Стас Северский - Историк
— Через час я должен вступить в должность — это мой долг. И времени мне хватит — только долететь до Хантэрхайма.
Я свел на офицере сканирующий взгляд, вчитываясь в его мысли… Они открыты мне, но — непроницаемы для меня, подобно ночному мраку… Именно так мы смотрим во мглу — смотрим на все, но не различаем ничего… Мой разум не может прочесть его мыслей, как глаза не могут видеть в темноте… Моему разуму нужно время, как и глазам, всматривающимся в ночь…
— Стойте, Айнер. Я вынужден вас задержать. Мне нужно провести некоторые тесты.
— Проводите. Я вам для этого не понадоблюсь. Я в ваших тестах ничего не смыслю.
Нет, я не понимаю его мыслей. Возможно его мысли — не непроницаемый мрак, а ослепительный свет — смотря на него, нужно не открывать, а прикрывать глаза… Да, нужно проверить такой взгляд… Только мне и после этой пробы ничего не стало ясно… Я планировал его ровно мыслящим, равно распределяющим и свет, и тьму… А получился он… Нет, я не понимаю… Он с пугающей скоростью перестраивает мысли, перенаправляя их на непроходимые для меня пути, просто, постоянно… Это не размеренный ход мыслей, рассчитанный мной, — это похоже на перепады напряжения в электросети… Да, это скачки, незаметные сразу только из-за скорости… из-за частоты… С этим открытием в мое сознание закралась мысль, что я, решая одну загадку, только создал — другую…
— Стойте, Айнер! Вы не имеете права уйти, прежде чем я отпущу вас.
— Я возьму это право у вас, как взял эту шинель у солдата, не сообразившего, что у меня нет времени ждать ваших действий, — у меня есть время только действовать!
— Вам не позволят действовать таким образом, Айнер.
— Позволят, никуда не денутся. Никто никуда не денется от данности. А мои действия — данность.
Лей Мао… Он встал в дверях, и на его серьезном лице отразилась гордость за его правоту, не осмысленную нами…
— Он не стабилен, полковник.
— Он стабилен, Лей… Просто, не так, как мы…
— Я должен доложить генералу Стагу, полковник. Я обязан…
— Собрались — докладывайте.
— Я пришел предупредить вас, полковник.
— Поздно предупреждать, Лей.
— Я пришел сообщить вам, что это еще можете сделать вы.
— Я не сделаю этого. Я не сдам его Стагу, пока не разберусь с ним…
— С ним все ясно, полковник.
— С ним не ясно ничего, Лей… Он точно такой, какой должен быть, но только — с точностью наоборот…
— Я не понимаю, полковник…
— Его мысли не стоят спокойно на границе света и тьмы, а скачут через рубежи крайностей со сногсшибательной скоростью… с такой скоростью, что пересечение границ не определимо для нас и не поддается нашему пониманию… с такой скоростью, что при расчете никаких пересечений границ просто нет…
— Тогда получается, что это офицер способен сломать границы пространства и времени… И он, рано или поздно, сделает это…
Я собирался возразить, что этот офицер остановит себя, но опустил голову, не в силах ответить… Лей преградил Айнеру путь, но понятно, что Айнер пройдет, и не думая остановиться… Он еще спокойно отстранил Лея, но уже начал проявлять первые признаки раздражения… Я позвал Шлака, зная, что с ним придет и Радеев… Сейчас эти черти нужны мне — оба… как бы я ни отодвигал их обычно — сейчас они мне нужны…
— Неужели что-то пошло не так?.. Нет, я вижу, что не так пошло не что-то, а кто-то…
Радеев рассмеялся моему стремительному созданию прямо в лицо, хватая офицера за плечи и настойчиво удерживая его уже у выхода… Айнер не стал ждать, срывая его руки с плеч…
— А вы здесь что делаете? Вам вход воспрещен.
— Неужто и вы хотите видеть мои документы?.. Обычно их проверкой занимаюсь я…
— Вот и занимайтесь — с этим офицером S3. Он здесь распоряжается. А мне пора идти, не задерживайте меня.
— Но я так привык всех задерживать… А вы должны знать, что от привычек отказаться не так просто… не так сразу…
— Это только в случае нехватки воли, недостаток которой в крайнем случае вам система компенсирует — волей чужой. Хоть — моей. Поделюсь с вами, как с нуждающимся, — мне не жалко, я не жадный. Так что отойдите и пропустите меня наконец.
Радеев покривился, стараясь сделать это незаметно, но его кривая усмешка не замедлила отразиться на лице Айнера…
— Айнер, ваша щедрость настойчива — она напоминает о некой опасности с вашей стороны…
— Чужая щедрость всегда для кого-то опасна — для скряг, утаивающих свою щедрость от других и оставляющих — только для себя. Так что вам всем я советую опасаться моей щедрости.
