Либерти - Флай
Прошло почти четыре года, и вот наконец грянул гром в доселе мирном и безмятежном пансионе «Единорог».
* * *
— Я так больше не могу — рыдала классная дама госпожа Вайс в комнате директрисы — выбирайте, или я или она!
Госпожа Тетель с сочувствием посмотрела на раскрашенное лицо женщины — когда она случайно заснула на уроке домашнего рукоделия, то Либерти нарисовала чернилами на ее лице пару кружков и линий. Вообще-то эти чернила смывались, но плохо, так что еще примерно пять дней госпоже Вайс придется походить с таким лицом.
— Я вас искренни понимаю, моя дорогая Энид, ибо сама имею зуб на эту несносную девчонку, вспомните, как на бал-маскарад она нарядилась духом и постучала в моё окно, я тогда думала, что умру. Но видите ли её не за что исключать — она первая ученица пансиона, за неё исправно платят и она протеже миледи Гиленхаал. Вот если бы она устроила драку и покалечила бы кого-нибудь, или завела роман со слугой, но, увы, ей всего одиннадцать лет.
— А за драку её точно исключат?
— Да, это единственное правило, написанное самой основательницей этого пансиона, и за его нарушение следует самое тяжелое наказание — исключение.
Ох, если бы госпожа Тетель знала к чему приведут ей слова. Ровно через неделю Либерти устроила драку, хотя точнее будет сказать, она просто дала в нос одной пансионерок, которая посмела плохо отозваться об её мамочке и Вальморе. Кто же мог знать, что за её плечами нелегкое детство, проведенное в Эонфлаксе, где день, прожитый без драки, считался пропавшим зря и что банальным пощечинам, принятыми в высшем свете, она предпочитает свои маленькие, но очень сильны кулачки. Науськанная госпожой Вайс девочка и глазом моргнуть не успела, как ей сломали нос, особой жалостью Либерти не грешила и била наверняка, по самым болезненным точкам. Разнимавшая их госпожа Вайс позволила себе влепить Либерти подзатыльник и тут же получила в ответ серию коротких ударов в живот — охнув, она осела на пол, вторая классная дама заорала благим матом и через пару минут в комнате уже была куча народа. Треснув напоследок одну из главных ябед их класса ногой по коленке, Либерти позволила себя увести. Госпожа Тетель и не скрывала своей радости
— Всё, Либерти, это последняя капля, я сейчас же подпишу приказ о твоём исключении.
— Хорошо — Либерти не выглядела огорченной, наоборот, в душе она ликовала, теперь она с чистой совестью может покинуть это пристанище скуки и королевство зевоты, ибо на драку её спровоцировали, Вальмору не в чем будет её упрекнуть — если можно, то я уеду прямо сегодня, полуденным экипажем.
Директриса слегка опешила, но спорить не стала.
— Кстати, не пишите миледи Гиленхаал, я сама к ней схожу и объясню причину своего ухода. Не волнуйтесь — хихикнула Либерти, увидев, как напряглась госпожа Тетель — я представлю всё в лучшем для вас виде, это будет мой подарок вам за ваше терпение — и Либерти побежала собирать вещи.
После её ухода директриса поймала себя на мысли, что она возможно даже будет скучать по этой несносной девчонке.
7
Вальмор поахал два дня, а потом пристроил Либерти в пансион поскромнее, но оттуда её выперли быстрее, чем он успел моргнуть, так как Либерти до чертиков надоело подчиняться дурацким правилам принятых в этих заведениях. Одна драка — и вуаля, она опять дома.
— Вальмор, миленький, давай я лучше закончу образование под твоим руководством, а то мне так тоскливо в разлуке с тобой — Либерти сделала грустные глаза и Вальмор сдался. Теперь каждые будни с десяти до трёх Либерти прилежно занималась, впрочем при её уме она могла уделять этому занятию не больше часа в день. Всё остальное время она делила между делами по дому и беготнёй по улице.
Как и обещала, Либерти пошла к миледи Гиленхаал сразу после своего приезда из «Единорога», Вальмора она предусмотрительно с собой брать не стала — зачем ему лишние огорчения. Слуга проводил её в сад, где миледи сидела рядом с мальчиком, который был закутан в одеяло по самые уши. О, как же миледи Гиленхаал изменилась, причем в худшую сторону — постарела, подурнела и, теперь совсем не улыбалась.
— Либерти, у вас что, в пансионе внеплановые каникулы?
— Нет, миледи, меня исключили за драку, и я хотела лично сообщить вам об этом. Госпожа Тетель сделал всё, что могла, но, увы, мой характер уже не изменить.
Голова мальчика в одеяле дернулась.
— Ты умеешь драться?
Все нравоучения застыли у миледи Гиленхаал на языке — её сынок опять заговорил, и это почти после годового молчания.
— Умею — сказала Либерти.
— Покажи.
— На тебе что ли?
— Нет, мама сейчас вызовет слугу.
— Я не буду бить человека ни за что, извините миледи Гиленхаал, мне пора — и Либерти ушла, размышляя, отчего эти богачи такие жестокие, ведь у них есть всё, что нужно, им не надо с оружием в руках защищать свои жизни, а вот поди-ка.
* * *
А вскоре у Либерти появилась первая в жизни подруга — одна из учениц Вальмора, ужасно долговязое, страшненькое и пугливое создание, на пять лет старше Либерти. Её привезла мама и, сделав ужасающее внушение, оставила на произвол судьбы посредине двора — девочка и так робкая от природы, теперь вообще боялась пошевелиться, как застыла на одном месте — ни туда, ни обратно. Либерти наблюдала за это сценой из окна и, поняв, что новенькая вообще даже не моргает, сжалилась и крикнула:
