Игорь Негатин - Наедине с мечтой
— Выбирайте…
Страшно ходить под пулями. Страшно лежать под минометным обстрелом. Ужасно оставаться наедине с врагом, прикрывая отход товарищей. Но еще страшнее вот так — взять и вытащить собственную смерть в виде сломанной спички. Умирать никогда не хочется. Нигде и никому.
Я выбирал первым. Протянул руку и выдернул спичку из кулака. Целая… Поль после небольшой паузы выбрал свою. Целая… Осталось еще две. Или Эдвард, или Максим. Макс тихо выругался и достал…
Короткую.
Никто не сказал ни слова. Все смотрели на короткий огрызок спички, лежащий на его ладони. Селезнев потер рукой лоб и криво усмехнулся. Щека опять дернулась, и он схватился за нее ладонью.
— Не повезло, — хрипло сказал он.
— Я могу остаться… — начал Снупи, но Максим покачал головой и отмахнулся.
— Нет, Эдвард, не надо. У каждого свой срок. У тебя еще дел на свете… Много, в общем. Жребий есть жребий. Все по-честному.
— Давайте обсудим отход, — сказал Поль. — Пешком мы далеко не уйдем…
Через двадцать минут к дому подошел Мансур Гаргаев в сопровождении пяти человек. Неподалеку прохаживались еще несколько бойцов. Я вышел на крыльцо и подошел к нему.
— Ну что, Карим? Вы приняли решение?
— Мы согласны отдать тебе Руслана. Один из нас останется с тобой.
— Кто?
— Максим Селезнев.
— Русский? — удивился он и даже скривился. — Что здесь делает русский?
— Служит. Как и все мы.
— Хорошо, — он выругался, — пусть будет русский. Где вы оставите Вараева?
— Скалу видишь? — Я повернулся и показал на выход из фьорда, где виднелась широкая песчаная отмель, украшенная камнями, и серая скала, похожая на акулий зуб.
— Не слепой, — прищурился Мансур.
— Ты даешь нам катер…
— Катер?!
— Ты слушай, Мансур! Слушай, а потом будешь спрашивать, — буркнул я. — Мы подойдем на катере к мысу и высадим Руслана Вараева. Ты, не сходя с пристани, сможешь убедиться, что он живой и здоровый. Как только высадим, то уйдем от берега. Ты отпускаешь Максима и не мешаешь ему уйти из поселка. Мы его заберем чуть позже.
— А если ты убьешь Руслана?
— Зачем мне убивать Вараева? Было бы гораздо проще убить его там, на катере. Или ты думаешь, что я рискну нашим парнем? Он мне дороже чем десяток твоих головорезов.
— Почему ты не хочешь уйти пешком? — подозрительно спросил Мансур.
— Чтобы ты не бросился в погоню. На том берегу у нас будет небольшая фора.
— Боишься, да?
— Опасаюсь.
— Хорошо, идем, — после короткого раздумья кивнул Гаргаев.
— Куда? — насторожился я.
— На пристань. Посмотришь лодку.
Пока мы шли к лодке, я заметил нескольких итальянцев, крутящихся рядом с пристанью. Одним из них был тот самый Лучиано Барги. Он здорово поправился за эти пять лет. Такие толстые щеки отъел, что стал похож на жирного борова. Надо внимательно присмотреться, чтобы угадать в этой свинье некогда красивого актера, который был изображен на групповой фотографии. Жизнь без вести пропавшего лицедея не так уж трудна, как может показаться на первый взгляд. Он перехватил мой взгляд и презрительно скривился. Я не выдержал и даже сплюнул. Прибить бы эту сволочь, да руки коротки.
— Тьфу, паскуда…
— Да, из них очень хреновые вояки, — спокойно сказал Гаргаев, заметив мою реакцию на итальянцев, — слишком жадные и глупые. Хуже них только американцы. Трусы. Так и норовят на чужой крови деньги делать.
