Валентин Егоров - Без права на ошибку
Лейтенант НКВД первым заметил неожиданное появление Васьки в комнате. Он тут же прекратил драться с пожилой женщиной. И набычившись пошел на него, пытаясь правой рукой свой ТТ вытащить из кобуры, висевшей у него через плечо. Тот, не мудрствуя лукаво, дважды выстрелил в лицо этому лейтенанту. Эти выстрелы отшвырнули тело лейтенанта в дальний угол комнаты, а его ТТ упал на паркетный пол и заскользил к ногам несчастной женщины. К этому времени ребенок оказался в руках энкеведешника, пока еще остававшегося в живых.
С девчонкой в руках он пятился к окну, собираясь, как понял Васька, позвать себе на подмогу водителя «Паккарда».
— Зря стараешься, сержант! Если внимательно ко мне присмотришься, то, наверняка, заметишь, что на мне одета шинель вашего водителя, а его тело валяется на заднем сиденье автомобиля! Сдавайся, а девочку передай мне на руки! Если с ней что-либо случится, то тебе не жить! Если с девочкой ничего не случится, то ты долго проживешь!
Но парень не внял разумному совету, он схватил девчонку за волосы и ее голову притянул к себе, а из чехла на поясе попытался вытащить нож. Васька не стал ожидать, он снова поднял правую руку, дважды нажал на курок своего ТТ. Обе пули попали в голову энкеведешнику, разнесли ее на куски, капли крови оросили платьице девочки, она от испуга потеряла сознание. К ней бросилась пожилая женщина, она девчонку подхватила на руки.
Держа девочку на своих руках, женщина внимательно осмотрела Ваську с головы до ног, а затем вежливо поинтересовалась:
— Кто вы? Почему и как здесь вы оказались?
— Я же вам звонил. Вы мне сами сказали, что нуждаетесь в помощи. В свое время я пообещал вашей дочери Лизе вам помочь в трудную минуту! Она же, как я понимаю, была вашей дочерью?!
— Так это вы — Кароль?!
— Кароль, это один из многих моих псевдонимов! Если хотите, то можете называть меня этим именем. Да, мадам, сейчас нам нужно поспешить! Как можно быстрей, мы должны покинуть эту квартиру! Скоро здесь, черт знает, что будет твориться! Энкеведешники понаедут со всех сторон!
— Хорошо мне нужно собраться самой, собрать ребенка в дорогу. На улице разгар зимы, в отъезде нам потребуются много теплых вещей!
— Пяти минут вам хватит на сборы?
— Разумеется, хватит!
— Тогда собирайтесь. Девочку положите на тахту, я за ней присмотрю! Вам тут же сообщу, когда она придет в сознание! А сам между делом соберу оружие, очень не хотелось бы, чтобы оно нам потребовалось бы! Хотя без оружия на улицах Москвы мне теперь уже нельзя появляться!
Вскоре женщина снова появилась в гостиной, с брезгливой миной на морщинистом лице она обошла трупы энкеведешников. К этому времени она была одета в теплое пальто, в правой руке несла она сумку с теплой одеждой для девочки.
— Ее зовут Анечка, ей семь лет, она первый ребенок моей дочери Лизы. Кароль, вы обещали мне рассказать, что же с ней случилось, как она погибла?
К этому времени Васька обыскал оба трупа, но ничего интересного на них не нашел. Только забрал, во внутренний карман шинели положил удостоверение личности лейтенанта войск НКВД Сергея Лавриненко. У лейтенанта он также забрал пистолет ТТ, положил его в боковой карман, а запасными к нему патронами набил обоймы своего пистолета. Эту работу с оружием он завершил еще до появления дамы из соседней комнаты.
Когда она вернулась одетой, с сумкой в руках, то Васька стоял у окна и, слегка отогнув занавеску, наблюдал за тем, что в данный момент происходило во дворе. Если принять во внимание, что после обеда, двор наполнился детворой, то можно было бы предположить, что пистолетные выстрелы, прозвучавшие в квартире, так и не были услышаны соседями по этажу или по подъезду. Сделав паузу, он начал отвечать на вопрос Лизиной матери:
— Лизу, вашу дочь, свою связную, я нашел в парке города, где должна была произойти наша встреча. Она была тяжело ранена в живот, истекала кровью. Непонятным образом, тяжелораненой ей удалось оторваться от преследования фельджандармов, добраться до города, прийти на встречу со мной. Мне удалось на руках ее вынести из парка, перенести в свой автомобиль. Она умерла на моих руках от этого своего ранения в живот. Перед смертью она мне рассказала, что ее предали, но она не знала, кто именно. На парашюте ее выбросили прямо над расположением батальона фельджандармов. Еще в воздухе во время приземления на парашюте она получила это свое смертельное ранение! Вашей дочери все же удалось уйти от преследования фельджандармов. Она знала немецкий язык и, когда ее преследовали фельджандармы, то ей удалось подслушать разговор двух фельджандармов. Так вот те говорили о том, что их батальон еще вчера получил срочный приказ передислоцироваться в эту точку, там они должны были ожидать выброски советской парашютистки. Только два человека помимо нее, по ее словам, знали о том, что моим связным, сброшенным с парашюта в этой точке Белоруссии, будет женщина.
