Утро под Катовице. Книга 1 - Николай Александрович Ермаков
Однако, надо отдать ей должное, девица не переставала барахтаться — за два года, благодаря школе рабочей молодежи смогла получить среднее образование (в Муроме она закончила шесть классов) и стать студенткой пединститута. Далее, на втором курсе она вышла замуж за Диму Золотарёва — очень хорошего мальчика из интеллигентной семьи (согласно её характеристике). Прожив в счастливом браке четыре года и не нажив детей, они стали ходить по врачам, и вскоре узнали, что в результате осложнения после второго аборта Лена стала бесплодной. Такого удара их брак не выдержал и они расстались. После развода Елена вела довольно свободный в постельном плане образ жизни («Я просто ещё не поверила врачам, надеялась, что найдется мужчина, от которого можно забеременеть»). Однако через некоторое время она поняла, что её надежды тщетны и, что называется, забросила себя. И вот, через три года однообразной и уединенной жизни, она увидела меня в своем классе на первой парте. «Только тогда я поняла, что значит желать мужчину по-настоящему и решила во чтобы то ни стало добиться твоей ласки! Эти мгновения с тобой самые счастливые в моей жизни! И пусть ты скоро уйдешь, я буду вечно благодарна тебе за эти часы и минуты! Ты ведь совсем другой, как будто из другого мира!» — шептала она признания, лёжа на моей груди, а я думал о том, что буду её жалеть, когда настанет время расставаться. Но пока всё было прекрасно, а Леночка просто чудесна в постели и прекрасно готовит из принесенных мною продуктов, каждый раз радуя не только ласками, но и вкусными ужинами. «Хороша бы была жена, коль не была бы бесплодной шлюхой старше меня на семь лет,» — закончил я свои размышления и, нежно перевернув женщину на спину, приступил к прощальному на сегодня акту.
Глава 20
В субботу, несмотря на мокрый снег и пронизывающий ветер, в окрестностях закрытого большевиками Печерского Вознесенского монастыря, состоялись лыжные соревнования среди студентов техникума. Всего участников набралось пятьдесят восемь человек, которых организаторы разбили на шесть групп без учёта возраста и пола спортсменов. После чего устроили забеги на пятикилометровую дистанцию по трассе, представляющей из себя три параллельные лыжни. Ожидая своего старта, я стоял в окружении семерых парней из своей учебной группы, из которых только двое, не считая меня, принимали участие в соревновании, остальные же, в том числе и комсорг пришли поболеть. Слушая ничем не примечательные разговоры студентов о погоде, да об учебе, я посматривал в разные стороны: вон на стартовой площадке Леночка, входящая в состав оргкомитета, закрепляет булавками на одежде лыжников бумажные номерки, вон директор о чем-то, темпераментно жестикулируя, беседует с парторгом, вон Тихонов со счастливым выражением лица разговаривает с Никитиной, не замечая, как та время от времени бросает то на меня, то на Леночку обиженные взгляды. «А у Ани красивая фигура!» — отметил я, посмотрев на девушку, одетую сегодня намного более привлекательно, чем на стрельбе — в первую очередь за счёт голубых трико в обтяжку, выгодно подчёркивающих великолепную форму её ног. Впрочем, не я один пялился на Никитину, большинство студентов также украдкой раздевали взглядами местную красавицу. Да и где ещё такое увидишь, как не на спортивных соревнованиях? Ведь в обиходе женщины должны носить юбку ниже колена, а на лыжах так не побегаешь. Мои взгляды заметили обе дамы и теперь Аня мило улыбалась в мою сторону, Елена бросала на неё мрачные взгляды, а Тихонов так и заливался соловьём, ничего вокруг не замечая. Прямо Большой Театр на свежем воздухе!
Дождавшись своей очереди, я прошёл на стартовую площадку, где Леночка, закрепляя номер, пару раз чувствительно уколола меня булавкой, даже не извинившись. Та ещё стерва, оказывается. В забеге участвовало десять человек, то есть по три-четыре спортсмена на лыжню. То ли по закону подлости, то ли кознями тайных недругов, я оказался на последнем месте и после старта мне пришлось попотеть, прыгая с лыжни на лыжню, чтобы выползти из-за спин тихоходных конкурентов. На эти шахматы у меня меня ушло не меньше трёх километров дистанции, но в конце концов, я вырвался вперёд метров на тридцать и финишировал, не особо запыхавшись. Ещё через двадцать минут забеги закончились и физрук, как главный судья соревнований, прочитал списки участников финальных забегов, которых всего было три: первыми бежали четыре девушки из пяти, принимавших участие в соревнованиях, чтобы выяснить, кто из них быстрей, после них соревновались десять лучших лыжников младше восемнадцати лет. По мне, так надо было сразу устроить для девушек и молодняка отдельные старты, но, видимо, организаторы хотели им дать возможность побороться в общем зачёте, что в какой-то мере оправдало себя, так как в последней, третьей и главной гонке принимали участие двенадцать лучших спортсменов, то есть по два победителя из каждого предварительного забега, в число которых вошли Аня Никитина и два семнадцатилетних парня.
После того, как судья зачитал списки, он объявил перерыв до четырнадцати часов для восстановления сил и предложил пройти на территорию бывшего монастыря, где, как оказалось, имеется столовая. Идея мне понравилась и я пошел туда вместе со всеми. Заведение общепита, должно быть, располагалось в бывшей монастырской трапезной средневековой постройки с высокими арочными сводами. Здесь оказалось, что участникам соревнований положены бесплатные талоны на обед, которые всем и выдали, после того, как разделись. А вот судьям, организаторам и оставшимся на финал болельщикам пришлось питаться за свой счёт. Взяв щи, котлету с макаронами и компот, я уселся за пустой ещё стол и вскоре ко мне присоединилась Аня, а за ней подсели и ещё две девушки-лыжницы. Ну что за напасть! Оглянувшись по сторонам, я не увидел ни своей любовницы, ни главкомсомольца. «Вот будет номер, если Никитина тут ко мне клинья подбивает, а Тихонов где-нибудь в темном уголке Леночку жарит!» — пришла в голову неожиданная мысль, вызвавшая у меня легкую улыбку, которую Аня приняла на свой счёт и в ответ широко улыбнулась мне. С этим что-то надо делать! Она становится излишне навязчивой, а я ведь слабый человек, падкий на сладкое, могу и не устоять, да что там, если бы не опасался её очевидных матримониальных планов, уже, наверное, поборолся бы