— Ну и корыто! — сказал я, когда мы подошли к пристани и мне показали моторную лодку.
— Нормальный катер, — отозвался Мансур, — люди на нем даже в Нью-Портсмут ходят.
— До Нью-Портсмута у них горючего не хватит. Добавь четыре канистры с горючим.
— Хватит и двух.
— Четыре.
— Слушай, не наглей, Шайя!
— Черт с тобой… Хорошо, считай, что мы договорились.
— Шина балдех арадаллалц хьан лай ду дош, арадели — хьо цуьнан лай ву.
— Что? — не понял я, и Мансур, щелкнув пальцами, перевел с чеченского:
— Не сказанное слово — твой раб, сказанному слову — ты раб.
— Мудрые слова говоришь, Мансур.
Вы вернулись к банку. Парни уже собрались в прихожей и ждали только меня. Спустя несколько минут вышли на улицу. Перед выходом мы попрощались с Максимом. Без лишних слов. Каждый из нас когда-нибудь окажется перед лицом смерти. И дай бог, чтобы нашлись силы встретить смерть так, как подобает мужчине.
Селезнев вышел из дома последним. Люди Мансура отвели его в сторону и тщательно охлопали по бокам, чтобы не нарваться на какой-нибудь сюрприз в виде гранаты в кармане. Максим спокойно стоял и только один раз посмотрел в нашу сторону. Когда уходили от банка. Посмотрел — и подбадривающе улыбнулся… На душе было паскудно. Так паскудно, что хотелось сесть на землю и завыть. Судя по виду Тревельяна, он думал и чувствовал то же самое.
Мы прошли мимо парней Гаргаева, мимо кучки итальянцев и даже с местными жителями разминулись. Они провожали нас злыми взглядами, словно собаки, у которых отобрали кусок мяса. Ничего, ребята… Мы вас еще накормим. Досыта. Вы подавитесь нашим угощением. С такими эмоциями, которые будто висели в воздухе, мы и подошли к пристани.
— Утонем мы на нем… — пробурчал Нардин.
— Это ты зря! Надежный катер, — сказал Снупи, но, судя по неуверенному голосу, подумал что-то другое. Нардин ничего не сказал. Неопределенно хмыкнул и опустил рюкзак на доски причала. Руслан — тот и вовсе побледнел и сник. Катер, на котором нам суждено покинуть Лох-Ри, был — как бы тут помягче выразиться — неказист.
Мы сели в лодку, причем Снупи не спускал глаз с провожатых и крепко держал Вараева за шиворот, приставив пистолет к его голове.
— Рюкзак с документами мог бы и сейчас оставить, — сказал Мансур.
— Тогда отпусти с нами Максима, а его одежда пусть у тебя на пристани полежит.
— Шутник, да? — усмехнулся Гаргаев.
— Есть немного.
Мотор весело затарахтел, и катер начал понемногу отходить от пристани. Кто-то из мужчин отвязал швартовочный конец. Максима не было видно. Его держали подальше от нас. Один из чеченцев забрался в соседний катер и начал заводить мотор.
— Эй, что это за игры, Мансур? — оскалился я.
— Руслана забрать.
— Ты, может, с нами пойдешь?
— Не переживай, не будем за вами бегать, — плюнул Гаргаев. — А с тобой, Карим Шайя, мы еще встретимся. Я сказал!
— Максима…
— Не переживай! Отпущу, как только увижу на берегу Руслана, а вы отойдете от берега.
У выхода из фьорда катер начало ощутимо потряхивать. Волны небольшие, но море есть море. Мы повернули к выходу и немного сбросили скорость, проходя отмель. Я обернулся, увидел фигурки людей, стоящих на пристани, и шхуну, замершую на середине фьорда. Сейчас мы сделаем поворот, и даже пулемет не страшен — скала прикроет. Если успеем, конечно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});