Джо Холдеман - Бесконечная война
Конечно, я могла бы сама попытаться разыскать ее на Небесах, но тогда бы она оказалась лет на тридцать пять старше меня. Ну а что, если наши космические трассы вообще разминутся?
Но один-единственный шанс у меня все же был. Была такая возможность обмануть проклятые законы относительности.
В списке возможных мест поселения ветеранов имелся Средний Палец — планета, вращающаяся вокруг Мицара. Номинально она предназначалась для гетеросексуалов: быть ли гетеро или гомо теперь было делом свободного выбора — Человеки могли сделать вас таким или этаким за какой-нибудь час.
Сначала я подумывала, не стать ли мне лесбиянкой не только по выбору, но и по склонности. Но мне все еще нравились мужики. Мужики, а не Человеки. К тому же Средний Палец давал мне надежду получить того единственного мужика, которого я любила.
Пять ветеранов сообща купили старый крейсер, решив использовать его в качестве машины времени. Этот субсветовой челнок, как они его называли, должен был шмыгать туда и сюда между Мицаром и Алькором, так что каждая неделя корабельного времени становилась равной двум годам объективного. Я могла купить себе место в этой компании, закупив на свои ветеранские премиальные топливо из антивещества, необходимое для полетов. Добраться до Среднего Пальца можно было за два гиперпространственных прыжка, оставив весточку для Уильяма, и если он жив, то я могла бы соединиться с ним через несколько месяцев или лет.
Решение было столь легким, что его и решением назвать трудно. Так что я оставила ему весточку:
«11 октября 2878 г.
Уильям!
Все это будет в твоем досье, но ты можешь в него и не заглянуть, поэтому я позаботилась, чтобы ты узнал.
Я жива, как видишь. Может, и ты вернешься. Найди тогда меня.
Я знаю, что ты у Сад-138 и не вернешься еще лет двести. Это не беда. Я лечу на планету под названием Средний Палец, это пятая планета системы Мицара. Два коллапсарных прыжка, десять месяцев субъективного времени. Средний Палец — это что-то вроде Ковентри для гетеросексуалов.
Не важно. Мы, я и еще пятеро "стариков" сложили наши накопления и купили у ИСООН крейсер. Мы используем его как машину времени. Итак, я в субсветовом челноке и жду тебя. Челнок уходит на пять световых лет от Среднего Пальца и возвращается обратно. Очень быстро. За десять лет я старею на месяц. Если ты вернешься в срок, мне будет всего двадцать восемь. Поспеши!
Мне никто не нужен, кроме тебя. И мне все равно, девяносто тебе лет или тридцать. Если я не смогу быть тебе женой, я буду твоей сиделкой.
Мэригей».
«Нью войс». Центрус. Средний Палец, 24-6 11.02.3143 «Первый ребенок в семье ветеранов» «...В прошлую пятницу у Мэригей Поттер-Манделла родился первенец (мальчик, вес 3,0 кг).
Считается, что Мэригей — второй старейший житель Среднего Пальца. Она родилась в 1977 году. Она прошла почти сквозь всю Вечную войну и еще 261 год ждала своего мужа, находясь в субсветовом челноке.
Ребенка, имя которому родители еще не дали, помогала принимать на дому друг семьи Поттеров-Манделла доктор Диана Алсевер-Мур».
Бесконечная свобода
© Перевод А. Гришина
И снова, через двадцать пять лет, посвящаю Гей
Часть первая
КНИГА БЫТИЯ
Глава 1
Зима очень долго приходит на эту позабытую богом планету и остается тоже слишком надолго. Я смотрел, как внезапный порыв ветра гнал поперек серого озера полосу холодной пены, и уже не впервые в этот день думал о Земле. О двух теплых зимах в Сан-Диего, где я жил мальчишкой. Даже о гнилой зиме в Небраске. Они были, по крайней мере, короткими.
Возможно, мы слишком поторопились сказать «нет», когда великодушные зомби после войны предложили нам поселиться на Земле вместе с ними. А обосновавшись здесь, мы не смогли избавиться от них на самом деле.
От оконного стекла тянуло холодом. За моей спиной откашлялась Мэригей.
— Что это? — поинтересовалась она.
— Похоже, идет шторм. Я должен проверить переметы.
— Дети будут дома через час.
— Лучше я сделаю это сейчас, посуху, а то всем нам придется торчать под дождем,— ответил я.— Или же под снегом.
— Может быть, и под снегом...
Она задумалась и все же не стала предлагать свою помощь. За двадцать лет она научилась безошибочно угадывать, когда я хотел побыть в одиночестве.
