Раненые звёзды - Сергей Котов
Меня не пришлось долго уговаривать. Бежать далеко не пришлось — буквально пять метров, и слева по коридору была обычная дверь, с противопожарным запором. Она легко поддалась. Мы влетели на затхлую и пыльную лестницу. Откуда-то снизу несло канализацией.
Тем временем, гул продолжался. Здание ходило ходуном, из щелей между перекрытиями сыпалась штукатурка и бетонная крошка.
Мы рванули вниз по ступеням со всей возможной скоростью.
— Ты уверен, что мы правильно делаем!? — спросил я через несколько секунд, когда мы оказались внизу лестницы, на узкой и грязной площадке. Тут гул и вибрация ощущались не так сильно. Или же они начали стихать?
— Тут должен быть проход в старые штольни, — ответил Кай, — местные специально их делали, еще в период Первой войны с фаэтонцами. Боялись орбитальных бомбардировок.
— Что произошло? — спросил я, — марсотрясение? По-моему, как раз на улицу выбегать положено! Что, если здание на нас обрушится?
— Ты видел дверь? — спросил Кай.
— Входную? — уточнил я, — ну видел… там что, пожар?
Кай пристально на меня посмотрел.
— Точно. У тебя же подготовки не было, — сказал он, словно отвечая на какие-то свои мысли, — Гриша, ты только спокойно, хорошо? Происходящее здорово похоже на атомный взрыв.
Я едва удержался, чтобы не выругаться по-русски. Кай тем временем распахнул дверь на площадке, и скрылся в подвале.
— Гриш, скорее! — крикнул он, посветив фонариком в мою сторону.
Меня не пришлось долго уговаривать.
В подвале было сыро, пахло плесенью и канализацией. Кай вцепился руками в штурвал, установленный на массивном ржавом люке, вмонтированном в пол. Фонарик стоял рядом с ним; его луч упирался в низкий потолок. Мышцы на руках и плечах напарника бугрились, покрываясь упругими жилами.
— Помоги! — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Я присоединился к его усилиям. С жутким скрипом штурвал двинулся, проворачивая скрытую кремальеру. Через мгновение мы распахнули люк.
Снизу пахнуло… даже не знаю, с чем сравнить. Наверно, так пахнет в старых шахтах и заброшенных рудниках. Запах горной породы.
Вниз вели ржавые перекладины вертикальной лестницы. Стенок помещения внизу не было видно — луч фонарика терялся в темноте, не достигая их. Но, судя по эху, подземелье было огромным.
— Пошли, скорее! — сказал Кай, и, подавая пример, сам первым полез в люк.
— Подожди, — сказал я, — секунду. Если это путь к спасению — то там, наверху, люди!
— Охрана и персонал знают этот путь, и проследуют за нами, — ответил Кай, — мы можем только помешать эвакуации.
Он спустился на пару ступеней вниз.
— Слушай, ну всё равно! Это как-то не очень правильно! Куча гражданских наверху в опасности, а мы — военные, сваливаем первыми!
— Гриша, — Кай посветил наверх фонариком, — ты что, ещё не понял?
— Понял что?
— Мы были объектом атаки. С очень высокой степенью вероятности. Да пошли же! Внизу поговорим.
Спуск был долгим. Наверно, это хорошо, что фонарик был не очень мощным; думаю, что если стены подземелья и его дно были бы хорошо видны — ощущения от этого спуска были бы так себе… впрочем, итак они были очень своеобразными. Темнота и простор. Как будто вся вселенная сжалась до одной лестницы, медленно плывущей в пятне света от фонарика.
— Осторожнее! Тут лужа, — предупредил Кай, и спрыгнул с лестницы. Внизу, подо мной, действительно маслянисто поблёскивала вода. Я примерился, оттолкнулся, и прыгнул в сторону — туда, где было сухо.
Вздохнув с облегчением, я машинально посмотрел наверх. Но, конечно же, ничего не увидел. За нами никто не следовал.
— Не похоже, что эвакуация началась! — заметил я.
— Возможно, повреждения здания не такие страшные, как мне вначале показалось.
— С чего ты взял, что это атомный взрыв?
— Я почувствовал, — улыбнувшись, ответил Кай, — у меня кожа модифицирована. Я чувствую электромагнитные поля. А тут меня как будто ошпарило. Это был электромагнитный импульс. Это из-за него электричество вырубилось.
— Да как такое вообще возможно!? — я едва не перешёл на крик, сказывалось эмоциональное напряжение. Все произошло слишком стремительно, — я ведь читал про планетарную оборону! Бомбардировка возможна, только если её полностью смяли. Если у них вдруг появилось подавляющее военное превосходство!
— Не думаю, что это была орбитальная бомбардировка, — Кай пожал плечами.
— Как ещё можно устроить атомный взрыв на военном объекте!?
— Готов спорить, что это была диверсия. Причем операция, подготовленная в большой спешке. Своего рода жест отчаяния, — Кай пожал плечами.
Всё-таки поразительно, как ему удавалось сохранять спокойствие, зная, что там, наверху, совсем рядом только что разверзся атомный ад.
— Почему так думаешь? — спросил я, отряхиваясь.
— Потому, что мы живы, — он пожал плечами, — значит, их агентура не смогла подобраться слишком близко. Они знали, где мы — но деталей нашего перемещения у них не было. Им пришлось рискнуть. И они проиграли.
— Такое… уже происходило раньше? — предположил я.
— Что ты! — Кай округлил глаза, — совершенно уникальная ситуация. Поэтому я очень волнуюсь за нашу миссию на Венеру. Должно быть, она имеет значение просто невероятной важности. Наверно, поэтому нас до сих пор не посвятили в детали.
Я решил, что пересказывать свой недавний разговор с Волком прямо сейчас не стоит. Не время и не место. Вот когда выберемся, тогда… А ведь коммодор наверняка погиб!
— Допустим, — сдержанно сказал я, — но сейчас-то что делать? Есть план? Куда дальше?
— В сторону от города, — ответил Кай, и сделал приглашающий жест, — я неплохо изучил план здешних подземелий. Мы сейчас в камере, где когда-то стоял подземный комбинат. Его, конечно, давно разобрали — на сырье. Местные выработки истощились. Отсюда есть выход на нижние горизонты, а там — проход аж до самого перевала Барьерного хребта, — он посветил фонариком по сторонам; всюду был камень, покрытый трещинами и кое-как валяющимися осколками породы.
— Идти километров двадцать! — воскликнул я.
— Ага, — согласился Кай, — поэтому лучше не мешкать. Нам надо выйти на связь как можно скорее. Космодром и корабль, предназначенный для нашей миссии, тоже могут подвергнуться нападению. Надо предупредить!
— Думаю, они итак догадались, — сказал я, — и приняли меры. Надеюсь.
— Возможно, — кивнул Кай, — но это не причина, чтобы тут задерживаться, да?
Я вздохнул, опустил взгляд, и поплёлся следом.
Вот почему мне так «везёт» на подземелья? Я ведь действительно очень, очень сильно не люблю замкнутые пространства. Да, научился с этим справляться — особенно, когда точно понимаю, что происходит, и есть вера в то, что всё под контролем. Как в орбитальной капсуле. Или на центрифуге. Или даже в том подземелье, которое мы нашли с Катей — там тоже было неуютно, но все механизмы исправно работали, да и продлилось