Вадим Панов - Войны начинают неудачники
— Хозяин!!! — отчаянно взвизгнул Псор, но Любомиру было не до него.
Поняв, что помощи не будет, раб из всех сил вцепился в фею и вытолкнул ее в зимний сад.
— Отстань, убогий!
Лана не собиралась убивать несчастного, но Псор наступал. Его раскосые глаза горели яростным огнем, а ладошки сжались в маленькие кулачки.
— Псор, опомнись, я же тебя убью!
Лана, еще не решившая, как поступить со взбесившимся рабом, сделала шаг назад и оказалась на винтовой лестнице, ведущей куда-то вниз.
— Оберег! — донесся из кабинета голос Вестника, и защитные системы колдуна пришли в действие. Стены задрожали, пол заходил ходуном, и все здание содрогнулось. Фея почувствовала, что теряет опору, лестница исчезла из-под ног, и девушка вместе с рабом рухнули вниз. Невероятным усилием Лане удалось по-кошачьи извернуться в воздухе и приземлиться более-менее пристойно, а обезумевший Псор, до последнего тянущий к девушке маленькие ручки, упал неудачно. С коротким, сухим треском его шея сломалась, и Вестник остался совсем один.
Шум на верхнем этаже нарастал. Там явно что-то происходило, но рыдания перепуганных пленниц мешали Яне разобрать доносившиеся голоса. Девушка собралась с духом и решила — пора.
Она раскусила маленькую пластиковую ампулу, скривилась (как ей и обещал Сантьяга, раствор разрыв-травы был очень горек), но, не обращая на это внимания, осторожно, экономя смесь, смочила слюной свои кандалы и тихо потерла ими друг о друга. Раствор с шипением въелся в закаленную сталь и за несколько мгновений превратил ее в труху.
— Как тебе это удалось? — удивленно прошептала Марина, но ответа не дождалась.
Освободившись, Яна внимательно прислушалась: сквозь издаваемые пленницами звуки до нее отчетливо донеслись шаги. Кто-то подошел к винтовой лестнице.
Любомир? Девушка присела, встречи с колдуном она опасалась. И вдруг здание содрогнулось, пленницы завыли, а со стороны лестницы раздался душераздирающий визг. Что-то мягкое шлепнулось на пол.
Яна осторожно выглянула из-за колонны. На полу, на том месте, где полагалось быть лестнице, сидела белокурая женщина в легкомысленном наряде и, жалобно поскуливая, потирала ушибленное место. Яна бросилась вперед и ловко ударила блондинку ногой в висок. Женщина без чувств рухнула на пол.
— Так с чем ты пожаловал? — угрожающе поинтересовался колдун.
— Я должен удалить вам сердце, Любомир, — объяснил Сантьяга. — Сердце Вестника — большая редкость в наши дни.
— Так же, как сердце нава, — парировал колдун. — Недавно мне доставили одно.
— К счастью, оно было фальшивым, — улыбнулся комиссар. — Ваши храбрые последователи убили куклу Ортеги.
Колдун покраснел.
Перебрасываясь фразами, соперники медленно перемещались по комнате, выбирая наиболее удобное для поединка место. Любомир, держащий в руке деревянный жезл, был похож на огромную белую крысу с пронзительными ярко-зелеными глазами. По сравнению с высоким Сантьягой он выглядел настоящим карликом.
— Меня не остановить!
Нав не отвечал. Не спуская глаз с противника, он вытащил откуда-то тонкий черный стилет и, выставив его перед собой, с мягкой, хищной грацией надвигался на колдуна.
Артема они не замечали. Стараясь, чтобы так оно и продолжалось, он отступил к стене и огляделся в поисках Ланы. Но увы! Она исчезла.
— Тебе не добраться до моего сердца.
Нав остановился:
— Может быть, начнем?
— Согласен.
В этот момент Артем твердо решил принять сторону победителя.
Колдун взмахнул жезлом. Вспыхнул нестерпимо яркий свет, и в направлении нава полетели тонкие зеленые молнии. Любомир, тело которого источало зеленое сияние, виртуозно вертел жезлом, порождая все новые и новые вспышки. Сантьяга держался. Он чуть согнул в коленях ноги и плавно водил перед собой безоружной рукой, создавая плотное черное облако, в котором исчезали молнии колдуна. За его спиной угрожающе клубился густой туман.
— Я вижу, ты хорошо подготовился, нав! — насмешливо прокричал колдун. — Мрак прибавляет тебе сил. Огонь в камине вспыхнул сильнее...
— Здесь мы не пройдем, — разочарованно протянул Кортес, выглядывая на лестничную площадку. — Камень.
Дальнейшие слова наемника, возможно даже нецензурные, потонули в кашле. Пыль стояла столбом.
