Эпоха Опустошителя. Том VII - Вел Павлов
Теперь пришла очередь отстраняться Матвею и тот уступил пространство для последнего из прибывшей троицы.
— Мой господин, я…
Габриэль намеревался преклонить колено перед тем, кого безмерно уважал, но на полуслове он вдруг прервался и побледнел, а взгляд его был обращен не на князя Лазарева, а куда-то дальше.
Именно там к ним спиной стояли двое. Первого мужчину невозможно не узнать. Это существо являлось хранителем сразу двух мирозданий, но второй… второго Габриэль не забудет никогда. Ту ночь он никогда не выкинет из своей головы. Ночь, когда род Лазаревых покинул один из сыновей его владыки.
— Бе… тал! — выпалил отрывисто одарённый каким-то каркающим кашлем.
Прозвучавшее имя поразило не только его, но и княгиню Лазареву. Словно ужаленная та юлой обернулось назад и абсолютно не обратив никакого внимания на Драгуна, она не сводила потрясенного взгляда с Каберского и стремительно бледнела на глазах подобно своему телохранителю.
— Бетал… — одними губами прошептала женщина. — Неужели… я сплю?
— Рад видеть вас, княгиня. Нет, не спите, — робко улыбнулся тот. — По прошествии стольких лет вы стали только краше.
На его слова она не обратила никакого внимания и стремглав рванув к старику, с расширившимися очами бережно коснулась пальцами морщинистого лица.
— Нет… Нет… Нет… — потрясенно качала головой эмиссар, но последующие слова поразили не только Каберского, но и всех присутствующих. — Бетал, скажи мне… скажи, что Влад вернулся с тобой! — сбивчиво стала глотать слова княгиня. — Скажи… что он сейчас в поместье! Скажи, что его окружили девочки и не дают ему прохода. Скажи, что Лика завалила его ворохом вопросов! Скажи, что он уже побывал в объятиях Инарэ… Скажи, что он жив и здоров… Только… только не говори мне, что он пропал! Молю тебя… не смей такого говорить!
Чем больше шептала Валери, тем бледнее становился сам старик, а в какой-то миг его так затрясло, что он не смог выговорить ни единого слова. Лишь открывал и закрывал рот, как рыба на суше.
— Я… я… я…
— Мама Валери, что с тобой случ…
Но договорить Матвею женщина не дала. Напрочь обессиленная она головой коснулась стариковского плеча и тихо заплакала.
— Валери, что с тобой? — переполошился не на шутку Зеантар, с нежностью обнимая жену, но лишь через секунду до него дошли ранее сказанные слова супруги, а его глаза расширились от шока и неверия. — Откуда… откуда ты знаешь, что Влад… пропал?
— Мой господин, мы… мы видели кое-кого, — рассеяно пробормотал Габриэль, не сводя ошеломленного взгляда с Бетала. — На Альбарре.
— Видели? — озадачено сглотнул князь Лазарев, но его голос в этот момент страшно дрожал. — Кого вы… видели на Альбарре⁈
— Я… я думала это наваждение! — с раскрасневшимися веками просипела Валери. — Я думала, что помешалась, Захар. Думала, что накручиваю себя. Но он… он так на тебя похож. Так похож… Голос, мимика, глаза и даже походка… Он… он даже сражается, как ты… Я думала, что это… совпадение.
— Во имя Катаклизма! — изумлённо прохрипел Бетал. — Только не говорите мне, что он…
— Голос? Мимика? Глаза? Походка? Сражается? — выдохнул неверяще князь. — Где… Валери⁈ О ком ты сейчас говоришь? О Владе?
К этому моменту собравшиеся люди стали понимать, что случилось нечто непоправимое. Матвей с удивлением наблюдал за матерью и отцом. Бетал стоял ни жив, ни мёртв. Аналогичным образом выглядел и Габриэль. Паллад Драгун же хмурился с каждой секундой лишь сильнее.
Дрожащей ладонью княгиня коснулась кольца на пальце и извлекла из него шестиугольный небольшой драгоценный камень, а язык женщины продолжал то и дело запинаться от волнения и тревоги.
— Три дня назад эту проекцию мне прислала моя подруга с Вечного Ристалища. То, что ты увидишь на записи случилось неделю назад, а самого мальчика я впервые увидела года полтора назад. Может чуть больше…
Ноготок Валери коснулся камня и глазам всех предстала кровавая баталия. Черноволосый юноша, будто дикий зверь сражался посреди пустыни с огненным противником, но чем дольше шла запись, тем более тревожней становился князь Лазарев, а лица присутствующих вытянулись от увиденного.
Вот только через несколько мгновений стало всё хуже. Обстановка начала меняться. Начал меняться и Зеантар, потому как кто-то неизвестный посмел вмешаться в сражение и под конец проекции черноволосый юноша уже одной ногой находился в могиле.
— Нашлась пропажа, — угрюмо прошептал Драгун без какой-либо радости. — Теперь страшно представить, что будет… Жалко мальчишку…
— Отец, неужели это… — ошарашено обронил Матвей.
— Во имя Катаклизма! — выдохнул рассеяно Бетал не сводя взора с проекции. — Я… я не верю… Как такое могло случиться?
Тело хранителя Земли содрогалось, трясущиеся руки до хруста сжали артефакт, а немигающие глаза напоминали два багровых озера.
— Мой… мой сын… Мой и… Инарэ. Влад… Это твой брат, Марриуз…
И возведя раскрасневшееся лицо к небу он тихо добавил.
— Убью. В порошок сотру того, кто посмел довести моего мальчика до такого состояния. Пусть начинают молиться. Оберегам там или кому еще. Мне теперь неважно…
Глава 3
Действия с умом…
Земля. Перекрёстный мир.
Российская Империя.
Москва. Первое кольцо.
Резиденция таинственного рода Лазаревых.
Ранний вечер…
— Убью. В порошок сотру того, кто посмел довести моего мальчика до такого состояния. Пусть молиться начинают. Оберегам там или кому еще. Мне теперь неважно…
Когда такие вещи говорит какой-нибудь заправский бродяга в переулках трущоб, то максимум что может случиться — это что он заколет пару пьянчуг по пути. Но когда такие слова звучат от хранителя одного из миров, то ситуация может принять судьбоносный поворот, а крови прольётся столько, что в ней захлебнутся целые страны и народы, если не целые миры.
Звенящая тишина заполонила сады. Лесной стрекот и порхание фей будто бы притихли, и когда хранитель Земли сделал тот самый роковой шаг вперед — шаг, который мог потрясти миллионы жизней, до ушей окружающих донесся стариковский тяжелый вздох, наполненный печалью, и все разом посмотрели на Каберского. Даже Зеантар оторопел и с вопросом уставился на вернейшего воина рода Лазаревых.
— Что-то не так, Бетал?
— Можете меня убить, глава, — очередной тяжелый вдох неприметного старика показался многим набатом. — Но вам не понравится то, что я
