Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев
– Слушай, все, что ты сказал, правильно, однако какое отношение это имеет…
– К твоей девчонке? – правильно определил его заминку лейтенант. – Да самое прямое. Она тоже феминистка, но в изначальной, правильной форме. Хочет стать равной мужчинам, но не подменять их. И потому эта ее учеба стрельбе и прочие загибы, которые, если подумать, ко времени и к месту. Таких девушек в нашем времени все меньше. А в этой эпохе и вовсе почти нет – здесь женщина существо априори бесправное. Таких, как твоя Матрена, единицы. И – выбрала тебя. Гордись и радуйся.
– Знаешь, мне кажется, у тебя комплексы.
– Я знаю, – просто ответил лейтенант. – Но делу они не мешают. Так что…
– Да комплексуй. Что я, против?
– Спасибо за разрешение, – ухмылка на лице лейтенанта вышла на редкость ехидной. – А то как же я без него… Так, замолчали.
Замолчать было от чего, подошел Лис и позвал к Матвею – на предмет разговора. И разговор получился интересный. Если конкретно, то криминальный босс вместо логичного и ожидаемого отступления подальше от этих мест, собрал всех мужчин, способных держать оружие, и приказал готовиться к возвращению в город. Он ни много, ни мало, решил попробовать этот город захватить, устроив попутно небольшую резню.
Логика в идее, к слову, имелась. Вот чего-чего, а удара именно сейчас захватчики уж точно не ждут. Правда, лучше было бы сделать это раньше… А с другой стороны, может, и нет. Потому как вчера враги были распалены боем, готовы к любому повороту, да просто еще на ногах! Сейчас же они перепились в хлам и спят. Ну, или хотя бы шанс на это имеется. Так что авантюра, конечно, однако имеющая кое-какие шансы на успех.
Матвею его люди верили безоговорочно, поскольку вопросы если и были, то исключительно по делу. Решение вожака никто даже не пытался оспаривать. К тому же народ собрался тертый, крови не боящийся. Семен тоже выпячивать свое мнение не стал. Учитывая, что промолчал и лейтенант, это было правильным решением.
К слову, до объяснения Матвей все же снизошел. Как оказалось, к ним еще час назад из города пришел человек, изначально оставшийся в качестве разведчика. Отчаянной храбрости был парнишка, смекалистый и наблюдательный. За это ему такую ответственную миссию и поручили. Благодаря разведчику Матвей был теперь неплохо осведомлен об обстановке в городе. А раз так… Что же, теперь Семен и впрямь верил, что они могут справиться и остаться живыми. Если повезет, конечно.
Когда все разошлись, дабы собраться… Хотя чего тут собираться-то особо? Оружие у людей при себе, даже священник, видимо, не желающий оставлять в руках поляков свою библиотеку, таскал саблю и громоздкий кавалерийский мушкетон[7]. Оружие, к слову, для этих мест экзотическое и притом весьма угрожающего вида. Тем не менее народ разошелся, а Семена Матвей придержал. Несколько секунд рассматривал, словно в микроскоп, а затем спросил:
– Тебе Матрена нравится? Молчи, и без того вижу. Если что случится, я тебе велел ее из города вывести. Сейчас повторяю это. Если с ней что-то случится, я тебя с того света достану. Если обидишь девочку… Молчи! Она за тобой как собачка бегает, я вижу. Если что…
– Да понял я, понял, – зло ответил Семен. – Не дурак.
– Я надеюсь, – Матвей как-то сдулся вдруг, плечи его опустились. – Все, иди.
Семен и пошел. А куда деваться? И мыслей была полна голова, так что, когда они входили в город, он сам себя уже неплохо накрутил. Для боя – самое то, на одной злости кого угодно задавишь.
Пошли все, способные держать оружие. Проще говоря, практически все мужчины, за исключением одного совсем уж дряхлого деда и доставленного вчера уже поздним вечером в лагерь парня, которого Семен на горбу вынес из города. Он, к слову, тоже порывался идти, но со своей кровопотерей стал бы только обузой. А все остальные пошли, малодушия никто не проявил. И Матрена увязалась, куда же без нее-то. Матвей шепотом ругался под нос, однако почему-то не пытался командным рыком заставить ее остаться. Идиотизм, право слово.
Вот так, шли убивать всех, кто пришел на эту землю, и никаких угрызений совести, что характерно. Альтруисты, диссиденты, пацифисты и прочие агенты влияния от подобного бы на шкаф с воплями полезли – нельзя же так! Еще совсем недавно Семен прислушивался к подобному и даже в чем-то соглашался с их многочисленными аргументами, а теперь… В общем, насмотревшись на происходящее здесь безобразие, он начал придерживаться куда более простой точки зрения. О том, что, с учетом оскудевания ресурсов планеты, тех полутора сотен миллионов, что живут в России, для старушки Земли вполне достаточно.
Подземный ход, по которому уходили Семен с лейтенантом, никуда не делся и, что характерно, не охранялся – видимо, его просто не нашли. К слову, и пожаров в городе практически не было, а те, что все же начались, сами же поляки и затушили. Видимо, идиотами не были и предпочли сохранить и добро, которое можно так или иначе превратить в звонкую монету, и место для ночлега. Чего, к слову, не скажешь о людях – едва выбравшись из дома, Семен увидел и его хозяев, всю семью, аккуратно, строго по росту, повешенную на ветках растущей здесь же, во дворе, яблони. Судя по тому, что висел даже ребенок, которому вряд ли исполнилось больше года, эта ветвь рода человеческого оборвалась навсегда.
Впрочем, ночные гости тоже в долгу не остались, вырезав полдюжины ночевавших в доме наемников. Семен увидел лишь результат, но в груди у него при этом ничего не шевельнулось. Во-первых, успел огрубеть, а во-вторых… Ну, если быть уж совсем честным перед самим собой, за людей он этих уродов давно не считал.
Впрочем, живого поляка он увидел почти сразу после того, как они выбрались на улицу. Стоял тот и, чувствуя себя в полной безопасности, аккуратно подписывал забор. Повернулся на шум – и глаза его на лоб полезли, а рот открылся. Вот только крикнуть он уже ничего не успел.
Кто сказал, что гаррота[8] не русское оружие? Нет, конечно, в Испании оно своего рода национальный символ наравне с гитарой, навахой и дорогими футболистами, но и здесь им умели пользоваться вполне недурно. Что Лис и продемонстрировал, утянув почти беззвучно хрипящего и бестолково дрыгающего ногами завоевателя в подворотню. И – все, никто и не услышал. Вот только встреча эта четко показала – надо торопиться, поляки вот-вот проснутся.
Матвей дал отмашку – и только что
