Утро под Катовице. Книга 1 - Николай Александрович Ермаков
— А Михаил сказал, что если я на городских соревнованиях среди женщин войду в десятку, то меня возьмут на секцию боевого самбо, которую Вы ведёте.
«Только этого ещё не хватало! Ну Тихонов, ну жучара! Сразу двух зайцев убивает: с такой мотивацией Никитина жилы будет рвать, чтобы в десятку войти, а в случае успеха она будет обязана ему за допуск на занятия. Но, с другой стороны, он что, не понимает?.. Хотя да, не понимает — у него такое глупое лицо было, когда Аня с ним разговаривала, наверное, тогда она и выбила из него обещание.»
— Это спорт не для женщин, там важна грубая физическая сила, а тебе, даже если изучишь приемы, толку от них будет мало, — стараясь говорить как можно корректнее, постарался я отговорить девушку, осознавая, впрочем, что шансов у меня нет.
— Ха, сила у меня есть! Я вон сколько парней на лыжне обогнала! — гордо заявила Никитина, после того, как проглотила ложку супа.
В это время в столовой появился Тихонов и подошёл к столу, за которым сидели директор техникума и физрук, затем поговорив с ними пару минут, обратился к залу:
— Товарищи! Прошу внимания! Есть предложение после обеда посетить расположенный здесь кинотеатр! Через полчаса начинается фильм «Всадники» про гражданскую войну. А оргкомитет согласен отложить начало финальных стартов до половины третьего, чтобы мы успели посмотреть фильм!
Со всех сторон послышались возгласы:
— Здорово! Идём!
Главкомсомолец, услышав, что все согласны и возражений нет, пошел по столам собирать деньги. Дойдя до моего стола, он хмуро глянул на Аню, потом на меня, а я в ответ изобразил невинный взгляд и пожал плечами, мол, не не виноватый я, она сама пришла! Секунду хмуро поразмыслив, он собрал с меня и девушек по пятнадцать копеек на билеты, а потом спросил:
— Андрей Иванович, можете помочь нашим студентам из малоимущих? А то у них нет денег на билеты, как то не по-товарищески будет…
Я протянул ему ещё рубль и он удалился. Аня от моей фантастической щедрости, похоже, ещё больше воспылала любовью, пытаясь зажечь моё холодное сердце томными взглядами. Да и другие две девицы не сильно отстают, украдкой мечтательно поглядывая на меня. Делая вид, что не замечаю их романтического настроения, доел второе, выпил компот и направился к выходу. Там уже начали собираться пообедавшие студенты, и я присоединился к кучке одногруппников, которые обсуждали предстоящий поход в кино. Как оказалось, двое уже сходили на этот фильм и, ничтоже сумняшеся, со всей молодежной экспрессией, доводили до остальных особенности сюжета. Правда, по этим невразумительным тирадам, сопровождающимися энергичной жестикуляцией понять что-то было довольно сложно:
— А он его так! Бух! Бум! Тыч! Но этот такой хрясь!
— Да-да! А потом наши из пулемета тра-та-та! И на конях — ура-а-а!
Однако, судя по заинтересованным лицам слушателей, те представляли достаточно полную картину описываемых событий. Никитина, как и две другие девицы подошла вслед за мной и попыталась встать как можно ближе, вынудив меня задуматься о направлении бегства. Ситуацию спас подошедший Тихонов, который позвал всех в кинотеатр, располагавшийся в бывшем главном соборе поруганного монастыря. Я постарался идти быстро, чтобы неугомонная Никитина оставалась сзади, но та, с невинным выражением лица, умудрилась пристроиться рядышком. Тихонов, стоявший у входа в оскверненный большевиками храм, при нашем приближении окликнул меня и жестом предложил отойти в сторону.
— Андрей Иванович, скажи честно, ты как к ней относишься? — спросил он без предисловий, кивая в сторону топчущейся в нетерпении у входа в кинотеатр девушки.
— Да никак — Аня хорошая девушка — отличница, спортсменка, комсомолка… Но выдумала себе Чапаева на белом коне в моем лице и никак не отстанет.
— Понятно… — он достал папиросу и, сунув в рот, попробовал прикурить, но сломав две спички отказался от этой затеи, — А я её люблю… Но как то всё не получается…
— Да ладно, запастись терпением, глядишь перебесится, да ума прибавится.
— Тут скорее я уже перебешусь, — хмуро пошутил он и перешёл на деловой тон, — Тут такое дело, у нас хорошее мероприятие получается — и соревнования, и коллективный просмотр революционного фильма — но надо бы ещё одну деталь добавить — будь добр, выступи с речью после просмотра фильма!
«Ну вот, надеялся как лучше, а получается как всегда!» — с лёгкой досадой подумал я, но тем не менее ответил положительно — дело-то ведь нехитрое после стольких-то прочтений «Правды».
— Тут ещё, чтобы ты знал… Это конечно не моё дело, но Елена Викторовна отпросилась с финального этапа и ушла какая-то уж очень расстроенная.
«Ну вот — ни минуты покоя! И эта что-то тоже нафантазировала».
— Так ты уже в курсе?.. — спросил я, имея ввиду мои отношения с преподавательницей.
— Весь техникум в курсе… Даже студенты уже знают. Вы же особо не скрывались, а Горький — город маленький.
— Ну и в каком ключе всё это обсуждается?
— Ну, насколько я слышал, среди преподавателей и руководства никто вас особо не осуждает — Ты же ведь не сопливый пацан.
Ладно, будем надеяться, что всё будет хорошо… Пошли, а то уже скоро начнется, — кивнул я в сторону входа, где всё также переминалась Никитина.
Заходили мы уже под начавшиеся титры при выключенном свете. «Да, ЗДЕСЬ тебе не ТАМ,» — разочарованно подумал я, оглядывая обустройство кинозала. Зрители сидели на широких, грубо сколоченных из струганых досок, лавках со спинками; пол был без уклона, а для того, чтобы экран был виден во всех рядах, его просто подняли повыше, так что зрители смотрели фильм, слегка задрав головы. Подойдя к пустующей с правого края лавке, я галантным движением пропустил вперёд Никитину, сделав вид, что собираюсь двинуться вслед за ней, но после того, как она заняла место, дал возможность сесть Тихонову, а уж потом расположился и сам.
Содержание фильма можно описать в нескольких словах: во время гражданской войны красные врага били, били и наконец побили. Однако я особо и не вникал в перипетии простенького сюжета, более думая, что́ сказать в речи по завершении фильма, периодически сбиваясь на мысли о том, какая муха укусила Леночку.
Вот, наконец, наши окончательно победили, и Тихонов, поднявшись со скамьи, громко произнёс:
— Товарищи, прошу не расходится, слово предоставляется товарищу Ковалёву, который выскажет своё мнение по поводу фильма! — и захлопал ладонями, подавая пример всем остальным.
Поднявшись на возвышение, которое раньше было амвоном, а теперь использовалось коммунистическими ораторами, для которых здесь была поставлена трибуна, я, подождав, пока
