Путь Хранителя. Том 4 - Роман Саваровский
— Умри, — холодным голосом раздалось в темноте и десяток черных стрел устремился в мою сторону.
Глава 36
Дальняя часть коридора и так тускло освещалась, но из-за черного полотна видимость снизилась практически до нуля. Невооруженным глазом совершенно невозможно было что-либо увидеть. Тьма хаотической энергии поглощала все частицы вокруг, оставляя лишь непроглядную тьму.
Поэтому техники ночного видения, подавляющее большинство которых рассчитано на взаимодействие с окружающими тебя частицами тоже не работали. Если бы не родовой взор Жуковых я был бы совершенно слеп в нынешней ситуации.
Лишь благодаря взору я смог увидеть пульсацию зеленой энергии Вельяминова, исходящую от стен. Так получилось, что только из-за того, что зеленая энергия Высших была способна противостоять истинной хаотической энергии я еще мог сражаться и не ослеп.
Отделившиеся от черной пелены стрелы я подметил в последний момент и не без труда увернулся от большинства из них. Ту единственную, от которой уйти физической возможности не было, я вынужденно отбил желтым кинжалом.
Она шла аккурат в сердце. Если бы жадный Морозов не утратил надежд сохранить в целости мой мозг и целился еще и в голову, мне бы было куда сложнее защититься.
Стрелы были сотканы из истинного хаоса. Поэтому позаимствованные у Головина потоковые частицы, которыми я напитал кинжал, были мгновенно поглощены. В считанные доли секунды ненасытный истинный хаос безошибочно определил источник и, словно акула на кровь, бросился на тело Головина.
Животный предсмертный крик, раздавшийся от пылающего в агонии боярина, пробирал до глубины души.
Ни одна моя пыточная техника не способна причинить подобные страдания и заставить человека издавать такие звуки. Я на своей шкуре ощутил, что боль, причиняемая истинным хаосом куда сильнее, чем любая известная человечеству.
На короткий миг, мне даже стало жалко Головина. Пусть он и боярская мразь, но тем не менее он человек. А ни один человек не заслуживает бесцельных страданий.
— Даже сейчас ты способен видеть мои стрелы, — леденящим голосом пропел Морозов, — твой мозг… нет… не только мозг… глаза. Вот оно что, родовое умение. Пожалуй, сохраню и их тоже. Воссоздать действие твоего взора в артефакте будет интересным вызовом. Спасибо, малец. Спасибо, что оказался на моем пути. Спасибо и прощай.
Едва стих надменный скрипучий голос Морозова, как черная пелена пошла мелкими волнами. Наконечники материализовывавшихся стрел из истинного Хаоса медленно вылезали наружу.
И на этот раз их было вовсе не десять. Я перестал считать на пятой сотне. Ублюдок решил покончить все здесь и сейчас. Хорошо. Так и быть. В эту игру можно играть вдвоем.
— Пожалуй, пора, — напряженно вздохнул я и нащупал за своей спиной медвежью рожу Салтыкова.
В отличие от Головина, остатки потоков этого боярина оплетали не мозг, а его челюсть, без подпитки которой, придавленный медведь не смог бы дышать. Плотно обхватив острый ледяной клык ладонью, я выдернул его с корнем и закрыл глаза.
В этот момент в воздухе раздался свист летящих стрел, но это не имело уже совершенно никакого значения. Через астрал я нащупал оставленную нить и дернул изо всех сил.
Тело пробило электрическим импульсом и на один короткий миг звуки стрел и визгов Морозова пропали, исчезло давление зеленой ауры Вельяминова, ушла боль и всепоглощающая усталость.
Чувство спокойствия и умиротворения наполнило разум. И тут же все вернулось на круги своя. Ощущение легкости и покоя сменилось болью, слабостью и напряжением. Аура Вельяминова начала давить с новой силой, к животным воплям Головина добавился разрывающий барабанные перепонки рев Салтыкова.
Но интересовало меня вовсе не это. Я открыл глаза и увидел перед собой костлявую уродливую спину Морозова. Выставив руки вперед, хаосит всеми силами поддерживал черную пелену, висящую перед ним.
Вблизи боярин выглядел не так впечатляюще, как раньше. Его потоки подрагивали и были напряжены, сердце стучало так часто, что казалось, что оно вот-вот разорвется.
Все-таки даже у хаосита есть сердце, подумал я, перед тем как сжать в кулаке вырванный клык Салтыкова. Морозов услышал хруст позади и дернулся, но было уже слишком поздно. Техникой преобразования я превратил частицы клыка в метровое энергетическое лезвие и одним движением рассек тело Морозова пополам.
Еще секунду назад мысленно праздновавшее победу чудовище рухнуло к моим ногам. Его черные как сама смерть глаза потеряли свою насыщенность, став серыми. Морщинистое бледное лицо пыталось что-то сказать, но начало беззвучно тонуть в луже собственной хаотической энергии.
Из разрезанного на две части сердца вытекала вязкая черная жидкость. Со смертью Морозова густая пелена осыпалась вниз, открыв обзор на тупик, из которого я телепортировался за спину хаосита.
Создать полноценный астральный маяк мне все еще не удается, но благодаря Морозову я придумал новый трюк.
Установка астрального маяка, которым я активно пользовался в прошлом мире требует одновременного пробития пространства и времени в одной точке тонкого мира.
Так, создается якорь, к которому можно вернуться. Однако, когда Морозов материализовался мне за спину, используя хаотическую метку как маячок, я быстро понял принцип действия его техники, потому что она поразительно похожа на астральный маяк.
Только вместо пробития в тонком мире времени и пространства, требуется пробить только пространство, не затрагивая течение времени. Если сделать так, то при активации маяка, твое физическое тело принудительно перебросит в точку пространства к твоему якорю.
Так я и сделал, предварительно пробив пространство тонкого мира и оставив маяк перед совершением лобовой атаки ногой на Морозова. Оказаться у бля*кого хаосита за спиной и было моей изначальной целью, ради которой я и загнал себя в угол, попутно вооружившись заемной энергией.
Только так я мог избежать заражения своего боевого потока. Все как учил Конь, в лучших традициях.
Получилась чистого рода телепортация. Сказал бы Морозову спасибо за идею, но мертвецы не разговаривают.
— Пора закончить то, ради чего я сюда пришел, — сказал я сам себе и перевел взгляд на Вельяминова.
Старый жирный хряк, тяжело дыша, сидел на полу около стола. Уперевшись спиной в стену, Вельяминов
