Александр Гордиан - У черты
— Ты что-то путаешь, Рамзес.
Глеб вздохнул:
— Может быть.
Он сложил походный нож, позаимствованный в Боре, и поставил банку с остатками мяса возле прапорщика. Скипидар принюхался, вздохнул, но не проснулся.
— Меня действительно зовут Ингой, — терпеливо объяснила девушка. — В Штатах, сколько себя помню, я всегда была Рив. А до отъезда — Порывай. Мне родители говорили.
Глеб снова вздохнул и кашлянул.
— Они родом отсюда, — продолжала Инга. — Я не знаю точно… Глеб!
Сталкер повалился на бок и его мучительно стошнило. Инга вскочила, уронив банку. Драгоценная тушенка вывалилась в грязь.
Рамзес пытался сесть. Уперся ладонями в землю, чтобы поднять непослушное тело, но руки подломились. Инга подхватила его и едва удержала, опустившись рядом на колени. Почувствовала, как бьются в судорогах мышцы сталкера.
Придерживая Глеба, Стриж одной рукой выдернула из наплечного кармана аптечку с новейшими препаратами, не чета тем, что имели хождение в Зоне. Что с Рамзесом?! Отравился? Контузия? Или нервы — даже сталкеру трудно умирать по нескольку раз в день.
Девушка перевернула Рамзеса на бок, чтобы не захлебнулся, и вытерла ему испачканный подбородок. Зрачки у Глеба закатились, сталкер потерял сознание, но все равно пытался сесть. Инга прижала его к земле, навалилась, а он раз за разом поднимал ее. И снова падал.
Как назло Инге вспоминались только бесполезные вещи, на медицинских курсах она больше слушала о ранах и ожогах. И когда Глеб в очередной раз попытался встать, Стриж, не раздумывая, ударила его в ягодицу тонким цилиндром. Автоматический шприц выстрелил иглу, пробившую ткань, кожу и мышцы, впрыснул зубодробительную смесь обезболивающих и спазмолитических наркотиков и втянул иглу обратно.
Помогло! Рамзес больше не сопротивлялся. Инга перевела дух, рванула зубами упаковку стерильного бинта, чтобы прочистить сталкеру горло. Для этого пришлось разжимать конвульсивно сжатые челюсти.
Рамзес, наконец, успокоился, начал дышать ровно и почти спокойно. Инга села поудобнее и пристроила его голову на коленях. Спать не следовало, и несколько минут Инга и впрямь не могла расслабиться. Ее донимала запоздалая дрожь, которую девушка списала на прохладную ночь.
Сон накатил как прилив, неотвратимо. Уже засыпая, Инга расслышала неразборчивый шепот Рамзеса, но так и не поняла ни слова.
ГЛАВА 10
1По Зоне полз танк. Старый, много повидавший Т-54 с грубо сваренной шестигранной рубкой на месте башни. С рубки смотрел в небо пулемет, траки лязгали, подминая мелкие «трамплины», двигатель взревывал, протаскивая многотонную тушу через «жарки». На длинной антенне трепетал флажок с эмблемой «Долга» — главная защита в неспокойном месте в неспокойное время.
Полковник Деревянко, заместитель генерала Воронина по деликатным вопросам, спешил, и нетерпение явно читалось на его костлявом, сморщенном как усохшая слива лице. В недавнем прошлом опер, взявший в Зоне звание полковника — чем он, действительно, не полковник? — и позывной «триста два», следом за Воронинским «триста один», Деревянко тренированным милицейским инстинктом чуял неприятности. И сгоревшая ярким пламенем Нора стояла в списке не на первом месте.
— Сгорела, и шут с ней, — ближний человек Слай озвучил мысли начальника. — Новую отроют.
Слай знал Деревянко со времен старой жизни. Знал, почему старая жизнь для Деревянко закончилась, и началась новая, «триста вторая». Больше никто не знал. Деревянко познакомился со Слаем еще раньше, по материалам уголовных дел. Позже началось сотрудничество, выгодное для Деревянко свободно конвертируемой информацией, а для Слая — какими-никакими гарантиями от сумы и тюрьмы.
Закончилось, впрочем, для обоих Зоной. И здесь люди живут, рассуждал Слай и продолжал держаться начальства.
— Кто сжег? — задал полковник риторический вопрос.
Кто посмел бросить вызов? И кому?! «Долгу»!
— Я знаю, Палыч? — с развязной душевностью ухмыльнулся Слай. — Приедем, глянем.
Собирались в спешке, в бойцах Воронин отказал, не желая распылять силы. Деревянко и не просил. Он не любил посвящать рядовых боевиков в интимные подробности своей работы. Не пехотного ума это дело. Поэтому вместе с «триста вторым» поехал только штатный долговский медик Шпак, как всегда в подпитии и оттого смелый. На полпути доктора благородно укачало, и он, употребив неизвестных порошков, прилег и теперь спал, по-обезьяньи цепко удерживаясь сразу на трех местах.
За рычагами сгорбился механик-водитель с длинным позывным Саид-Поджигай. Кадр проверенный, обласканный доверием за исключительную тупость во всем, что не касалось техники. Слай отдавал ему команды пинками — ТПУ Саид так и не наладил, а сидел низко, как раз под сапогом.
Миновали взбудораженный Стройбат. Ходоки гроздьями висели на заборе и встречали «пятьдесят четвертый» криками. Деревянко представил, с какой скоростью расползаются по Зоне самые невероятные слухи, и поежился. Языки людям нужно резать при рождении, вместе с пуповиной…
Метров за пятьсот до Норы Деревянко кивнул Слаю, и тот чувствительно двинул Поджигая между лопаток. Саид без вопросов отпустил газ.
Танк встал. Доктор Шпак поднял голову и повел вокруг мутным взглядом.
— Уже?
— Вставай, красавица, проснись! — пропел Слай и явил доктору богатый золотой оскал. — Дальше ножками топ-топ, тихо-мирно, шито-крыто… Поджигай, когда двигло отладишь? Ревет, как тетя Роза, что с Привоза!
— Я говорил! — пробурчал Саид. — Новый движок нужно, этот свое отбегал. Только на коксе ходит.
Коксом Поджигай упорно называл размолотый в подобие кокаиновой пыли «уголек». Добавленный в солярку, порошок страховал двигатель от верной смерти.
— А бабу в экипаж тебе не нужно? — Слай изобразил озабоченность на бандитской роже. — У пацанов есть резиновая. Скажешь — я разрешил…
— Хватит, — раздраженно оборвал его Деревянко. — Надоел. Пулемет возьми.
— Я ж для юмора, Палыч! — обрадовался выволочке Слай.
Он толкнул боковой люк и поднял со станка ПКТ — «Калашников-танковый».
За люком стремительно темнело, день едва клонился к вечеру, но солнце не могло пробиться сквозь плотные тучи. Поджигай заглушил мотор, свято соблюдая приказ «триста первого» экономить топливо, и полез с водительского места. Всего секунду они бестолково толкались — Слай с громоздким пулеметом и Саид в бомжеватом танкистском комбинезоне, но этой секунды незваным гостям хватило.
Снаружи негромко свистнули. Слай замер с глупой улыбкой, раскорячив пулемет поперек узкого выхода. Из сумерек тут же прилетел ехидный смешок:
— Не ссыте, бойцы. Свои!
Слай облегченно ругнулся — в люк заглянул Шаман собственной персоной, один из лучших командиров «Долга», опытный боец и удачливый ходок. За его плечом нетерпеливо переминался напарник, молодой сталкер с расплющенным боксерским носом.
— Громко ездишь, триста второй, — ухмыльнулся Шаман.
Он должен был патрулировать у Периметра, но вот каким-то чертовым промыслом оказался здесь, у Норы. Не иначе добыл сапоги-скороходы и в который раз поставил Деревянко в смешное положение. Напомнил где он, Деревянко, теперь есть — в Зоне! — и что он, Деревянко, в этой Зоне стоит.
По Шаманову разумению ничего не стоит, даже потраченной солярки, а тем паче растворенного в ней кокса.
Полковник сжал губы в упрямую гузку и выпростался из бронированного гроба. Как на грех немецкая десантная винтовка за что-то зацепилась, и Деревянко только зубами скрипел, пытаясь сладить с оружием.
— Докладывай, — приказал он, наконец.
Шаман согнал с губ улыбку, но смотрел по-прежнему издевательски. Так казалось полковнику.
— Один двухсотый, еще двоих не нашли. Капрал жив, — сообщил разведчик главное. — Подкоптился малость.
— Так! — Деревянко сделал вид, что думает.
— Рассказывает непонятно. Но вроде гастролеры, застали Нору врасплох. Трасса от Периметра чистая, сам проверил. Штырь со своими двинул к Бору, посмотрит с той стороны. К утру будет Махно и с ним трое, понюхают вокруг. На месте я оставил двоих — Кап плохой и вообще…
Полномочий распоряжаться Шаман, конечно, не имел, но авторитета у него хватало. Полковник двинул желваками и смолчал, разумно оценив собственные полномочия против Шамановского авторитета. К тому же ходок, сволочь такая, все сделал правильно.
— Сам иду к Стройбату, — закончил Шаман. — Некуда козлам податься, или к Бору, или в Стройбат. Не в лес же! Ты никого не встретил?
— Все чисто! Поворачивай, — отрубил Деревянко и настала очередь Шамана кривиться.
— Чего он там видел, из трактора? — сказал в сторону плосконосый разведчик. — Шаман, надо бы пробежаться.
Шаман молчал, и даже Слай перестал лыбиться, настолько тяжелым получилось это молчание.
