Девид Геммел - Сумерки героя
"Сейчас мы уйдем отсюда", - сказала она. - "Значит, время пришло?" - "Да"
Закрыв глаза, она послала сообщение всем смешанным, содержащимся в этой тюрьме, и пропала.
Жилище Дереша Карани оказалось пустым, и она вспомнила, что он уехал в город на Совет Семерых. Дереш намеревался открыть Врата и вторгнуться в тот мир, который некогда изгнал куан-хадорцев из своих пределов.
Со двора слышались человеческие вопли и треск дерева. В окно Устарте увидела кишащих на ристалище смешанных. Стража в ужасе разбегалась, но далеко уйти не удалось никому.
Час спустя Устарте вывела сто семьдесят узников на лесистый горный склон.
"Они будут охотиться за нами, - сказал Приал. - Нам некуда идти".
Его слова оправдались через несколько дней, когда лес наводнили криаз-норы и собаки-ищейки.
Беглецы отважно сражались и до поры до времени даже одерживали небольшие победы. Но постепенно их, сильно поредевших, начали теснить все выше в горы. Одни из них стали добровольно уходить к самым вершинам, в снега. Других Устарте, разбив на отряды, посылала в разведку на юг и восток. Она наказывала им избегать людей, ибо их самих лишили человеческого облика.
И вот настало последнее утро, когда несколько сотен криаз-норов двинулись в гору, к их лагерю. Устарте собрала вокруг себя оставшихся двадцать узников.
"Держитесь рядом, - сказала она им, - и следуйте за мной". Всей силой своего воображения она вызвала перед собой Врата в другой мир, которые видела прежде в мыслях Дереша Карани.
Воздух заколебался. Устарте простерла руки и крикнула: "Пошли!" В тот самый миг, когда криаз-норы ворвались в лагерь, вокруг нее вспыхнула яркая радуга, и Устарте очутилась на зеленой поляне в тени высоких скал. Солнце ярко сияло на голубом небе, и только девять спутников остались при ней. Тут же стояли пораженные криаз-норы. В скале перед ними была вырублена огромная арка. Камень внутри нее светился, и по нему пробегала голубая рябь. Криаз-норы бросились на них. Устарте прыгнула в проем, а с ней Приал, Мениас, Корвидал и Шетца, молодая девушка с чешуйчатой, как у ящерицы, кожей. Остальные приняли на себя удар криаз-норов.
Вытянув руки, Устарте призвала на помощь всю свою силу. Скала перед ней на миг расступилась, и в ней показались освещенные луной руины. В этот единственный миг им и удалось проскочить.
Скала позади них сомкнулась снова.
Шетца упала, и Устарте увидела, что в спине у нее торчит нож. Вытащив его, Устарте прикрыла руками рану девушки и залечила ее. Сердце Шетцы больше не билось, но Устарте усилием воли заставила ее кровь струиться по жилам.
Шетца открыла глаза и прошелестела: "Я думала, меня убили. Но боли нет. Теперь мы в безопасности?" - "Да". - Устарте пощупала ей пульс, но пульса не было. Шетца, в сущности, была уже мертва, и только магия поддерживала в ней кровообращение.
Вдали мерцало озеро, и беглецы пошли к нему. Корвидал и Шетца стали купаться. Девушка резвилась в воде, как дельфин, и со смехом вышла на берег. Она обрызгала Мениаса, он схватил ее, и оба плюхнулись обратно в воду.
Приал сел рядом с Устарте. "Может, еще кому-нибудь удалось пройти", - сказал он.
Устарте, не отвечая, смотрела на Шетцу. "Я не знал, что ты еще и целительница", - сказал Приал. - "Никакая я не целительница. Шетца умирает. У нее пробито сердце". - "Но она плавает как ни в чем не бывало". - "Когда магия иссякнет, она умрет. Через несколько часов, через сутки - не знаю". - "О Великая! За что мы прокляты? Мы совершили какое-то зло в прошлой жизни?"
Ночь Устарте провела в разговорах с Шетцой. Жрица чувствовала, что ее чары слабеют, и старалась поддержать их, но безуспешно. Шетца захотела спать и легла, спросив: "Что мы будем делать в этом мире, о Великая?" - "Мы спасем его, - сказала Устарте. - Воспрепятствуем злобным замыслам Дереша Карани". - "А здешние жители примут меня?" - "Когда они узнают тебя, то полюбят, Шетца, как мы тебя любим".
Шетца улыбнулась и заснула. Чуть позже Устарте легла с ней рядом и увидела, что девушка-ящерица мертва.
***
Погруженная в воспоминания, Устарте не заметила, как к ней подошел Нездешний. Он положил руку ей на плечо.
- Я была самонадеянна, когда думала, что смогу одолеть Дереша Карани и Семерых, - сказала она. - Самонадеянна и глупа.
