Павел Гашев - Цивилизаторы
Решение пришло, и сразу стало легче.
ГЛАВА 4
Пустующая бабушкина изба выглядела уныло. Все в ней требовало ухода и ремонта. Сергей вошел в сени, вдохнул полную грудь воздуха. Жизнь только начинается. Все не так уж плохо!
Мысли о деяниях Чертова Пупка изводили догадками сознание. Что изменилось в Сергее с того времени, когда он потерял мизинец? Ничего! Хотя нет: изменился вес. До службы Серов весил восемьдесят кило. А после ранения и операции вес составил шестьдесят шесть килограммов при росте метр восемьдесят. Наверное, это первая стоящая мысль, за которую стоило уцепиться.
— При чем тут вес? — Сергей чертыхнулся во весь голос и плюхнулся на старый диван, стоящий под самым окном, выходившим на проезжую часть.
«Ирина весила примерно пятьдесят кило или немного больше, — мысли сами продолжали начатое рассуждение. — А конь весил слишком много, чтобы его можно было хоть как-то сопоставить с нами».
Слишком тяжелый конь сгорел полностью! Сергей весил восемьдесят и лишился мизинца, а может быть, лишился бы еще чего-нибудь, не выпрыгни оттуда вовремя. Кто-то или что-то срезало лишний вес у человека. Но ведь легкая девушка пропала совсем, а это никак не укладывалось в логику рассуждений.
Пупок восстановил утраченные конечности — Серов прибавил килограммов пять, и значит, весил он уже семьдесят один килограмм.
«Восстановление дальше не пошло. Выходит, это предельный вес для Чертова Пупка? — решил Сергей. — А у Ирины все было на месте и восстановлению не подлежало, поэтому с ней случилось то, что теперь должно произойти со мной? Но увечных чертова земля не принимает».
Подтверждение теории нуждалось в эксперименте. Надо было сбросить пару килограммов перед следующим походом на проклятое место. Осуществить такое несложно, если есть нечего, кроме булки и речной воды.
Серов по выработанной армейской привычке натянул кроссовки, выбежал на улицу. Ночная сырость и хлюпающая дорога только в радость тому, кто только и мечтал помесить дорожную грязь обеими ногами.
Сергей бежал не торопясь, прислушиваясь к ощущениям в конечностях. Потом перестал следить и полностью отдался бегу. Часа через четыре мокрый насквозь от пота и уставший так, что ноги заплетались при каждом шаге, он вышел к зловещему полю.
Луна высвечивала нужное место. Ухал филин в полной тишине. Чертов Пупок уже не казался таким страшным.
— Принимай гостя! — сказал Сергей и вновь, как и прошлый раз, топнул ногой.
Ничего не происходило. Время тянулось, как мятная жвачка.
— Ну и черт с тобой! Я упрямый, — тихо произнес парень и улегся на теплую землю.
Сон пришел неожиданно, как будто кто-то ударил колотушкой по голове.
* * *Очнулся Серов от понимания того, что лежит на чем-то излишне жестком. На ощупь поверхность напоминала железо или полированный камень. Дальше умозаключений идти невозможно: темнота вокруг, хоть глаз выколи!
Сергей потрогал правой рукой левую и удовлетворенно хмыкнул. Теория сработала. Левая ладонь находилась на своем законном месте. Не хватало лишь одного пальца, как раз мизинца. Какое-то неприятное ощущение заставило потрогать правую кисть. На ней тоже не оказалось мизинца.
Даже после десяти минут глаза так и не привыкли к темноте. Что творилось вокруг и где вообще Сергей находился, стало главным вопросом.
Кто-то неприятно хрюкнул в отдалении — мурашки пробежали по спине. Звуки очень напоминали хрипы кабана. Серов осторожно прополз вперед и уперся головой во что-то твердое, как будто в стену. Потрогал рукой. Это и была стена, но не ровная, а вся в скользких узлах и впадинах.
Хрюканье постепенно отдалялось и вскоре затихло.
Мучил голод и немного жажда. Они же гнали вперед.
Бороться со страхами служивым не впервой, а темнота помогает не только хищникам, но и жертвам. Хотя Сергей уже давно не относил себя к жертвам: научили бороться за жизнь.
Коридор, по которому Серов решил ползти, имел, судя по ощущениям, овальную форму. Иногда он резко поворачивал, и парень стукался головой о какие-то наросты на стене.
За одним из поворотов показался тусклый красный свет, обозначивший контуры высоких стен. Сергей вскочил и бросился, как ему показалось, к выходу.
