Вадим Панов - Войны начинают неудачники
— А ты будешь императором?
— Не все ли равно? Титулы меня не волнуют. Я буду главным.
— А как насчет правительств, армий и ядерных бомб?
— Поверь, это мелочь, — вздохнул колдун. — Никто не сможет бороться против меня. Слишком высоко мое могущество и единственная помеха — Темный Двор. — Сильная помеха.
— Не рассчитывай, что навы тебе помогут. Они даже не знают о нашем местонахождении.
— Не стоит недооценивать Темный Двор.
— Пожалуй, — подумав, согласился колдун, — но даже если нас найдут, проникнуть сюда будет крайне затруднительно. Мы на последнем этаже, через крышу они нас не достанут, а внизу полно охраны, которая сумеет встретить любых гостей.
— Это Красные Шапки, что ли?
Пламенная речь разогрела колдуна, и он не обратил внимания на слова Артема. Зеленые глаза коротышки лихорадочно блестели, плечи расправились, и он стал похож на возбужденного хомячка.
— Мы в полной безопасности! До победы остались считанные часы, так что постарайся не ошибиться.
Смысл в его словах был. Артем поймал себя на мысли, что не хотел бы встретить спасательную команду подвешенным на дыбе. Да и предложение вроде серьезное...
— Значит, наместник Западного полушария?
— Автономия у тебя будет самая широкая, что открывает широчайшие вдзможности! Каждое твое слово — закон, каждый жест — приказ, тысячи подданных готовы умереть ради тебя, — колдун шумно втянул в себя воздух. — И это будет!
Голову Артема стянуло скромной вице-королевской короной, а на горизонте замаячил небольшой, но крайне комфортабельный дворец.
Артем стряхнул с себя оцепенение:
— Заманчиво.
— Считай, что тебе повезло, — колдун похлопал его по плечу. — Сумей воспользоваться своим шансом.
* * *Москва, улица Большая Молчановка, 28 июля, среда, 11:18
— Ты уверен, что мы ничего не путаем? — шепотом осведомился Шустов у Корнилова. — Странно все это выглядит.
Джип, в котором увезли Юшлакова, некоторое время петлял по городу, пока не заехал на маленькую неприметную улочку, над которой высилась корявая громада офисного здания. В тени этого бетонного чудовища вокруг нескольких дорогих иномарок скопилось десятка полтора пожилых теток в цветастых платках и ситцевых платьях. Бабули что-то бурно обсуждали и были похожи на обычных торговок, закончивших рабочий день на ближайшем рынке. К ним-то и присоединился вышедший из джипа широкоплечий здоровяк, зачем-то нацепивший на глаз темный монокль. Юшлаков остался в автомобиле и не подавал признаков жизни. Полицейские следили за событиями из служебной «Волги», припаркованной метрах в ста от джипа.
— Может, фотографа убили? — предположил Васькин.
— Вряд ли он бы стал разъезжать по городу с трупом на заднем сиденье, — хмуро ответил Корнилов. — Он выглядит здоровым, но не тупым.
Дальнейшие события подтвердили слова майора. Тетки пришли к какому-то решению и разошлись. Верзила вытащил фотографа из джипа, привел его в чувство с помощью нескольких пощечин и потащил к подъезду здания, куда направилась большая часть теток. Две бабки остались в переулке.
— Владик, вызывай спецназ, — приказал майор, — одним нам здесь не справиться.
— Ты что, смеешься? — удивился Шустов, но, перехватив резкий взгляд майора, тут же замолчал.
— Как только приедет спецназ — начинаем штурм.
Глава 18
Резиденция Вестника
Москва, улица Новый Арбат, 28 июля, среда, 11:27
— Сегодня в полночь здесь, в казино «Реактивная куропатка», пройдет финал чемпионата Тайного Города по элементарному покеру. Напомню, что главный приз разыграют четыре ведущих игрока: известный журналист Карим Томба, барон Святополк, повелитель Перовского домена, вице-президент «Тиградкома» Егор Бесяев и чемпион прошлого года Бонций Чейз, управляющий «Реактивной Куропаткой». — Симпатичная девушка медленно прошла по роскошному залу и остановилась у карточного стола. — По окончании игры состоится банкет в честь победителя. Для получения приглашения наберите на пульте своего телевизора комбинацию 777-529.
На экране высветились шесть цифр и надпись: «Услуга платная».
— Я поставил на Бонция, — сообщил уйбуй Задира, ковыряясь кинжалом в зубах. — Он в прекрасной форме, две недели назад обыграл «Корону» на двести тысяч.
— А Томба раздел хванов в «Реактивной Куропатке», — вступился за своего протеже уйбуй Копыто. — Между прочим, даже Бонций не рискует садиться с ними за стол.
