Иванов Александрович - Слово дракона.
Почерк у Сальвия был неровный и резкий – разобрать его было чрезвычайно трудно, но стоило мне прочесть первые несколько строчек, как древняя история затянула меня. И на такую мелочь, как подчерк, я более не обращал никакого внимания. Слова ложились, как мазки на холст. И картина из того времени, что уже стало легендарными и почти что сказочным, оживала перед моими глазами. Словно я сам стоял под тем древним небом и дышал тем воздухом…
***Ущелье закончилось, горы расступились, открывая взору великолепную картину. Узкая дорога резко ныряла вниз к покрытым свежей зеленой травой холмам, между которыми лениво и величественно несла свои воды широкая река. Ветер резвился в листве деревьев, обильно растущих вдоль ее берегов.
В хмурых и неприветливых горах этот зеленый оазис, в окружении сверкающих ледниками горных хребтов, казался настоящим чудом.
Вынырнувший из ущелья отряд замер, пораженный этой великолепной картиной.
– Мы прибыли, Светлый лорд. Вот она – Долина воды, – ирлимар Крылатой сотни Талэвар придержал коня и повернулся в сторону императора.- Прикажите разбить лагерь?
– Да, только спустимся в долину.
Эльфы оживились – цель их долгого похода была близка. Остались позади снежные перевалы и колючий холодный ветер, головокружительные пропасти, теснины, беснующиеся по порогам горные реки и ручьи.
Отряд спустился в долину и остановился на долгожданный отдых.
Элберт I с наслаждением растянулся на свежей траве, раскинув руки в стороны, и совершенно по-мальчишески рассмеялся. Талэвар почтительно замер рядом со своим господином.
Причуды Элберта уже давно были причиной далеко не лестных слухов о душевном состоянии первого императора эльфов. Но Талэвар знал, как никто другой, что это полнейшая чушь. Элберт I не был сумасшедшим. И только глупец мог считать его таковым.
Повинуясь стальной воле и изощренному уму этого беззаботно развалившегося в траве эльфа, Старшие дома забыли былую вражду и выступили против людей единой силой. Смяв, сокрушив и покорив эти недоумения под названием человеческие королевства. Нет, война еще была не окончена, но участь людей была предрешена. Эльфийские маги сметали с полей сражений целые армии. Превращали в пыль каменные стены замков и городов. Отныне в мире нет силы, способной остановить эльфийские дома! Восходила новая заря! Новый рассвет! Новая империя! Империя эльфов! Они перворожденные и рождены, чтобы править. У эльфов появился император. Первый император! И он, Талэвар, первый из его ирлимаров!
– Наконец-то зеленая трава, – Элберт сорвал травинку и прикусил ее за кончик губами. – Как же мне надоели эти проклятые горы.
– Вы эльфы просто неженки, – фыркнул, услышав слова императора, один из гномов. Десять этих суровых бородачей шла с отрядом императора от самого Железного холма, исполняя обязанности проводников.
Талэвар нахмурился от столь явного пренебрежения к своему господину и положил руку на рукоять меча.
– Будь терпимей к нашим любезными хозяевами, мой верный Талэвар, – заметил его жест император и беззаботно махнул рукой.
– Странно, я думал хозяева этой долины гоблины, – не удержался от колкости в сторону гнома Талэвар.
– Это ненадолго! – воскликнул гном. – Нам нужна эта долина! Плодородная полоса земли по берегам Ллура – для нас она ценнее дюжины золотоносных жил. Мы слишком долго терпели этих коротышек! Они ничего не умеют, только плодятся в своих пещерах словно кролики.
– Я помню наш уговор со старейшинами, почтенный Орик, – разом посерьезнел Элберт. – Я дам вам для войны с гоблинами десять своих лучших боевых магов. Надеюсь, этого будет достаточно?
– Более чем, светлый лорд. Мы затопим поганые подземелья гоблинов и заставим этих проклятых крыс вылезти из их нор. Им нет места в горах гномов!
– А может не стоит об этом столь громко кричать, почтенный мастер, – одернул гнома император. – Ваши столь нелюбимые коротышки отнюдь не глухие.
– Простите мою горячность, Светлый лорд, – Орик, настороженно оглядываясь по сторонам.
– Можете не крутить головой, мастер. Тех трех… Вернее уже двух… разведчиков, что следят за нами, вы вряд ли заметите. К счастью, они весьма далеко и нас не слышат.
Слова императора почему-то не успокоили гнома. Он еще отчаянней принялся вертеть головой по сторонам, силясь заметить невидимых наблюдателей.
Талэвар тоже невольно осмотрелся. Как и всех воинов крылатой сотни у него были слабые задатки магического дара. Слишком ничтожные, чтобы стать полноценным магом, но достаточные для использования пары тройки простейших заклинаний. Ауру первого гоблина Талэвар заметил в сотне ярдах от лагеря, среди камней возле тропы по которой отряд спустился в Долину Воды. А вот второго он так и не нашел.
– Где эти твари, светлый лорд? – зло поинтересовался гном.
– Один справа, возле тропы. Второй в кустарнике на вершине соседнего холма. Третий ушел сообщить о нашем вторжении. Так что скоро у нас будут гости, – усмехнулся император.
Не прошло и часа как слова Элберта сбылись. Эльфы едва закончили обустройство лагеря, когда на гребне одного из близлежащих холмов показались хозяева долины. Гоблинов было чуть больше пяти десятков. Наверняка это были все воины ближайшего к перевалу племени.
Элберт вышел навстречу гоблинам. Талэвар, по привычке, занял свое место слева от императора. Орик – скривившись, словно от зубной боли – двинулся следом за ними.
Постояв немного на вершине холма, рассматривая разбитый эльфами лагерь – особенно придирчивого и долгого взгляда удостоилась пятерка прибывших вместе с эльфами гномов -отряд гоблинов двинулся вниз.
Талэвар наблюдал за гоблинами с нескрываемым интересом. Впервые он видел представителей этого народа.
Гоблины жили закрыто. Редко покидая свою долину и не приветствуя на своей земле чужаков. Талэвар ожидал увидеть толпу грязных дикарей. "Пещерных крыс" – как презрительно называли гоблинов гномы, но этот отряд явно не подходил под это нелестное описание. Первое, что Талэвару бросилось в глаза – это одинаковое снаряжение отряда гоблинов. Однообразные кожаные доспехи, укрепленные металлическими бляхами, короткие копья с железными наконечниками, кривые мечи. Неплохо для "недоразвитых дикарей" незнакомых, по словам гномов, с ремеслами.
Вперед вышел вожак. Он отличался от прочих гоблинов наибольшим ростом, который, впрочем, едва ли дотягивал до роста самого невысокого из гномов. Сделав несколько шагов, гоблин остановился перед эльфами и Ориком, кинув на последнего далеко не дружелюбный взгляд.
Двум народам было сложно ужиться в одних горах. Древнее соперничество постепенно переходило в неприязнь и вражду. Скоро… Очень скоро, покой древних гор будет растревожен шумом войны между этими во многом схожими народами. Горные долины заполнит звон стали. Стены подземелий вздрогнут от яростных воинственных кличей. Белоснежный снег окропится красной кровью. И вчерашние соседи станут злейшими врагами. Навсегда…
Но пока в горах царил мир. Шаткий, хрупкий – словно весенний лед под лучами солнца – но все-таки мир.
Безошибочно определив лидера, вожак гоблинов остановил свой взгляд на Элберте и произнес длинную фразу на своем языке.
Орик повернулся к императору и пояснил:
– Он спрашивает, что нам нужно на их земле?
– Ответь ему, что нам нужно увидится с их покровителем.
Гном немного потрепал свою густую бороду, а затем произнес несколько коротких рубленых фраз. Гоблин понятливо кивнул и, указав на своих воинов, что-то сказал.
– Он говорит, что известит повелителя, велит нам ждать здесь и оставляет с нами пять ладоней своих лучших копий, – усмехнулся гном, презрительно покосившись на гоблинов-воинов.
– Мы подчиняемся, – равнодушно пожал плечами Элберт, разворачиваясь к лагерю.
Минуло долгих три дня. Эльфы отдыхали и отсыпались после трудного перехода, гномы откровенно скучали. Гоблины разбили свою стоянку на противоположном, более высоком, холме. И внимательно наблюдали за лагерем чужаков, но придраться им было особо не к чему.
Император почти все время проводил в своем шатре. Едва плотная ткань скрывала Элберта от любопытных глаз, его показное веселье и беззаботность бесследно растворялись. Он становился молчалив, задумчив и угрюм. Талэвар знал, что в такие моменты императора лучше не беспокоить, и занимал свое место перед входом в шатер Элберта. Знающим, это служило сигналом – не беспокоить правителя по пустякам.
Утро третьего дня было похоже на три предыдущих. Проверив смену стражи, Талэвар лично приготовил, вернее, собрал из походных припасов завтрак императору. Слуг в этот поход в горы Элберт I с собой решил не брать.
Едва Талэвар подошел к шатру императора, на его пороге появился одетый и собранный Элберт.