Чуды, которые, спасаясь от лавины, забежали на двадцать третий этаж, разочарованно загалдели. Де Гир печально посмотрел на свой белый от извести плащ и горько вздохнул. Он чувствовал себя обманутым.
— Надо пробиваться через потолок, — наемник наконец-то прокашлялся и вернул Франца к действительности. — Взрывчатка осталась?
— Есть способ получше, — проворчал мастер войны. — Подтащите стол!
Он начертил на пыльной столешнице круг, нарисовал в нем несколько причудливых рун и осторожно положил в центр маленький, изыскано ограненный рубин.
— Кабинет наверняка защищен заклятьем, — предупредил Кортес.
Мастер войны презрительно покосился на чела, но, вспомнив, что Сантьяга назвал того своим другом, свысока объяснил:
— Это «плевок дракона» — добьет до неба.
— Ну-ну.
Капитан сделал несколько шагов в сторону и, пристально глядя на рубин, негромко произнес короткое заклинание. Камень наполнился густым красным соком, немного приподнялся и стал медленно вращаться вокруг своей оси.
— Я сплю, я сплю, — прошептал Юшлаков и тут же испуганно присел под взглядом Кортеса.
Рубин ускорил свое движение и увеличился в размерах. Теперь над руническим кругом бесновался раскаленный ярко-красный шар размером с футбольный мяч. Стоящих в комнате обдало нестерпимым жаром. Де Гир взмахнул рукой, и огненный шар, успевший увеличиться в диаметре еще раза в три, с воем врезался в потолок, оставив на нем аккуратное идеально круглое отверстие, устремился еще выше, пробил все следующие перекрытия и оглушительно взорвался на свежем воздухе. Осыпанные штукатуркой чуды зачарованно наблюдали за его полетом. Первым опомнился де Гир.
— Вперед, гвардейцы! — закричал он, вскакивая на стол. — Во славу Ордена!
Ответом на его призыв был мощный поток воды, хлынувший из пролома на голову мастера войны, капитана гвардии великого магистра.
— Что это было? — растерянно пролепетал Франц, оглядывая старавшихся не засмеяться подчиненных.
Поток иссяк, превратившись сначала в тоненький грязненький ручеек, а затем в крупные капли. Пол оказался покрыт тонким слоем воды, в котором обреченно бились несколько золотых рыбок.
— Что это было? — снова повторил насквозь мокрый де Гир.
— Вода, — объяснил ему звонкий женский голос, и в проломе показалась изящная черноволосая головка. — Пролилась с последнего этажа.
— Яна!!! — завопил Кортес.
— Кортес, милый, — девушка жизнерадостно улыбнулась. — А что это за лохи с тобой?
— Я — Франц де Гир, — с достоинством сообщил чуд, пытаясь одновременно подняться в пролом и снять намокший плащ. — Капитан гвардии великого магистра.
— Очень приятно, капитан, — вежливо ответила Яна, помогая ему взобраться на следующий этаж. — Спасибо, что пришли на помощь.
— Где Любомир? — немедленно поинтересовался де Гир. — И где мы?
— Мы в тюрьме на предпоследнем этаже. Кабинет Любомира выше. Туда вела лестница, но недавно она исчезла.
— Охранники?
— Вон за той дверью. Не высовывались с начала заварухи.
— Красные Шапки?
— Ага.
Де Гир повернулся к гвардейцам:
— Разберитесь с ними.
Рыцари молча направились к комнате охраны.
— Кортес, а что с нашим другом? — Франц кивнул на фотографа.
— Он уже приехал, — буркнул наемник, приковывая своего пленника к торчащему из стены металлическому кольцу. — За вами скоро придут, Юшлаков, не скучайте.
— Так вот он какой, — Яна с презрением оглядела перепуганного Алика. — Тварь. Кстати, у меня тоже кое-что есть.
И девушка гордо продемонстрировала своим спасителям понурую Лану, на скуле которой наливался пышный фиолетовый синяк.
Когда здание перестало раскачиваться, Секира выбрался из-под стола и огляделся. Комната охраны представляла собой жалкое зрелище. Дверной проем, ведущий на лестницу, был плотно забит щебнем. Сама дверь, взорванная чудами, валялась у противоположной стены, придавив собой уйбуя Задиру. Помещение было затянуто пороховым дымом, усеяно стреляными гильзами и облагорожено огромной дырой, через которую Мечеслав провалился в шахту лифта.
— Великие Дома объефинились, — раздался голос Кувалды. — Нафо ухофить.
— Мы служим Любомиру, — прохрипел Секира, с ненавистью глядя на одноглазого, — и будем драться, пистон мне в ухо!
— Не буфь фураком, Секира, — усмехнулся фюрер Шибзичей, руки которого медленно шарили по боевому поясу. — Неужели ты и вправфу фумал, что я буфу воевать с Темным Фвором?
