Андрей Левицкий - Трое против Зоны

Толстые пальцы, как крючья, вцепились в железо, но тут же начали сползать: слишком тяжелой она была. Самка подняла глаза, тоскливо глядя на меня. Я подбежал к краю галереи, присел и обхватил ее за кисть, упершись ногами в прутья ограждения. Перила затрещали, медленно сгибаясь.

– Перехватитесь за перила другой рукой! – крикнул я. Она висела кулем, не в силах совладать с собственной массой.

С другой стороны подбежал Шнобель, перегнувшись, схватил ее обеими руками за другое запястье.

– Держу! Тяни!

Бруторша пыталась упереться ногами в стену, но подошвы все время соскальзывали. Я чувствовал, как руки вытягиваются под тяжестью мутантихи. Слизни подползали, их хоботки поднимались, целясь в повисшую самку.

В зал вбежали бесы, заливисто лая, как стая бродячих собак.

Пригоршня, ругнувшись, спрыгнул обратно на галерею. Под общим весом та крякнула, и я вдруг подумал, что не только мы можем не выдержать, – галерея, кажется, сейчас обвалится… Заскрипели, выдираясь из креплений, болты. Никита метнулся к нам, сцапал Иртеньеву за волосы на башке и потянул.

Втроем кое-как втянули бруторшу на трещавшую, неравномерно оседавшую галерею. Мутантиха скрючилась, пытаясь уместить на узкой металлической дорожке свою широкоплечую тушу. Правая лодыжка у нее была обожжена, и бруторша сдавленно шипела, припадая на одну ногу.

Мы побежали к ближайшему пролому в крыше. Бесы начали бестолково подскакивать, пытаясь допрыгнуть до нас. Забравшись наверх, снова помогли вылезти Иртеньевой. Мутанты начали выстраивать живую лестницу, карабкались друг на друга, ссыпались, падали – но опять поднимались и сосредоточенно ползли вверх. Сами бы они ни за что не догадались до такого маневра.

Первый бес забрался на галерею. На плече у него сидел слизень, белесое студенистое тело свисало аморфной массой. Да у них сотрудничество началось под чутким руководством Дядьева! Слизень поднял хоботок и плюнул нам вслед. Мы помчались по ломкому, мокрому бетону к краю крыши – и остановились.

До земли было метров пять – слишком высоко для прыжка.

Пригоршня вскинул автомат, с разворота дал очередь. Вылезающий на крышу бес взмахнул лапами, вместо со слизнем они свалились в пролом. Перед падением тварь успела плюнуть – тугая зеленая струя шмякнулась на бетон прямо перед нами. Едкая капля упала мне на штаны, ткань затрещала, чернея.

Никита первый ринулся вдоль крыши, вертя головой, мы за ним. Огибая дыры, мы пересекли здание рыбозавода. Бесы лезли из трех проломов сразу, мы, рассыпавшись, на бегу отстреливались одиночными. Бруторша тяжело топала рядом, и крыша опасно дрожала под ней.

– Сюда! – замахал Шнобель. – Здесь можно спуститься!

Он стоял с той стороны, где завод примыкал к теснившимся вдоль берега складам, – по соседству была пристань, пара небольших грузовых барж лежала на сухом дне, частично погрузившись в песок и ил. С крыши завода можно было спрыгнуть на крышу ближайшего склада – хотя и с риском поломать ноги.

Разбежавшись, один за другим мы перемахнули туда. Кровельное железо загрохотало под ногами, сильно прогнулось под мутантшей.

На бегу я обернулся и выстрелил в бесов, подбегающих к краю заводской крыши. Им расстояние между заводом и складом, конечно, не препятствие. Крупный мутант в прыжке замахал лапами, засучил ногами. Свалившись на крышу склада, покатился – и остался лежать неподвижно.

Мы перескочили на другое здание. Теперь наш склад и следующий разделяло метра три – не перепрыгнуть. Внизу, под стеной, были навалены ящики.

Иртеньева сиганула вниз первой, рухнула в ящики, как гиря в воду. Мы тоже спрыгнули. Пригоршня, задержавшись у края, повернулся и выпустил в бегущих по крыше завода бесов остаток магазина.

Многострадальная кровля, уже испытанная на прочность тушей бруторши, не выдержала и с грохотом обвалилась. Кто успел – скакнул на соседний склад, но большая часть мутантов исчезла в облаке белой пыли. Оглянувшись перед тем, как сигануть вниз с крыши склада, я заметил, что теперь нас преследует всего пятерка бесов.

Мы оказались в погрузочном дворе пристани. Со стороны реки высилось деревянное здание причала, два низких кирпичных склада огораживали двор по бокам. А выход со двора на улицу перекрывала высокая железная решетка с запертыми воротами. Пригоршня подергал – бесполезно. Створки удерживала вместе толстая цепь, закрытая на большой навесной замок.

– Отойди! – Шнобель вскинул карабин к плечу, но Пригоршня заорал «С дороги!», схватил меня с наемником, потащил вбок. Я оглянулся. Бруторша, тяжело топая, мчалась на ворота, как паровоз. В больших глазах ее была обреченность. Бедная тетка, подумалось мне, всю жизнь просидела за столом в кабинете, и вдруг приходится убегать, скакать, ломать…

За миг до удара я невольно прикрыл глаза. Полутонная туша врезалась в старые чугунные ворота и снесла их. Было немного стыдно, что всю грязную работу делает дамочка, – но сейчас не до рыцарства, все в одной лодке, да и дамочка эта больше смахивает на медведя-переростка.

Бруторша, с несколько ошалелой мордой, вся в порезах, с обожженной ногой, побежала по улице. Вдоль проезжей части росли раскидистые тополя. Асфальт был взломан кустами и молодыми деревцами. Пятеро бесов преследовали нас. А мы спешили что было сил вдоль набережной к центру городка, удаляясь от завода.

Из-за угла вывернуло еще трое бесов, каждый держал толстого слизня.

– Как их остановить?! – крикнул Пригоршня. Я бежал, оглядываясь по сторонам. У бесов на прямой преимущество, они скоро нас догонят, если что-нибудь не придумать. Однако бежали мы по хоть и заросшей, но обычной городской улочке – заборы, садики, низкие дома в глубине… Ничего, что могло бы помочь.

Бруторша тяжело дышала, широкая грудь вздымалась и опадала, дыхание со свистом вылетало из горла. Она мотнула головой на боковую улочку – узкую, даже без покрытия. Бесы были близко, я слышал цокот их копыт по изломанному асфальту. Оглянулся – один тут слизень плюнул, и влажный зеленый комок чуть не впился мне между лопаток. Я вовремя вильнул, но споткнулся и чуть не упал. Шнобель поддержал меня на ходу.

Мы свернули. На углу стояла старая телефонная будка. Не сговариваясь, подбежали к ней, поднатужившись, своротили набок – Иртеньева помогала. Железная дура упала, перегородив вход в переулок. Втроем мы присели за ней, Пригоршня быстро выщелкнул пустой магазин и вставил новый, Шнобель поднял карабин. Когда показались бесы, дружно открыли огонь.

Трое легли сразу, остальные сыпанули в стороны. Прижавшаяся к забору бруторша махала нам:

– Там, там!

Вслед за ней мы заскочили в калитку частного дома, когда-то крашенную в зеленый цвет, но давно облупившуюся. Проламываясь сквозь кусты, побежали напрямик. Ветки хлестали по лицу, рукам, словно розги, на торчащих из заборов гвоздях оставались клочья одежды. Когда выбрались на следующую улицу, все были подраны.