Я натянул шерстяной свитер, надел кепку и оставил дождевик на вешалке.
Когда я вышел под влажный упругий ветер, мне показалось, что он вовсе не предвещал приближения снегопада, Я взглянул на часы, и они сообщили о 90-процентной вероятности дождя; значит, вечером холодный фронт принесет снег с дождем, который перейдет в настоящий снег. Это делало собрание еще забавнее. Нам нужно было пройти пешком пару километров туда и обратно. В противном случае зомби могли бы заглянуть в записи о перевозках и увидеть, что все параноики собрались в одном доме.
У нас было восемь переметов, протянутых на десять метров от края пирса к сваям, которые я воткнул в тех местах, где вода была мне по грудь. Еще две сваи сбило штормом; я заменю их, когда придет весна. Через два года по реальному времени.
Это напоминало скорее сбор урожая, нежели рыбную ловлю. Черные рыбы настолько тупы, что готовы вцепиться во что угодно, а когда попадаются на крючок, то начинают биться и привлекают своих сородичей: «Что-то с этим парнем не так. О, смотрите, смотрите! Чья это голова на таком прекрасном блестящем крючке?!»
Выйдя на пирс, я увидел на востоке мощные не то дождевые, не то снеговые облака и поэтому постарался действовать быстрее. К каждому перемету было прикреплено по дюжине поводков с крючками, которые держались на метровой глубине благодаря привязанным небольшим пластмассовым поплавкам. Сейчас примерно половина поплавков ушла под воду, а значит, на крючках сидело с полсотни рыб. Я кое-что прикинул в уме и понял, что, наверно, как раз успею снять с крючка последнюю, когда Билл вернется из школы. Но шторм, определенно, приближался.
Я взял рабочие перчатки и передник с крюка, надел их и накинул первый линь на шкив, находившийся на уровне лица. Открыл встроенный морозильник — в стазис-поле, напоминавшем на вид лужицу ртути, отразилось мрачное небо — и подтащил к себе первую рыбину. Снял ее с крюка, косарем отрубил голову и хвост, бросил рыбу в морозильник, а голову наживил на крюк. Затем взялся за следующего клиента.
Три рыбы оказались бесполезными мутантами; такие попадались нам уже более года. Шкура у них испещрена розовыми полосками, а вкусом они похожи на серную кислоту. Черная рыба на них не клюет, а я не могу использовать их даже в качестве удобрения: с тем же успехом можно посыпать почву солью.
Всего какой-нибудь час в день — полчаса, если помогали дети,— и мы добывали примерно треть всей рыбы, которую потребляла деревня. Сам я мало ее ел. А взамен мы получали зерно, бобы и спаржу, когда подходил их сезон.
Билл вышел из автобуса, как раз когда я возился с последним переметом. Я махнул рукой, чтобы он шел в дом: не было никакой необходимости обоим пачкаться рыбьими потрохами и кровью. А затем над противоположным берегом озера сверкнула молния, и я отпустил снасть обратно в воду. Повесил на место перчатки и передник и на секунду выключил стазис-поле, чтобы проверить радиус сферы.
И тут ударил ливень. Я постоял с минуту на крыльце, глядя, как полоса дождя, гонимого порывом шквала, шипя несется по поверхности озера.
Внутри было тепло: Мэригей разожгла небольшой огонь в кухонном камине. Возле него уже сидел Билл со стаканом вина. Это все еще было внове для него.
— Ну, как дела?
На первых порах после возвращения из школы его акцент всегда казался странным. Там он не говорил по-английски, как и, по моим подозрениям, с большей частью своих друзей.
— А где твоя сестра? — Она была уже старшеклассницей, но ездила в том же автобусе.— Я плохо помню ее расписание.
— Она в библиотеке,— сообщила Мэригей,— и позвонит, если будет опаздывать.
Я взглянул на часы.
— Мы не можем слишком тянуть с обедом.— Собрание было назначено на полдевятого.
— Я знаю.— Она перешагнула через скамью, села между нами и вручила мне тарелку с хлебными соломками.— Это от Снелла, он проходил мимо сегодня утром.
Соломки были солеными и твердыми и приятно хрустели на зубах.
— Не забыть поблагодарить его вечером.
— Стариковская вечеринка? — полюбопытствовал Билл.
— Шестодень,— сказал я.— Мы пойдем пешком, так что, если хочешь, возьми флотер.
— Только не пейте слишком много,— предупредил он и приподнял свой стакан.— А мне хватит. У нас волейбол в спортзале.
