Последний Герой. Том 8 - Рафаэль Дамиров
Михалыч застонал, из раны в боку сочилась кровь.
Две секунды на раздумье. Убьет ли батюшка заложника? Думаю, да. Терять ему нечего. Да и не батюшка это вовсе. Сан он, конечно, имеет, но повадки у него не просто мирские, а боевые. В душе он монстр, убийца. За плечами у него две чеченские войны. Кадровый офицер каким-то боком примазался на гражданке к церкви. По убеждению или нет, не знаю, но то, что он творил — это уже чистой воды криминал.
И ведь я разом взял бы его, если бы не Михалыч. Все шло как по маслу, пока тот не полез со своей самодеятельностью.
План был хорош. Он пришел, пожалился, что сдал отца в дом престарелых, хотя сам вырос в детдоме и отца никогда не видел. И, видно, вышло правдоподобно, Арсений поверил ему.
Почему же не ушел? Почему полез? Нужно срочно придумать, как выкручиваться дальше из этой ситуации.
— Бросай, — уже нервно рявкнул Арсений и надавил ножом сильнее. Острие впилось в кожу, тонкая струйка крови потекла ещё и под воротник Михалыча.
— Все, все, бросаю, — как можно спокойней проговорил я и опустил ствол.
— Кинь его мне!
— Тебе все равно не уйти. Храм окружен, по территории стоят наши люди, — я старался говорить как можно тверже. — Сопротивление только усугубит твое положение, ты должен сдаться.
Я наклонился и швырнул пистолет по полу. Катнул его так, чтобы он пролетел мимо Арсения и закатился прямо за шкаф. Щель между полом и шкафом слишком узкая, чтобы просунуть туда руку. Шкаф тяжелый, громоздкий, в одиночку не отодвинешь, да ещё в тесноте келейки. Я швырнул пистолет, и он точно угодил в эту самую щель. Финт удался.
Арсений раскусил мою уловку — понял, что оружие ему не достать так просто. Со злостью отшвырнул Михалыча, тот повалился на пол с грохотом, и убийца кинулся с ножом уже на меня.
Боец он умелый, это я знал из его досье.
Замах ножом, удар — я еле успеваю отскочить, увернуться. Хватаю табурет, он слишком тяжёлый, с железными коваными ножками, но лучше, чем ничего. Швыряю в нападающего. Тот с лёгкостью уворачивается, снова кидается на меня, делает обманный удар ножом сбоку, а сам бьёт кулаком другой руки. Моя голова откидывается, удар проходит в нескольких сантиметрах от нее. Я отвечаю серией ударов, бью по-боксерски, но при этом приходится держать дистанцию, чтобы острие ножа не достало меня.
Он теснит. Спиной я уже чувствую холод улицы. Арсений бьётся не на жизнь, а на смерть. Он знает, что если я его возьму, то ему конец. И вот священник делает решающий выпад. Нож вонзается мне в живот.
Он даже не успевает удивиться, почему нет крови. Мгновение, и я использую этот шанс. Бью кулаком, но удар самазан, слишком близко стою, не размахнуться. Тогда я делаю резкий шаг назад, увеличивая дистанцию, готовлюсь к решающему удару, но не замечаю, как оказываюсь на крыльце, на ступеньках.
Я оступаюсь и падаю назад, земля уходит из-под ног. Голова бьётся обо что-то твёрдое, искры из глаз, на миг всё вокруг будто осветилось. Мир плывёт. Последнее, что я вижу — Арсений, перескакивая через меня, убегает, забросив куда-то нож.
Он уверен, что я труп. Ведь удар в живот был точен.
Но я жив. С трудом поднимаюсь, скидываю куртку. Под ней бронежилет. Голова гудит.
Я подхожу к Михалычу. Тот держится за бок.
— Догони его, Максим, догони, — шипит он. — Я держусь… не сдохну. Я живучий.
— Вызови скорую себе, — сказал я и швырнул ему свой телефон, чуть ли не на лету разблокируя его пальцем.
— Да, беги, я справлюсь, — прохрипел Михалыч, уже тыча окровавленными пальцами по экрану.
Первой мыслью было вытащить пистолет из-под шкафа, но это заняло бы слишком много времени. Щель узкая, и просто так его не достать. Нужно отодвигать шкаф. На это времени у меня нет. Если возиться, он уйдёт.
Скинул бронежилет. Лёгкость в движении сейчас важнее, чем тяжесть защиты. Не проходит и нескольких секунд, как я бросаюсь в погоню за тем, кто только что пытался убить нас.
Кованые ворота оказались заперты изнутри. Закрыл, перед тем как сбежать в город или в лес? Потом в голове щёлкнуло. Нет! Он не ушёл через ворота. Вспомнил, как недавно говорили с ним про подземелье под храмом. Он мог попытаться уйти через него.
* * *
Арсений торопливо спустился в подвал, отомкнул комнатку, где сидел Тихон. Тот спал, но, услышав скрежет ключа, встрепенулся и поднялся.
— Ты искупил вину свою, сын мой, — торопливо проговорил Арсений, даже не пытаясь толком отдышаться. — Я отпускаю тебя, но у тебя есть последнее задание. Если ты исполнишь его, будешь навсегда очищен и свободен. И если не будешь больше грешить, память к тебе вернётся, и ты сможешь даже обрести сан.
Тихон недоуменно хлопал глазами, от неожиданности не мог вымолвить ни слова. Что это он такое частит, что половину не слышно? Где же привычный тон проповедника? Куда всё делось?
— Я правда смогу стать служителем Божьим? — наконец выдохнул он.
— Правда, — твердо сказал Арсений.
Он быстро расстегнул на лодыжке пленника кольцо с замком. Цепь упала, освободив его.
— А… что за последнее поручение? — осторожно спросил Тихон.
Арсений на мгновение замер, потом заговорил тихо, будто по-отечески.
— Ты знаешь, что мир полон тьмы, сын. Бесы носятся и губят людей, и я держал тебя здесь, чтобы ты очистился. Но есть воля Божья, и воля та иногда требует деяний, которые мир не всегда поймёт. Я ухожу, за мной идут злые люди, они не хотят света и милосердия, они придут, чтобы навредить. Ты должен остановить их, если они войдут в пределы храма. Сделай это ради спасения ближнего.
— Но насилие — зло… — пробормотал Тихон.
— Бог просит от нас защиты слабых и наказания губителей, чтобы сохранить святыню и жизни тех, кто ещё не встал на путь праведный. Исполни это, и душа твоя будет очищена, и память твою благословлю я, и двери для тебя откроются.
Тихон слушал, словно в оцепенении. В его груди шевельнулись вера и страх одновременно.
Арсений выбрал в связке очередной ключ, подошёл к старой ржавой двери в стене комнаты Тихона.