- Скажем лучше, что ты была храброй и самоотверженной. Повремени себя осуждать. Завтра Кива и Эмрин с мальчиком проедут через перевал и попытаются добраться до столицы. Вот отправим их, и я погляжу, насколько твой маг бессмертен.
- Ты не должен вступать с ним в поединок, Серый Человек.
- У меня нет выбора.
- Выбор есть у всех. Зачем попусту швыряться своей жизнью? Он все равно не умрет.
- Не в нем одном дело, Устарте. Они убили моих людей и пытали моего друга. Кем бы я был, если бы оставил все это безнаказанным?
- Я не хочу видеть, как ты умрешь. Я и без того уже видела слишком много смертей.
- Я жил долго, Устарте. Может быть, слишком долго. Многие гораздо лучше меня давно уже в могиле. Смерть меня не пугает. Даже если бы я принял к сведению твои слова о том, что с Дерешем Карани справиться невозможно, одно остается неизменным: Мадзе Чау до сих пор у них в плену. А я друзей в беде не бросаю.
14
Князь Арик из Дома Килрайт, развалясь в своем экипаже, смотрел из окна на широкую Сосновую улицу. Народу на улицах Карлиса было немного. Ужас, вызванный известием о страшной гибели герцога и его сторонников, усугублялся слухами о том, что в этом повинны демоны. Большинство горожан сидели взаперти и молились - даже те, кто давно забыл, как это делается. Несколько сотен человек собрались в храме, веря, что священные стены защитят их от злых духов. Они надеялись, что к ним выйдет Шардин, но священник благоразумно скрылся.
Карета ехала по опустевшему городу.
Настроение у Арика было не из лучших. Его, как он сам сказал Элдикару Манушану, мучила скука. Маг поступил неучтиво, не дав ему посмотреть, как пытают чиадзе. Возможно, хоть крики боли как-то развеяли бы уныние, от которого Арик страдал последнее время.
Он немного воспрял духом при мысли о Лалитии, вспомнив тоненькую рыжую девчонку, которую откопал в тюрьме. Природа наделила ее отвагой, честолюбием и великолепным телом, которым она быстро научилась пользоваться. Славные то были времена.
Арик тогда владел Полумесяцем и получал богатые подати с тамошних крестьян и рыбаков. На эти доходы он жил широко, но все же не столь роскошно, как другие вельможи - тот же Руалл, к примеру, чьи доходы были вдесятеро выше Ариковых. Однажды в Мазине, в старом герцогском дворце, Арик принял участие в большой игре и выиграл двадцать тысяч золотом, а Руалл оказался в большом проигрыше. Быв до сих пор неплохо обеспеченным, Арик, по крайней мере в своих собственных глазах, сделался богачом. Он стал тратить так, словно у него было десять рук, и через год наделанные им долги сравнялись с суммой его выигрыша. Он снова попробовал играть и на этот раз сильно проигрался. Но чем больше он терял, тем яростнее предавался игре.
Смерть старого герцога и переход его титула к Элфонсу спасли Арика от разорения, сделав его главой Дома Килрайт. Со своими новыми доходами он мог хотя бы выплачивать проценты кредиторам.
Приезд Серого Человека явился для него спасением. Арик сдал в аренду таинственному чужеземцу свой Полумесяц в обмен на сумму десятилетних доходов с этих земель. Это могло бы полностью избавить Арика от долгов, если бы он не поставил против Руалла сорок тысяч на скачках. Лошади, на которых оба ставили, были одинаково сильны, но Арик загодя заплатил конюху, чтобы тот дал лошади Руалла питье, долженствующее поубавить ей прыти. Питье подействовало сильнее, чем ожидалось, и лошадь ночью издохла. Руалл выставил на скачки другую, против чего Арик возразить не мог, и новая лошадь обошла противника на полкорпуса.
Память об этом до сих пор бесила Арика, и ее лишь слегка смягчало воспоминание о гибели Руалла: как удивился тот, когда на него обрушился черный меч, и как потом это удивление сменилось выражением мучительной боли.
Вспоминалась Арику и та ночь, когда к его двери явился Элдикар Манушан со своим красивым мальчиком. Было уже около полуночи, Арик слегка захмелел, и в висках у него стучало. Он обругал слугу, доложившего о поздних посетителях, швырнул в него кубком и промахнулся на целый ярд. Чернобородый маг вошел в залу и с поклоном приблизился к хмельному вельможе.
"Я вижу, вашей милости нездоровится, - сказал он. - Сейчас мы избавим вас от головной боли". Он прикоснулся ко лбу Арика, и голову князя точно овеял прохладный бриз. Арик уже много лет не чувствовал себя так хорошо.
Мальчик-паж уснул на кушетке, а они с Элдикаром засиделись далеко за полночь.
Близился рассвет, когда маг впервые заговорил о бессмертии. Арик отнесся к этому скептически, как поступил бы любой на его месте. Элдикар же заявил, что может доказать правоту своих слов.