— И кто же они?
— Некто полковник Жихарев…
— Ее бывший муж, отец второго ребенка! Я и мой муж начали работать в ВЧК у Дзержинского еще в 1918 году, сделали карьеру, но в 1937 году мужа арестовали и расстреляли, как врага советского народа, как японского разведчика. Меня и дочь не тронули, но меня уволили из органов, правда, дали эту квартиру. Лизу приняли в спецшколу НКВД, где она стала радисткой. По окончанию школы ее распредели на работу в наркомат внутренних дел, она стала работать одним из секретарей Лаврентия Павловича. Там она встретилась, познакомилась с этим самым Жихаревым, работавшим тогда начальником охраны наркома.
— Извините, мадам, что прерываю ваш рассказ. Нам нужно поспешить, как можно быстрей, покинуть эту квартиру! Через некоторое время здесь будет черт знает, что твориться! Нам нужно, как можно дальше, уехать от вашего дома! Внизу у подъезда нас ждет автомобиль, так что поспешите.
— Хорошо я буду готова ровно через две минуты! Ой, молодой человек, мне кажется я кое-что забыла вам передать, что для вас оставила Лиза! Анечка, миленькая, не плачь, я вернусь ровно через минуту!
Лизина мама снова побежала в соседнюю комнату, чтобы вскоре появиться на ее пороге с каким-то зеленым ящиком в руке. В этот момент оглушительно прогремел пистолетный выстрел. Васька не поверил своим глазам, наблюдая за тем, как эта пожилая женщина вдруг замерла на месте. Зрачки ее глаз расширились, она с некоторым удивлением посмотрела на Ваську. Но так не произнеся ни единого слова, почему-то медленно начала всем своим телом оседать на паркетный пол.
Только тогда Васька перевел свой взгляд в сторону, откуда раздался этот проклятый выстрел. Стрелял лейтенант энкеведешник, по непонятной причине он вдруг ожил. Сейчас он лежал на полу и, приподнявшись на локтях, смотрел на женщину, а ствол маленького браунинга все еще дымился в его правой руке. Лейтенант Лавриненко попытался прицелиться и в Ваську, но на этот раз у него попросту не хватило сил поднять, оторвать от пола свой браунинг.
В этот момент громко, требовательно заплакала Анечка, ей, видимо, в этот момент потребовалась женская нежность и ласка. Плач ребенка заставил Василия очнуться, выйти из ступора, он подскочил к маме Лизы, чтобы проверить биение пульса на ее шее. Сердце женщины не билось! Васька оторопело посмотрел на лейтенанта. Тот все еще пока находился в сознании, понимал, что скоро умрет, но тем не менее чему-то улыбался. В трех шагах от него на паркете лежала мама Лизы, она лежала навзничь на спине, она не улыбалась, ее тонкие губы были плотно сжаты. Рядом с ней валялся проклятый зеленый ящик, он раскрылся при падении, от удара о паркетный пол. Несколько мгновений Ваське хватило на то, чтобы этом зеленом ящике узнать советскую переносную рацию «Север».
— Проклятая война, каждый день столько нормальных людей на ней умирает! — Мысленно прошептал Альфред Нетцке. — Забирай рацию, ребенка и, как можно быстрей, беги из этой квартиры! Да, и, пожалуйста, Вася, ты уж свидетелей всего произошедшего в этой квартире за собой не оставляй!
2— Ладно, так и быть заберу у тебя, сама займусь воспитанием твоей дочки! Но, как только закончится война, ты уж, давай, возвращайся, забирай ее к себе! — Сказала Наталья Георгиевна, качая на руках плачущую Анечку. — Так нашу девчушку зовут Аней! Какое красивое имя для красивой девочки! А какая у нее настоящая фамилия и отчество?
В этот момент Васька страшно замялся, он попросту не знал, как ответить на вопрос этой женщины, матери Ивана! Он так и не успел узнать ни фамилии Лизы, ни фамилии ее матери. Давать же фамилию Лизиного мужа или свою фамилию, Васька полагал, что не имеет на это морального права. Наталья Георгиевна по-своему поняла смятение Василия, настаивать на своем она не стала. И профессионально укачивая девчонку, которая, попав к ней на руки, сразу же затихла, успокоилась и перестала плакать, проговорила, постоянно улыбаясь девочке:
