Павел Гашев - Цивилизаторы
— Не теряйте времени, лейтенант!
Темные фигуры с фонариками в руках показались в четырехстах метрах от разведчиков.
— Держи! — Щеглов кинул Сечину пять магазинов для «Калашникова» и пару гранат. — Это все, что у меня есть.
— У меня самого еще пара магазинов!
Лейтенант ухватил за шиворот Серова и потащил. Раненый иногда стонал, пытался вырваться, как будто оставил позади что-то важное…
Щеглов упорно пригибал парня к земле и все время твердил, как заведенный:
— Ничего, браток, держись, и рука отрастет. Верь мне! Не сдавайся!..
— Где Сечин? — Серов неожиданно пришел в себя.
— Молчи! — Щеглов связался по рации с сержантом. — Агапов, встречай меня двумя тройками на месте второй посадки «вертушки» через десять минут. Время пошло.
Щеглов вновь взвалил Серова на плечи и взял приличный темп бега. Все, на что был способен.
Когда из-за очередного перелеска показались бегущие навстречу разведчики, Щеглов все еще шел. Агапов подхватил падающего лейтенанта, и тело Серова перекочевало на сильные руки друзей.
Автомат Сечина давно смолк…
* * *Щеглов очнулся в «вертушке».
— Сколько раненых?
— Каждый второй! — Агапов старался не смотреть в глаза лейтенанту.
— Что с Серовым?
Агапов молчал.
— Что с Серовым? — заорал лейтенант и попытался вскочить на ноги. Встать не смог: левое бедро оказалось перевязанным. В горячке лейтенант не заметил, что, вынося Сергея с поля, поймал две пули.
— Да жив он! — Сержант глаз не поднимал. — Но я даже не знаю, что лучше…
— Не смей! — Лейтенант говорил, прикрыв глаза ладонью, и вдруг ощутил на губах что-то соленое. — Главное, что жив! А рука?.. Что рука? Отрастет…
Лейтенант явно бредил, и Агапов отвернулся от плачущего «Бога войны».
* * *Через три часа две вертушки, загруженные до отказа, вернулись к селу. Разведрота выгружалась для того, чтобы выполнить свой долг. Тело Сечина надо было вернуть родителям.
В полной темноте «призраки» выполняли то, чему их учили. С каждым захваченным домом надежды оставалось все меньше. И меньше становилось врагов.
На захват села потребовалось полчаса. Тела не нашли.
А значит, оставалась призрачная надежда…
Серов очнулся в госпитале. Молодая стройная медсестра сидела рядом с кроватью разведчика и смотрела глазами, полными ужаса.
— Не страшно. Нормально! — Сергей отвернулся к стене. «Ночной голос» выполнил свое обещание. Теперь Серову осталось выполнить свое.
— Тебе еще повезло, легко отделался! — решила успокоить Сергея девушка. — В соседней палате лежит твой ровесник, а у него…
Нет, отделался Серов нелегко: полностью оторвало левую руку и левую ступню. Осколки как будто знали, куда целить, и прошли именно там, где его тела коснулись круги Чертова Пупка.
С протезом для ноги армейское начальство проблему решило быстро. Ходил Сергей кое-как, но все-таки сам. А вот рука восстановлению не подлежала.
Мать умерла от инфаркта, как только узнала о том, что сына покалечило.
Наступила поздняя осень, когда двери госпиталя наконец-то закрылись за служивым. Одиночество Серов воспринял как факт: ни одна девушка не хотела связываться с увечным, но никакой злости на девиц у парня не было.
Оставалось в жизни последнее дело. Решение об этом Сергей принял еще там, под градом пуль, когда Володька Сечин сознательно простился с собственной жизнью, прикрывая отход взвода.
«Шерому надо все рассказать. Он должен знать правду!» — не выполнить это решение — значит предать память о товарище. Почему-то именно так связались в голове Сергея прошлое и будущее.
Поэтому в последнее воскресенье октября ржавый «пазик» вез Серова в Волчищево, усиленно подпрыгивая на ухабах, как на трамплинах.
* * *Вышедшего из ворот соседского дома мужика Сергей не узнал. После пропажи внучки здоровенный Михаил Шерый ссохся и даже, кажется, стал меньше ростом.
— Чего тебе, парень? — не глядя на Серова, куда-то в бороду пробубнил Михаил.
— Не узнаешь?
Парень стоял правым боком к Шерому, и тот не мог видеть телесного недостатка.
— А… это ты, сосед. Надо же, как вырос! Ты куда ж настолько запропастился?
— Служил я, дед Михаил. Служил…
Шерый пристально оглядел ногу Сергея, неестественно отставленную в сторону.
— Ранили, что ли?
— Есть такое!
Теперь уже на лице Шерого появился интерес, и даже выражение легкого уважения.
— Воевал, значит.
— Воевал…
— А от меня чего хочешь?
— Хочу признаться.
— В чем?
Сергей поежился и с каким-то испугом взглянул в глаза Михаила.
— Я был последним, кто видел Ирину живой.
— Ты?!
Шерый отшатнулся от парня. Лицо его стало белым как мел.
— Да, я! Она пропала в Чертовом Пупке. Я не смог ее остановить. Не успел…
— Ах ты, сволочь!.. — Михаил замахнулся сухой жилистой рукой, но увидел левое плечо Серова. — Кабы ты не был калекой, я бы тебя…
Сергей уже не слушал проклятия, несущиеся ему в спину.
Торопливо ковылял к Чертовому Пупку.
* * *Сергей еле брел по заросшей дороге к полю: он здорово исхудал за четыре месяца, проведенные в госпитале. Мышцы, натренированные для выживания, исчезли, плечи поникли, и сам Серов, как и Шерый, будто съежился. И даже семнадцатилетним Сергей весил, наверное, килограммов на пятнадцать больше.
Осень уже сама скосила всю зелень поля, и Чертов Пупок слился с темной пашней. Но Сергей все равно быстро нашел испепеленную землю. Было видно, что летом никто здесь траву не косил. Люди все еще боялись.
— Ну, проклятое место, принимай проклятого! — сказал Серов и топнул ногой там, где когда-то лежали остатки уздечки. — Ну, что же ты? Принимай!
Последние слова он прокричал небесам.
— Тебе все мало? Возьми меня! На кой черт мне такая жизнь!
Земля содрогнулась. Знакомый звук оглушил Сергея.
— Давай! Я уже не струшу!..
Первый голубой круг, как и два года назад, вышел из-под земли, очерчивая края Пупка. Второй, потрескивая и звеня, сузился и приблизился к Серову. Третий коснулся раненого плеча и замер. Круг то поднимался вверх, до уха парня, то опускался вниз, к протезу. В ушах жужжало. Тошнота подкатывала к горлу.
— Давай же, давай! — заорал Сергей и опустился на колени.
Но какая-то сила тут же подняла его с колен. Голубой круг продолжал с треском на огромной скорости перемещаться сверху вниз, вдоль тела.
Вдруг протез оторвало — он на лету рассыпался в пыль, — а на месте протеза очутилась ступня. Настоящая нога, но без пальцев. Сергей оперся на нее и почувствовал слабость в давно не работавших икроножных мышцах.
Раздался очередной щелчок — третий круг исчез в небесах. Зато четвертый приклеился к плечу и продолжил уже начатое третьим.
В плече возникло легкое покалывание. В том месте, где куртка прикрывала поврежденный плечевой сустав, появилось ощущение жжения. Жгло там, где уже давно ничего не могло жечь.
Сергей не мог пошевелиться. Нервная система отказывалась служить. В глазах начало темнеть. Все куда-то проваливалось…
* * *Сергей лежал среди поля, пытался вспомнить то, что с ним случилось. Перед глазами мелькнула горная река, перевал, в ушах загрохотали разрывы гранат, автоматные очереди.
Глаза боялись смотреть на собственные ноги, потому что в голове появилось воспоминание, нереальное воспоминание о счастье, какое вдруг пришло то ли во сне, то ли наяву при виде восстановившейся ступни.
Серов пошевелил левой ногой, но глаз не открыл. Холод сырого осеннего воздуха обжег там, где не мог обжечь.
Глаза против воли открылись и увидели грязную от земли ногу. Да, на ней не было ни одного пальца, но она существовала! Она двигалась! Она чувствовала!
Сергей вскочил: привычка действовать только правой рукой тоже как будто бы стала не нужна. Однако затянутые слезами радости глаза так и не увидели кисти на левой, непонятно откуда взявшейся руке.
Что-то восстановило ему обе конечности, но не полностью.
Смерть откладывалась. Счастье еще было возможно. Серов от радости подпрыгнул к небу и упал на теплую землю Чертова Пупка. Нетренированная нога отказывалась справляться с мощными нагрузками.
«Почему тогда Пупок срезал на мне одежду и даже лишил мизинца, а сейчас восстановил конечности?»— мысли скакали, как игривые белки на ветвях.
«Почему моя кисть не восстановилась, хотя плечо и сама рука теперь на месте? Почему коня Шерого круги убили, а от Иринки не осталось ничего?» — вопросы продолжали сыпаться, как конфеты из новогоднего подарка.
— Я узнаю, что стало с Ириной! Я должен!
Решение пришло, и сразу стало легче.
ГЛАВА 4
