Андрей Щупов - Тост за Палача

— Ты полагаешь, Мастер меня сдаст?

— Мастер никогда и никого не сдает. — Внушительно произнес Носорог. — И тебя не сдаст.

Поставив бокал на столик, он рассеянно стянул с пальца украшенный алмазами дорогой перстень, подняв на уровень глаз, с удовольствием прищурился. Игра крохотных камушков всегда завораживала его. Фетиш, которому не найти толкового объяснения. В сущности людишки убивали и шли на риск ради бросового хлама — рыжья, гаек, цепочек и прочих никчемных бирюлек. Вдуматься как следует — что дикарские бусы из дешевого стекляруса, что эти граненые побрякушки — разница небольшая. Однако ведь хочется любоваться! И на пальцы нанизывать хочется. Хоть и не баба, кажется, а ведь нравится!..

— Значит, если я вернусь в столицу…

Перебивая авторитета, Носорог мизинцем ткнул в его сторону.

— Ты вернешься только когда будут конкретные результаты. — Веско произнес он. — Мастер-то тебя, конечно, не сдаст, но ты ведь подставил его.

— Я мог бы заплатить. Не такие уж там были большие деньги.

— Брось, Аксанчик, дело не в деньгах. — Носорог поморщился. — Маршала с его вонючим празитоном уже внесли в планы. Большие люди уже заключили сделки, прикинули расклад на ближайшее будущее. Даже ментам уже придумали сколько и чего именно сбросить. Нашим друзьяи из МВД тоже ведь не помешают лишние звездочки. Так что героиновый рынок — вещь серьезная.

— Черт подери! Но ведь не я завалил Маршала!

— Верно. Если бы завалил ты, тебя бы давно уже глодали черви. Потому Мастер и тянет резину, дает возможность тебе отмазаться. Но и ты его должен понять. Репутацию поддерживают конкретные дела. Помоги ему, а он поможет тебе.

Аксан с ненавистью глянул на рыхлое личико Носорога. Подумать только, когда-то эта ходячий студень сидел на деревенских завалинках и глушил с мужиками сивуху. Должно быть, и песни орал под гармошку. И вот ведь! — нахватался словечек, политесы научился разводить, запросто вхож в самые высокие круги. Не просто килер, а Кремлевский килер! Человек, услугами которого не гнушаются пользоваться ни генералы, ни политики. Собственно, кто знает, вполне возможно, что благодаря именно этому найденному черт знает в какой глуши нетопырю Мастер и стал Мастером. Без хлопот убрав с дороги всех своих недругов, столичный авторитет стал сначала большим бизнесменом, а чуть позже и большим политиком. Разумеется, теперь он в состоянии позволить себе все. Когда можешь запросто поручкаться с любым министром, а то и с самим президентом, любые законы перестают работать. Правильно говорят, что есть люди в законе, а есть и такие, что стоят над законом. Именно к этому последнему сословию и следовало отнести Мастера. Носорог же был слугой при хозяине, верным цербером, готовым разодрать кого угодно по одному мановению хозяйской длани. Однако достойному хозяину требуются достойные слуги, и в этом смысле малограмотный и грубоватой Носорог оказался оптимальнейшим кандидатом. Он был неказист и невысок, не красили обрюзгшее немолодое лицо и прыщавая кожа с маленькими глазками, но у Носорга наличествовал дар, о котором людям вроде Аксана приходилось только мечтать. Он был терминатором наяву, и даже Мастер смутно себе представлял, каким же именно образом Носорог расправляется со своими жертвами.

— Именно для этого я и вызвал тебя.

— Неужели сам не сумел справиться? — Носорог осклабился, продемонстрировав желтоватые, тронутые кариесом зубы. Аксан мельком подумал, что за свои космические гонорары этот жлоб давным-давно мог бы сработать улыбку из самого качественного фарфора. Но деревенщина — есть деревенщина. Вполне возможно, что о стоматологии этот тип имел весьма туманное представление.

— Не сумел, — выдавил он из себя. — Скажу больше, я всерьез опасаюсь, что и ты с этим не справишься.

— Ну да? — Носорог даже не обиделся. Вновь налив себе пива, с удовольствием отхлебнул. — Или твой дружок прячется за семью замками?

— Он не прячется вовсе. Более того — я знаю, где он живет и где работает.

— Тогда в чем же дело?

— Может статься, — медленно проговорил Аксан, — что этот человек из того же теста, что и ты.

Оторвавшись от бокала, носорог приоткрыл рот. На этот раз он выглядел озадаченным.

— И для начала я расскажу тебе, во что он превратил людей Маршала, а заодно поведаю и о своих собственных ощущениях.

Более Носорог не сделал ни глотка. Все время, пока авторитет рассказывал ему о здешних злоключениях, он сидел, чуть подавшись вперед, недобро щуря свои и без того крохотные глазки. Воздух в кафе ощутимо сгустился, и даже официантка, сделавшая было попытку приблизиться к ним, испуганно шмыгнула обратно за стойку. Аксан и сам чувствовал себя неуютно. Бесспорно, этот увалень с соломенного цвета волосами и прыщавой кожей излучал неведомую силу. Он всего лишь глядел на Аксана, но авторитету казалось, что незримые пальцы стискивают его шею, ищуще перебирают его внутренности.

— А потому даже не знаю, что именно тебе посоветовать. Этот человек не просто экстрасенс, он — мокрушник и знает свое дело превосходно.

— Сам-то ты что собирался делать?

