Один и без оружия - Корн Владимир Алексеевич
— Борис, ближе к делу, — потребовал Грек.
— Собственно, все. Заказ есть, а сколько людей под него подписались — остается только догадываться. Но, думаю, их хватает с избытком: сколько помню, никогда еще такого приза за единственную голову не выставляли.
— Янис, а ты почему один? — Грек переключил внимание на Артемона. — Настя где?
— В Шахтах ее нет, — объяснил Янис. — Оказия подвернулась, и она на Вокзал отправилась. Вообще-то мы довольно долго там должны были быть, вот и захотела сюрприз устроить. Кто же мог знать, что все так повернется?
Вот даже как? Получается, вначале они на Шахтах побывать успели, перед тем как на Самолет пойти.
— Одна только надежда, что с Теоретиком все образуется. — Гудрон посмотрел на дверь, за которой скрылась Светлана.
«Тогда у вас будет причина для чего рисковать», — мысленно закончил за него я.
Глава вторая
— Игорь, я тебе не нравлюсь? Страшная я?
Отнюдь нет. Симпатичная барышня с красивой фигурой, у которой все на своих местах. В любой другой ситуации я начал бы терять голову от твоей близости. Но не сейчас.
Мы остались со Светланой наедине, за плотно закрытыми дверьми, и самое время заняться тем, на чем так настаивает Гудрон. К тому же дама согласна и ясно давала это понять. Нет, я, как и большинство мужчин, совсем не прочь оказаться с женщиной в постели уже на второй минуте знакомства. Ну а после всего можно и именем поинтересоваться. И все-таки как-то не по-людски.
— Света, а как все получилось? Почему ты согласилась сюда прийти?
— Ко мне этот ваш Борис подошел. Его еще Гудроном называют. Что, спрашивает, плачешь?
— А ты плакала?
— Ну да.
— Почему?
— Мне Парамон сказал вечером к нему прийти. Надеюсь, понимаешь зачем. Иначе, говорит, сам тебя найду, сделаю что хочу, но в наказание отправлю в Фартовый, в одно веселое заведение. Слышала я, такое уже случалось.
— Парамон — это кто?
— Главный на Самолете. Всем командует, все его слушают. А куда денешься? У него в помощниках такие бандитские рожи! Их много, человек десять, и все оружием обвешаны.
— А парня у тебя нет?
Который смог бы за тебя заступиться.
— Нравился мне один. И я ему тоже нравилась. Только Парамон что-то такое ему сказал, и он начал обходить меня далеко стороной. Еще и делать вид, как будто в упор не замечает.
— А дальше-то что было?
— Борис выслушал меня и говорит: пошли с нами! Туда, где не то что Парамон, черт лысый тебя не достанет. Заодно поможешь хорошему человеку — у него сейчас проблемы огромные.
— Мне, что ли?
— Именно. Ты бы знал, как он тебя расхваливал! И такой весь и этакий, и вообще! Как будто сватал. — Девушка улыбнулась и тут же зарумянилась. — В общем, согласилась я.
— И ты не побоялась пойти с незнакомыми людьми непонятно куда?
— А что мне было терять? К Парамону в постель прыгнуть? Ты бы только знал, что про него рассказывают! — Ее передернуло от отвращения. — Или угодить в Фартовый. В то самое заведение, неземную страсть под мужиками изображать, чтобы они сверх оплаты несколько лишних пикселей кинули. Мне подобного по горло хватило, когда только сюда попала. — Светлана осеклась, решив, что сказала лишнее. После секундной заминки продолжила: — В общем, удачно мы друг другу подвернулись: я Гудрону, и он мне. По крайней мере, так я считала раньше.
— А теперь так не считаешь?
— Теперь не знаю. Тебе не нравлюсь и куда мне? Назад, к Парамону? Или к этим в кровать по очереди, чья подойдет? — Светлана движением головы указала на дверь.
— Они не такие, на их счет можешь даже не беспокоиться.
— Верю на слово. — По лицу Светланы было понятно, что дело обстоит как раз наоборот. — Только что это меняет? Остальное ведь никуда не делось!
Не делось. Трудно в этом мире девушке вести нормальную жизнь, если заступиться за нее некому. Да что там трудно, практически невозможно.
