Юрий Никитин - Рождение Контролера

– Что там? – спросил я. – Граница?.. До Ливии далековато…

Левченко проговорил:

– Временный контрольно-пропускной. Неужели у нашего противника руки настолько длинные…

– Длинные, – подтвердил я, – а насколько крепкие, проверим. Куцардис, подвинься. Что-то за шоферку подержаться восхотелось…

– Пустить за руль? – переспросил он. – Но я…

– Хочу проверить, – ответил я, – могу ли управлять таким крупным автомобилем… Ингрид, садись тоже вперед, покатаю.

Он скривился, но когда я перебрался через металлические щиты к нему, послушно уступил место, а сам перелез в кузов. Ингрид уселась рядышком со мной. Я послал автомобиль вперед, рассчитав точно, когда наберет предельную скорость, это чтобы не насторожить тех армейцев заранее, и в то же время успеть проскочить в то время, когда спохватятся и откроют стрельбу.

А может, и не откроют.

Надеюсь, им хорошо видно, что в машине только молодая женщина и мужчина за рулем. Ингрид заулыбалась во весь рот и помахала им издали обеими руками.

Двое боевиков в арафатках вышли вперед, один сделал повелительный жест, приказывая остановиться.

Я врубил предельную скорость, переключив на управление навигатором, ухватил автомат и дал прицельную очередь. Ингрид почти одновременно вскинула автомат и выпустила длиннейшую очередь.

– Гранаты, – велел я.

Куцардис, Челубей и даже Ингрид быстро-быстро швырнули их во все стороны, а Затопек выдергивал чеки и просто ронял за борт.

Шлагбаум от удара разлетелся в щепки. Гранаты я нащупал не глядя, быстро выдернул чеки, блин, как туго сидят, с силой швырнул одну направо, другую налево.

Пули засвистали над головой, но тут же позади громыхнул мощный взрыв, еще два позади и справа, на полсекунды позже еще один слева.

В воздух взлетели черные на фоне страшных желто-багровых облаков огня обломки автомобилей. Нас догнали две волны горячего и тугого воздуха с запахом горящего бензина.

Ингрид, развернувшись, стреляла в быстро удаляющийся КПП, рядом бил нескончаемой очередью из пулемета Челубей. Среди горящего ада только распростертые на земле тела, почти не отличимые от нее в желто-зеленой форме, а впереди дорога делает поворот, уходит за косогор, и я перестал поглядывать в зеркало заднего вида.

Страшные желто-красные шары огня взметнулись к небу зло и победно, это я еще успел увидеть в зеркало, а дальше слились в одно черное месиво из гари и копоти.

Когда нас и пожарище разделило с полмили, я крикнул:

– Куцардис!.. Я для тебя тут место нагрел.

Он сказал сварливо:

– Да? А у меня и там жопа попрела… Иду-иду!

Я на ходу передал ему руль, перебрался в кузов. Левченко пробормотал встревоженно:

– Это становится все чудесатее. Профессор?

– Тоже не в восторге, – ответил я.

– Могли бы и оставить нас в покое, – заметил он. – Или у них у самих не все ладно.

– Значит, – сказал я, – опасаются, что можем догнать. Хотя все может быть и намного проще и банальнее…

– Профессор?

– Просто банды, – объяснил я, – что не терпят чужаков на своей территории.

– Но могли бы просто надавить, – сказал он, – чтобы заплатили.

– Это не Европа, – напомнил я. – И не Штаты. Здесь людей много, а размножаются вообще с дикой скоростью. Так что жизнь стоит дешево. А то и вовсе ничего не стоит.

Женщины более чуткие к опасности, Ингрид то и дело бросала взгляд на пыльный след, что остается за нашим грузовиком, первая вскрикнула:

– Погоня!

Я пробормотал:

– Кто-то новый?

Она сказала быстро:

– Похоже, один из грузовиков уцелел… Или прибыл третий с боевиками. Но нас точно преследуют!

Я процедил сквозь зубы:

– Значит, у них резерва больше, чем я думал. Надо разделиться.

– Зачем?

– Вы прорывайтесь в город, – велел я, – а я останусь здесь и посмотрю… посмотрю на их действия. Куцардис!

Куцардис ответил с неохотой:

– Слушаюсь!

Он затормозил, я прыгнул за борт, Куцардис тут же дал газ, грузовик рванулся вперед, в последний момент на землю соскочила Ингрид с винтовкой в руках.

– А ты чего? – крикнул я.

– А кому там нос вытирать, – ответила она независимо, – там все крутые…

– Вот уж повезло, – огрызнулся я. – Не отставай, Фатима!

Я ринулся под защиту деревьев, а когда отбежали метров на пятьсот, вдогонку прогремели выстрелы. Какие же все-таки дураки, таких не только в сингулярность, даже в двадцатый век брать не стоило, ясно же, что из автоматов, что бьют на двести-триста метров, не попадут, но так по-детски нравится стрелять и стрелять, добавляя себе уверенности и куража.

Кусты высокие, в полтора роста, но все равно не защита от автоматной очереди, если прятаться здесь, а когда на человека тратят по семьдесят тысяч пуль, то вообще укрываться лучше всего только за бетонными и хорошо армированными стенами.

Наконец навстречу побежали деревья, не такие высокие и стройные, как у нас на севере, но толстые и раскоряченные, и растут достаточно близко одно к другому, можно перебегать, отступая, прячась за стволы.

Ингрид сказала рассерженно:

– И куда ты меня тащишь?

– Куда, – ответил я, – видишь сама. А зачем, догадайся.

– Зачем?

– Зачем женщину тащат в лес? – ответил я. – Наивная… Траву будешь рвать для моих кроликов.

– Каких кроликов? – вскрикнула она. – У тебя мыши!

– Да, – согласился я, – мыши траву не едят. Но все равно не отставай. Я позже придумаю, как тебя употребить.

Она догнала, побежала рядом, не отставая, и только когда деревья прорывались между нами, оказывалась сзади.

– Не понимаю, – сказала она, – что у них не так?.. С такими силами могли бы зажать нас в кольцо и уничтожить…

– Еще что, – огрызнулся я бодро. – А кто моих мышек будет кормить?.. На Геращенко я не очень надеюсь, он рассеянный, как все гении. Правда, я вот целеустремленный и собранный, в любом правиле бывают исключения…

Она прервала:

– Это значит, у них либо мобильников нет, либо радиомолчание! Выходит, решение было принято не на самом высоком уровне, и даже не на стратегическом. Какой-то олигарх устроил запрещенную лабораторию и контролирует эту территорию своими частными армиями?

– Насчет армий ты загнула, – сказал я, – это просто сброд с оружием. Подкармливает их иногда, а они так же иногда выполняют поручения. А иногда не выполняют. Восток – дело тонкое, Фатимуха.

– Если нет скоординированности, – определила она, – значит, у нас хорошие шансы.

– Логично, – одобрил я. – А говоришь, что дура… Совсем не дура.

Она посмотрела рассерженно.

– Когда я такое говорила? Что ты брешешь, как попова собака?.. Сейчас куда нацелился?

– Чутье, – пробормотал я, не объяснять же, что уже сканирую через спутники поверхность в ультрафиолете, а сейчас уже и в инфракрасном. – И что-то смутно чувствуется… даже ощущается…