— Не собираетесь же вы зайти дальше, чем мы?..
— Я уже — зашел.
— Я надеюсь, что вы еще просто не знаете, как опасно разрушать наши, пусть не далеко идущие, но тщательно построенные, планы такими резкими нападками правды… Для вас опасно — ведь ваша правда не защищена так, как наша…
— Ложь не надежная защита — лишь дымовая завеса.
— Если вы не научитесь защищаться, как мы, защищать вас придется нам — и не дымовой завесой, а крепкими стенами…
— У вас выходит, что не я нуждаюсь в вашей защите, а вы — в моей.
— Это как же у вас так вышло?
— Так, что от меня собираетесь защищаться вы, а не я — от вас. Так, что угрозой перед вами стою я, а не вы — передо мной. А я сделан не обижать беззащитных передо мной, а — оберегать.
— От себя?..
— От себя и таких, как я.
— Так все дело в том, что таких, как вы, у нас больше нет… Нет и не будет…
— Значит, буду защищать вас только от себя одного — мне же легче будет. Да и вам — лучше с одним таким дело иметь.
Айнер достаточно жестко отстранил офицера, но Радеев снова встал у него на пути…
— Я никак не пойму… Вы это серьезно или?..
— Непонятливый вы, полковник. Видно, вы задаете направление с расчетом, что с вашей задачей кто-то не справится — еще до вас. Вы теряете управление, как только кто-то выходит на ваш маршрут, не ползя у вас в хвосте.
Радеев старается разозлить Айнера всеми силами, но злиться начинают они оба… Два боевых офицера вошли в противоречие, не решаемое для них словами, и я послал Шлака за Хэвартом… Нет, Хэварт должен сдержать не этих офицеров S9 — ему я поручу Лея, слишком внимательно наблюдающего происходящее, но еще не вмешивающегося…
Полковник DIS быстро обернулся, всем видом вызывая меня оказать воздействие на Айнера, но Айнер бросил мне в лицо взгляд, отменяющий все действия. Я нашел только один выход из положения, и подтвердил Хэварту коротким кивком головы такую же короткую расправу над обоими. Хэварт выхватил шприцы из разверстой пасти Шлака и всадил в плечи обоим офицерам, готовым схватиться, похоже, насмерть… И Лей подхватил их обоих…
Оставив офицеров S9 простертыми на полу, мы втроем сели на трехступенчатой лестнице загрузочной установки…
— Мы обязаны отчетом Стагу, полковник…
Я поднял руку, прерывая Лея…
— Нет, полковник, нам следует промолчать…
Я поднял вторую руку, пресекая и Хэварта… Но обдумать ситуацию мне не дал Шлак, подковылявший ко мне со скрежетом и лязгом…
— Грабен, мой брат не только тебе заехал кулаком в мозги. У нас всех теперь будут проблемы. И что нам делать?
— Я не знаю, Шлак…
— Ты нас всех впутал, ты — и выпутывай. Только не тяни эти спутанные нитки сильнее, а то узелки крепче завяжутся.
— Я сам запутался в этих нитках, Шлак…
— Тогда не дергайся, а то затянешь петлю на своей шее — и нас всех передушишь.
— Не дергаться?.. Глупый «щенок»!
— Это все, на что у тебя достало сообразительности?
— Пока все.
— Ты деградируешь, Грабен.
— Разбуди Радеева.
— Ты их этой дрянью вырубил. Теперь они оба этого всего не вспомнят.
— Офицеры не вспомнят, а этот солдат… он и не запомнил… он и не понял, что здесь произошло… А их отчетная память не оставит явного следа — в этих отчетах проследить возможно только смутную тропинку, ведущую к этим событиям… тропинку, занесенную снегом непонимания ситуации в полной мере всеми ними, не готовыми ко всему этому… У нас еще… Не все потеряно, Шлак!.. Подними Радеева!.. Вколи ему дозу стимулятора!.. Скорее!..
Шлак неохотно поковылял к полковнику DIS, неуклюже сжимая в зубах выплюнутый из глотки шприц и зовя на помощь все мои механические кошмары… Открывший мутные глаза, офицер разметал чудовищных псов, отползая к стене с искаженным лицом и подключая излучатель, не с первой попытки выхваченный из кобуры на ремне…
— Не надо стрелять в моих «псов», Радеев. Или все ваши старания прахом пойдут.
Он перевел еще не осмысленный взгляд на меня…
— Мои старания?.. Нет, прахом пойдут все ваши старания, а мои…
— Я не знаю, что вы стараетесь сделать, Радеев, но, открыв огонь, вы покинете это место в сопровождении «защитников».