— Игорь, я действительно тебе совсем не нравлюсь? Вообще ни капельки?
— Нравишься. Причем очень.
— Тогда давай представим, что все не так, как сейчас.
— А как именно?
— Как будто мы познакомились на вечеринке, например. И между нами искра проскочила.
«Ее настойчивость — непременно работа Гудрона. — Я обнимал девушку, которая уже сидела на моих коленях. — Иначе объяснить невозможно. А ты, Игорь, перестань ломаться словно красна девица! Ладно бы Светлана была старой уродиной, так нет же. Не поймут тебя люди. Да и сам ты себя ни за что не поймешь».
Выйдя из комнаты, я обнаружил всю нашу компанию в сборе. Слава в очередной раз рассказывал что-то занимательное, и все внимательно его слушали. В скудном на развлечения мире рассказы Профа всегда вызывали огромный интерес. Ну а чем еще можно заняться, когда все дела уже сделаны, но ложиться спать еще рано? Там, где нет необходимости соблюдать режим тишины, чтобы вовремя услышать подозрительные звуки? Еще Боря Гудрон может спеть — у него замечательный голос. Но для этого всегда нужны гитара и его настроение. Эти два фактора складывались довольно редко. Завести Славу куда проще, и особенно в этом преуспевал Гудрон.
— Люди далекие от всего того, что связано с изучением мозга, — рассказывал Проф. — убеждены в том, что мы, мол, используем всего лишь десять процентов его возможностей. Но стоит нам научиться использовать его возможности хотя бы наполовину!.. Мы начнем творить такие чудеса! Так вот, когда в человеческом мозге вдруг заработали двадцать процентов нейронов — это эпилептический припадок. Хорошо работающий мозг — это мозг, в котором работают не десять процентов, а семь. А еще лучше пять. Потому что качество работы нашего мозга зависит от того, что работают только нужные нейроны, а остальные им просто не мешают. Не создают так называемый шум, мешающий работе нужных.
Слава на миг умолк, собираясь с мыслями, и тут он увидел меня. Вслед за ним, откликаясь на его реакцию, и все остальные. В ответ на их вопросительные взгляды я развел руками и даже головой мотнул: не помогло. В том, что женщины здесь совершенно ни при чем, у меня была уверенность с самого начала. Дело в другом. В чем-то незначительном, в какой-то мелочи. Но в чем именно?!
— Теоретик, ты с ней точно того? — Подозрительности в голосе Гудрона хватало с избытком.
Тебя там со свечкой не хватало, чтобы смог убедиться лично!
— Плохо дело, — вздохнул Гриша.
Грек, соглашаясь, кивнул.
— И что мы теперь предпримем? — спросил Янис, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Самому бы знать точно, — пробормотал Грек. И куда громче сказал: — Есть у меня одна мысль. — А когда все на него заинтересованно посмотрели — Георгич именно из тех людей, которые могут найти выход практически из любой ситуации, пояснил: — А не отправиться ли нам к пику Вероятности прямо сейчас? Не то чтобы на ночь глядя, а не откладывая надолго? Как вы на это смотрите?
После чего посмотрел на всех по очереди. В том числе и на меня.
Признаться, из комнаты я выходил с некоторой опаской. Как бы то ни было, лучшим выходом для всех было избавиться от меня тем или иным способом. Например, Грек вполне мог сказать: «Знаешь, Игорек, поразмышлял я тут на досуге, с людьми посоветовался… И пришел к выводу: расходятся наши с тобой пути-дорожки, ты уж не обессудь. Оставим мы тебе того-сего сколько сможем, ну а дальше как-нибудь сам».
И я бы понятливо кивнул. И еще подумал бы: хорошо хоть живым оставили. Держать постоянно при себе такую бомбу — это даже не месть гвайзелов, которая у них заложена чуть ли не на генетическом уровне. Или не то же самое от перквизиторов. Есть тут такие. Не животные — люди, но куда их хуже!
Гудрон однажды на мой вопрос — что делать, если вдруг потеряюсь в джунглях, ответил:
— Ждать. Оставаться на месте и просто ждать. Пока мы сами тебя не найдем. Если будем искать. Иногда пожертвовать одним человеком — означает спасти остальных.
