видел настолько ясное небо. Зона всегда давила сверху низкими темными тучами. А тут…
— Эй, Горлов, а тут всегда небо такое?
— Почти, — уклончиво ответил сталкер.
К середине дня они добрались до пологого спуска, а ближе к вечеру оказались в заснеженном поле. Зрелище заворожило всех без исключения. Снег забавно хрустел под сапогами и ботинками погонщиков и простирался вокруг, насколько хватало зрения.
— Это твой нежданчик?
Тон Валика говорил о том, что настроение у него приподнятое.
— Не совсем так…
— Посмотрите туда! — воскликнул Дурень, указывая вперед.
Все оглянулись. Над заснеженной равниной, местами поросшей кустарником, возвышался черный столб густого дыма. Он поднимался на много десятков метров вверх и исчезал в серых облаках, которые здесь — после перехода поселка и спуска с холма — казались намного ниже.
— Что это там? — спросил Стреляный Горлова.
— Понятия не имею. — Бывший охотник снял с плеча винтовку Клина и посмотрел в оптический прицел. — Когда я шел здесь в прошлый раз, дыма не видел.
— Лагерь? — предположил Алиф.
Горлов отрицательно замотал головой, оторвавшись от прицела.
— Может быть, такие же, как мы? — Стреляный вытащил бинокль.
— Об этих местах не знает никто, — уверенно сказал Горлов.
— Значит, узнали, — ядовито произнес Михаля.
Бывший охотник в упор посмотрел на погонщика. Тот смотрел на Горлова насмешливо и не отводил взгляд.
— Я уверен, что об этих местах не знает никто, — твердо произнес Горлов, делая большие паузы между словами.
— Никакого движения, — сказал Стреляный, отводя от глаз бинокль. — Предложения будут?
— Вперед, — негромко сказал Валик.
— Неплохо бы посмотреть, что это за дым? До темноты, — предложил Горлов.
— Может, не стоит? — неуверенно произнес Алиф.
— Там невысокое строение. — Стреляный спрятал бинокль в чехол. — Я думаю, что до темноты стоит проверить. Может, удастся там заночевать.
— Пойдут все? — Валик переступил с ноги на ногу.
— Да. Если что — легче будет отбиться. — Стреляный улыбнулся, пытаясь перевести все в шутку.
— Да. Авось не замерзнем, — тихо проворчал Михаля.
— Что ты сказал? — повернулся к нему Стреляный.
— Говорю — не замерзнем, — более громко и нагло повторил погонщик, глядя в глаза Стреляному.
Михаля не отводил взгляд и держался уверенно.
— Хорошо, — многозначительно сказал старший погонщик. — Вперед! — скомандовал он, оглянувшись на остановившихся людей и кабанов.
Валик стал дудеть в дудку, и караван двинулся дальше.
* * *Подземыч, Якши-Мурат и Белый Брат, еле держась на ногах, грели руки возле большой бочки, в которой пылал огонь.
— Как палец? — спросил Якши-Мурат. — Атагрель?
— Не. — Подземыч уже еле ворочал языком от выпитого.
— Однако дали мы сильно. — Белый Брат выглядел трезвее остальных.
— И уже каторый ден, — засмеялся Якши-Мурат. — Как Подземь нашел этат склад, так и даемь.
Говорил он с ужасным восточным акцентом, но двое друзей, знавшие его давно, уже привыкли и понимали Якши-Мурата с полуслова. Подземыч поднял правую ногу и попытался пошевелить большим пальцем, но чуть не упал и ухватился за края бочки, чтобы остаться на ногах.
— Вон идет кто-то. — Белый Брат мотнул головой.
Якши-Мурат и Подземыч оглянулись. К ним медленно приближался караван. Люди брели в снегу, понукая кабанов и опустив головы с накинутыми на них капюшонами. Оружие покоилось на плечах, поэтому стало ясно, что они не готовятся напасть. Впрочем, погонщики все равно превосходили количеством греющихся у костра трех пьяных отшельников. И если бы завязался бой, погонщики одержали бы верх с минимальными для них потерями. Трое друзей были настолько пьяны, что их даже не удивил факт присутствия здесь каравана.
Не доходя несколько шагов до бочки, караван остановился. К греющимся отшельникам приблизились три погонщика. Остальные остались рядом с фыркающими животными.
— Вы кто? — еле выдавил пьяный Подземыч. — Откуда здесь?
— Идем на север! — бодро ответил Стреляный. — Увидели строение, решили остановиться на ночевку.
— Э-э-э, — протянул Якши-Мурат, — ночь — эта хараше. У нас запасав фатыт. И вы, и мы будем кушать, пить… На всех фатыт…
Он коверкал слова и неправильно ставил ударения, но погонщик его понял.