Коридор оканчивался круглой, почти прозрачной массивной дверью с подсветкой под потолком, поверхность которого напоминала изъеденный временем дуб.
Вдруг над головой что-то захрипело, и оттуда понеслись звуки разных тембров и интонаций. Звуки, а точнее их потоки, разделялись паузами. Наконец, после очередной паузы неожиданно зазвучала английская речь, но Сергей в школе учил немецкий.
— Человек, у тебя есть три попытки! — Синтезированный голос с непонятным мяукающим акцентом почти шокировал очередной фразой на русском. — Ты должен дать правильный ответ на мой вопрос и тогда сможешь вернуться на поверхность.
— Я под землей? — вопрос остался без ответа. — Где я?
Несуразность ситуации и ощущение, что над тобой кто-то издевается или проводит эксперимент, пришли и заставили Серова усомниться в реальности происходящего.
— Ты готов отвечать?
— Да! — Сергей покрутил головой, но так и не смог понять, откуда идет этот голос.
— Что является самым главным для живой особи?
— Любовь! — не задумываясь крикнул Сергей и понял, что сглупил.
— Ответ неверный. Осталось две попытки!..
«Без чего не может жить человек?..» — Сергей успокоился: его никто не торопил. Без еды проживет месяц, без воды — неделю, без сна — несколько дней или неделю, без воздуха — несколько минут. В армии все это проверялось на себе.
— Воздух!
— Неверное слово. Осталась одна попытка! — отчеканил голос.
Наверное, нужно было сказать «кислород», а не «воздух», но теперь уже поздно сожалеть. Сергей сидел в нерешительности. А кислорода в воздухе вокруг явно становилось все меньше.
— Угробить меня решили! — жестко усмехнулся парень. — Да подавитесь… Кислород!
— Принято! — голос стих.
Дверь исчезла, как голографическая картинка. За ней виднелся небольшой пустующий зал, заканчивавшийся огромной стеклянной дверью. А за ней шли следующие прозрачные двери. Их было не меньше десяти. Как будто зеркала отражались в зеркалах.
За последней дверью метрах в тридцати по коридору от Серова маячило существо, похожее на обезьяну приличных размеров. Существо протягивало передние короткие когтистые лапы к стеклу.
Вид у живности был жутковатый, к тому же она, судя по всему, поджидала добычу.
— Вопрос номер два! — промяукала система. — Какая особь вызывает у человеческой особи наибольший страх?
— Вы извести меня решили?
— Ответ номер один не верен.
С Серовым никто не собирался шутить.
— Крокодил!
— Ответ принят. Такой вид обозначен в каталогах.
Очередная дверь исчезла, обозначив перед Сергеем следующий барьер.
Эта странная игра в слова давала свои результаты: выход приближался. Но за последней дверью сидела уже не обезьяна, а тот самый треклятый крокодил.
— Так вы не хотите меня отсюда выпускать? — Серов потрогал очередную прозрачную преграду, обрамленную узловатым веществом.
— Чем больше правильных ответов, тем больше раскрытых дверей, — соизволил ответить на вопрос голос.
— Чем больше правильных ответов, тем меньше шансов выжить!
Похоже, о Сергее как об особи собирали информацию и тут же использовали против него же, потому что за очередной переборкой послышался шум отсасываемого воздуха.
Время на ответы и вопросы становилось ограниченным.
— Условия, при которых человеческая особь наиболее уязвима?
Этот вопрос уже не был для Серова неожиданностью.
— Темнота!
— Ответ принят.
Погас красный свет — все погрузилось во мрак. Послышалось шуршание исчезающей прозрачной преграды.
Ошибиться в направлении движения было невозможно, поэтому Сергей направился в темноту, навстречу крокодилу.
Стук лба об очередную дверь ознаменовался новым вопросом:
— В каком состоянии человек совершает наибольшее количество ошибок?
— Гнев или страх. Выбирай, что понравится!
— Ответ принят.
Серегин лоб, упиравшийся в преграду, провалился, потеряв опору, и тут же раздался знакомый голосок:
— Трус! Тебе бы только за мамину юбку держаться!
Голос звучал так явственно, что казалось, Ирина стоит рядом, всего в двух шагах.
— Трус! Тебе бы только за мамину юбку держаться!..
Эта фраза не затихала, продолжала долбить мозг хуже обезумевшего дятла.
Это не могла быть Ирина — машина воспроизводила запись. Сергей догадался об этом, когда фраза прозвучала третий раз: интонации не менялись.
«Они не знают, что у нас интонации — это главное!» — усмехнулся Сергей, а значит, шанс отсюда выбраться все-таки был.