— Ты бы еще на Бесяева поставил, на чела, — Презрительно ответил Задира Дурич. — С вас, шепелявых, станется!
Копыто Шибзич ощерился и неуверенно потянулся за пистолетом.
— Хватит в телевизор пялиться, пистон вам в уши! — Секира щелкнул пультом и мрачно посмотрел на сидящего за столом Кувалду. — Ты когда уедешь? Сейчас мои ребята дежурят.
— Когфа Любомир скажет, — лениво ответил одноглазый, отхлебнув из фляжки. — Мне тоже зфесь не в рафость сифеть.
— Любомир, Любомир, — проворчал Секира. — У него мания преследования началась, пистон мне в ухо. Охрану удвоили, лифт заблокировали, а для чего, спрашивается, на крышу десять тонн щебня приволокли? Точно говорю, спятил наш колдун, пистон мне в ухо.
Секира замолчал, выжидательно глядя на одноглазого. Простые охранники тихо расползлись по углам, подальше от фюреров. Одноглазый благоразумно молчал.
— Чела какого-то приволок, да еще эту фею, Лану, — продолжил Дурич, — Кто знает, о чем он с ней договаривается? Может, он собрался вернуться в Зеленый Дом, а нас бросить?
Секире очень хотелось, чтобы Шибзич поддержал его крамольные мысли и выразил недоверие колдуну. Тогда одноглазого можно было бы с полным правом обвинить в предательстве и убить. Но Кувалда не поддался:
— Любомир знает, что фелает. Мы вефем опасную и сложную игру.
Секира поморщился:
— Конечно..
* * *Москва, улица Большая Молчановка, 28 июля, среда, 11:29
Едва последний рыцарь скрылся в подъезде, Мечеслав снял блейзер, расстегнул рубашку, закатал рукава и вытащил из багажника своего «Сааба» массивный боевой топор.
— Отличная штука для ближнего боя, — объяснил он комиссару. — Любомиру понравится.
— Надеюсь, — нав с любопытством потрогал пальцем широкое лезвие. Судя по иероглифам, выгравированным на металле, оружие готовили жрицы Зеленого Дома. — Вы только поаккуратнее ею размахивайте, барон, все-таки не в лесу.
— Не бойся, — покровительственно проворчал люд. — Если хочешь, у меня в запасе еще один такой же.
— Благодарю, — Сантьяга улыбнулся, и в его руке возник тонкий навский стилет, — у меня все есть.
В отличие от барона, далекого от колдовства, высший боевой маг Темного Двора мог позволить себе иметь только этот хрупкий клинок. Мечеслав вздрогнул. Так же, как тогда, в тронной зале Зеленого Дома, он не успел увидеть, откуда нав извлек свое оружие.
— Изящная вещь, — буркнул люд.
— Избирательная, — комиссар мягко провел перед собой рукой, и стилет исчез. — Насилие — это грубо. Я стремлюсь минимизировать его количество при ведении переговоров.
Люд с пониманием покачал головой:
— Крови не любишь?
— Много крови не люблю.
— А костюмчик запачкать не боишься? Выражаясь твоим языком, нам предстоят напряженные переговоры.
— Ничего страшного, — отозвался Сантьяга и, глядя на свое отражение в стекле «Сааба», поправил галстук. — У меня таких много.
— Дорогой?
— Восемь тысяч. Мне шили его на заказ в ателье Манира Турчи.
— Ну-ну, — покачал головой люд.
Манир Турчи одевал элиту Тайного Города. Красиво, но чересчур дорого. Сам барон мог себе позволить не более трех костюмов от Турчи и уж, конечно, не собирался надевать их перед дракой. Судя по всему, у Сантьяги других костюмов просто не было.
Мечеслав достал из перчаточного бокса изящную золотую коробочку и высыпал на ладонь несколько сухих листочков.
— Убой-трава? — поинтересовался комиссар.
— Ага, — барон швырнул коробочку обратно в машину и стал тщательно пережевывать листья.
Нав этого не одобрял. В отличие от золотого корня убой-трава не была запрещена в Тайном Городе, однако относилась к числу сильно действующих препаратов. Во время своего действия (от пятнадцати минут до шести часов в зависимости от дозировки) она удесятеряла силу воина, но при этом делала его поведение несколько неадекватным.
— С этим плохо не будет? — Сантьяга постучал себя пальцем по лбу.
— Не-а, — отрицательно промычал Мечеслав, — я все контролирую.
— Надеюсь, — покладисто произнес нав и вытащил из кармана зазвонивший телефон. — Франц уже наверху, пора.
— Пора делать выбор — время истекло, — Любомир тяжело посмотрел на пленника. — Что ты решил, Артем? Ты со мной?