— Предложить ему сделку. В принципе Мастер не против.

— Сделку? — Носорог тускло глянул в бокал, и на глазах Аксана пенная жидкость сама собой начала подниматься, с шипением заливая стол. — А если он не пойдет на твою сделку?

— Тогда я уничтожу его.

— Но ведь нож, по твоим словам, оказался бессилен.

— Мы превратим его в решето. Не из железа же он, черт подери!

Носорог покачал головой.

— Обычное стрелковое оружие тут может оказаться бессильным.

— Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю, — Носорог тяжело поднял голову. — Если он в самом деле похож на меня, то тут нужен более серьезный калибр.

Наверное, впервые за всю встречу Аксан взглянул на Носорога с пугливым интересом. Пожалуй, то, что сейчас говорил его собеседник, могло бы заинтересовать очень и очень многих. Кремлевского килера убивали уже не раз. Вернее — пытались убить. Дело заканчивалось пшиком, а заказчиков хоронили в палисандровых гробах, и в вереницах провожающих беззастенчиво вышагивал сам Носорог. С роскошным венком в руках и глуповатой улыбкой на жирных, абсолютно не мужских губах.

— Ну, не пушка же?

— Как раз пушка может его и не взять.

— Даже так?

— А ты сам прикинь, — Носорог сомкнул пальцы широким кольцом. — Вот, что сделает снаряд, пробуровив его тело. Всего-навсего. Дырка, конечно, впечатляющая, но пусть не сразу, но он ее зашьет. А после явится по твою душу, чтобы ответить тем же.

— Тогда что же? — сипло выдохнул Аксан.

— Взрывчатка. — Носорог улыбнулся. — Либо гранатомет, либо хорошая бомба. Чтоб в куски, смекаешь?

Аксан судорожно кивнул.

— Но для начала я встречусь с твоим красавцем. Может статься, не так страшен черт, как ты его тут малюешь. А уж после встречи окончательно решим, что с ним делать.

— Ты считаешь, что сумеешь с ним справиться?

— До сих пор справлялся со всеми.

— Он — не все.

— Возможно, — Носорог глянул на Аксана исподлобья, и что-то особенное проблеснуло в его глазках — нечто зловещее, наводящее ужас. Дрогнув, Аксан скосил глаза вниз на собственный живот. Ощущение было таким, словно в жилетку ему уперлось сабельное острие. Но ни сабли, ни чего-либо отдаленно напоминающее лезвие он не увидел. Сгустившаяся пустота продавила его костюм, прижала к спинке стула.

— Что это? — просипел Аксан.

— То, за что меня прозвали Носорогом. — Собеседник ухмыльнулся. А в следующую секунду противоестественная ямка на костюме Аксана исчезла, он с облегчением перевел дух.

— Теперь ты понимаешь, что я могу с ним сделать?

— Понимаю… — Аксан дрожащей рукой огладил костюм.

— Ни хрена ты не понимаешь. — Брезгливо бросив на залитый стол салфетку, Носорог тяжело поднялся. — То, что проделает твоя бомба, я могу сотворить голыми руками. А точнее — вовсе без рук… Ладно, поехали, что ли в гостиницу. После этой воздушной болтанки я хотел бы немного поспать.

Глава 9

Пожалуй, если бы не пациенты подросткового возраста, в клинику он сегодня возвращаться бы не стал. Но, увы, сразу у семи парнишек сегодня подходил к концу реабилитационный срок. Это было также его идеей, а точнее развитием одной из задумок Ганисяна, добрейшей души человека, ютившего в своем музее детишек и разбивавшему их по принципам совершенно далеким от возрастных. Детей Ганисяна сплачивали общие интересы и общие беды. Это помогало им выжить, более быстро встать на ноги и обрести себя. Нечто подобное Дымов решил воспроизвести и в «Галактионе». Лишь на треть наркомания в подростковой среди — забава и следствие бездумности, на две трети — это чистой воды бегство. От себя, от родителей, от недоброго мира. Вадим пытался вернуть им мир, по возможности возвращал и непутевых родителей. Беда всех наркологических клиник, что они возвращали мальцов в ту же самую больную среду, и излеченный от зависимости подросток вновь оказывался один на один с тем, от чего он пытался спастись в прошлом. Именно поэтому психологи «Галактиона» формировали из юных наркоманов подобие групп, если и не спаянных общими интересами, то во всяком случае способных дружить и общаться. И уже готовые микроколлективы отдавались в стационар — «на съедение» Вадиму. Секреты именно этого периода лечения он продолжал удерживать в тайне. В тайне от прессы, от родителей и даже от своих ближайших коллег. Плацебо перестает быть плацебо, если о нем знают с первых дней приема. Нечто подобное работало и здесь. Собственно говоря, родственники формулировали заказ, и на этом их функция заканчивалась. Когда это было возможно, Вадим «воспитывал» и их, но главная реконструкция должна была, конечно, коснуться психики самого ребенка. Не изобретая ничего нового, Дымов попросту вышибал клин клином. На смену тоске и фрустрации, неизменно являющимся после физиологического отвыкания от наркотиков, он преподносил «сильные впечатления» — порой настолько сильные, что наркотические виртуалии попросту теряли свою последнюю привлекательность. Проще говоря, он организовывал детям опасные приключения, заставлял сообща пройти по краю обрыва, испытать боль и страх, познав истинную цену дружбе и товариществу выкарабкаться из практически «безнадежной» ситуации, вернувшись в реальный мир не просто выздоровевшими, но и окрепшими духовно.