Либерти - Флай
— Конечно, Вальмор, я позабочусь о вашей протеже, Либерти будет устроена в один из лучших пансионов.
— Благодарю, миледи, но я бы хотел, чтобы её отправили учиться в заведение попроще — тут Вальмор понизил голос — я боюсь, что она может привыкнуть к роскоши, а ведь её когда-нибудь придется идти работать. Девочка может очень болезненно это пережить.
— Вздор, я беру её под своё крыло, когда её исполниться 16, мы просто выдадим её замуж за незнатного, но обеспеченного молодого человека.
— А может всё-таки какой-нибудь пансион поскромнее, за дорогой я не смогу заплатить.
— Не думайте об этом, Вальмор, все расходы я беру на себя — и миледи Гиленхаал тут же села писать письмо в пансион «Единорог», где директрисой была её добрая знакомая.
Ах, как иногда в порыве доброты мы невольно причиняем боль другим людям. Да миледи Гиленхаал была любительницей делать добрые дела, но о том, что Либерти будет среди богатеньких и титулованных сверстниц чувствовать себя «белой вороной» ей и в голову не пришло, ведь её попросили устроить ребенка в пансион, пожалуйста, она устроила, теперь можно принимать заслуженную похвалу.
Не прошло и недели, как Вальмор повез Либерти в пансион, который находился за городом.
— Деточка моя, ты обязательно каждую неделю пиши мне письма, а о каникулах сообщай заранее, чтобы я мог отпроситься и приехать за тобой. Учись хорошо, я знаю, тебе это не трудно, ты ведь у меня умничка.
Либерти оставалось только кивать — честно говоря, она ехала в пансион с радостью, ибо в небольших количествах Вальмор был еще ничего, но вот постоянно — он сюсюкал с Либерти словно она была младенцем, прыгал вокруг неё, постоянно справлялся о её самочувствие, в конце концов Либерти подумала, что у него просто немного замкнуло в голове после всего пережитого и она решила переносить все его закидоны со стойким смирением, ибо она чувствовала, что Вальмор её искренне любит.
Пансион «Единорог» поражал своим великолепием, не менее шикарный парк вокруг него и несколько десятков карет, среди которых экипаж на котором приехали Вальмор и Либерти выглядел ну очень уж убого. Все пансионерки их слуги (родители никогда не отвозили своих чад сами) просто рты пораскрывали от удивления, когда Либерти без чей-либо помощи вылезла из экипажа, сама взяла свой багаж, состоявший, о Оте, всего из одной сумки, и первой пошла к входу, оробевший Вальмор с письмом шел следом.
Директриса была сама любезность, слаще сахара и меда, но в глазах сквозило презрение, когда она смотрела на Либерти, которая впрочем выглядела нелепо в подаренном миледи Гиленхаал платье, все эти рюши и оборки совершенно ей не шли. Трясясь от волнения Вальмор передал директрисе, госпоже Тетель, письмо от миледи, потом еще долго благодарил и в конце концов отбыл, не забыв однако прочитать Либерти на прощание лекцию о том, как ей стоит себя здесь вести.
— В нашем пансионе девочки обучаются хорошим манерам, придворному этикету, ну и конечно смирению, благонравию и покорности. Ты научишься вышивать, управлять домашними делами, ездить на лошади — госпожа Тетель говорила без остановки, ведя Либерти в отведенную ей комнату — миледи Гиленхаал просила не делать различия между тобой и всеми остальными, но ты же понимаешь, что ты не такая как они?
— Конечно — не утерпела Либерти — я лучше.
Госпожа Тетель поджала губы, но ничего не сказала.
Комната Либерти была под стать пансиону — красивая и богато обставлена, кругом стоят фарфоровые безделушки, шелковое постельное бельё, с которого Либерти в первую же ночь скатилась на пол, мебель из дорогих пород дерева, мраморный камин.
А что, всё не так уж и плохо — подумала Либерти, когда на обед им подали сразу три вида хлеба — может мне здесь еще и понравиться.
6
Первый месяц Либерти присматривалась к своему новому окружению, а потом ей стало скучно и неинтересно.
Целыми днями тётки в возрасте, или как их тут называли, классные дамы, вдалбливали в головы девочек знания о том, как делать поклон перед Императором, а как перед лордом, как сочетать цвета, как нанимать слуг, а еще их заставляли вышивать, рисовать, петь и танцевать. Либерти всё быстро схватывала, и любая работа спорилась у неё в руках, но обычно другие девочки были не столь быстрыми и поэтому на большинстве уроках она скучала. Конечно, можно было взять в библиотеке книжку и замаскировать её нуднейшим столовым этикетом, но вскоре эту хитрость раскрыли, и Либерти приходилось вышивать бесконечные цветочки. Единственное, что нравилось Либерти, так это уроки верховой езды и пикники, на которых она вовсю бегала по полям и лазила по деревьям, пока её сверстницы чинно пили чай.
Директриса Тетель впервые столкнулась с таким экземпляром, который абсолютно не приемлет правила пансиона, не хочет быть благонравной, а о смирении смешно даже вспоминать. В «Единороге» воспитанниц не били, но могли лишить еды или посадить в карцер, но пока единственной его посетительницей была Либерти, которой даже там нравилось, ибо там было тихо и безлюдно.
Что касается подруг, то их у Либерти за целый учебный год так и не появилось. Богатенькие, высокомерные и правильные до омерзения девочки не хотели водиться с этой выскочкой, которая всегда была самой первой по всем предметам, и ужасно плохо вела себя и её периодически публично наказывали. Классные дамы просто рыдали от счастья, когда Вальмор забирал Либерти на каникулы — теперь можно было не опасаться, что тебе в стол подложат крысу, на стул колючки, а на спину не прицепят бумажку с обидным прозвищем. Госпожа Тетель хваталась за голову, но исключить Либерти не осмеливалась, ибо за ней стояла миледи Гиленхаал.
Бедный Вальмор изо всех сил старался повлиять на Либерти, но любая нотация отскакивала от неё как горох от стенки. Тем более стоило ей взглянуть на Вальмора своими кристально честными глазами и все слова застревали у него в горле, а в голове появлялись подозрения — а не врут ли классные дамы, чтобы выжить бедную девочку из пансиона? Либерти же не без основания считала Вальмора рохлей и умела вертеть им, как ей заблагорассудиться, но всё же она знала границы дозволенного и по-своему была привязана к нему, он хоть на героя и не тянул, но был добрым, отзывчивым и умным, поэтому Либерти уважала его за лучшие стороны его характера.
После смерти Нивеи Вальмор еще год проработал у Гиленхаалов, а потом
