Джо Холдеман - Бесконечная война
— Вы сказали, что результаты неоднозначны,— обратился к женщине Моралес.— Значит ли это, что иногда сражение выигрываем мы?
— Даже если вы убьете меня, это не будет победой. Теперь некого побеждать. Нет, единственная неопределенность заключается в том, какое число ваших людей выживет.
— Вполне возможно, что нам придется уничтожить ваш крейсер «Боливар»,— снова вмешался таурианин.— Насколько я понимаю, там следят за нашими переговорами. В настоящее время он находится в нескольких световых минутах от нас. Если они не выскажут намерения кооперироваться с нами, у нас не будет другого выбора.
Гарсия ответила через минуту. Ее изображение возникло за спиной таурианина.
— А почему бы нам не призвать вас действовать в духе дружбы и доброжелательности? Если ни один из наших людей не пострадает, то и с вами случится то же самое.
— Это не в моей власти,— отозвался Человек.— Ваше автоматическое оружие атакует. Мое — защищается. Я полагаю, что ни то ни другое не запрограммировано на милосердие.
Женщина продолжила:
— То, что ваши люди еще живы, ясно говорит о мирном характере наших намерений. Мы ведь могли бы деактиви-ровать прямо отсюда ваше поле стасиса.— Туг раздался мощный звуковой удар, и стол Человека подпрыгнул на несколько дюймов.— И тогда большинство ваших погибло бы в одно мгновение.
Гарсия помолчала.
— Тогда объясните, почему вы этого не сделали.
— Одна из моих директив,— ответил ей Человек,— требует минимизировать число жертв среди вас. Существует программа диверсификации генофонда, подробные сведения о которой вы можете получить на Старгейте.
— Ладно,— решилась Гарсия.— Поскольку я не могу связаться со своими людьми напрямик, я разрешу вам де-активировать поле стасиса, но вам придется одновременно отключить свои автоматические средства защиты. Иначе все наши погибнут.
— Значит, вы предлагаете, чтобы вместо них погибли мы? — отозвался Человек,— Я и двое ваших представителей?
— Я прикажу своим немедленно прекратить огонь.
Весь этот разговор происходил с перерывом между фразами в двадцать секунд, следовательно, слово «немедленно» означало, что приказание будет выполнено в пределах этого лага.
Не произнеся ни слова, оба таурианина исчезли, а сорок человеческих дубликатов двумя цепочками покинули зал переговоров.
— Хорошо,— сказал Человек.— Возможно, нам удастся преодолеть этот двадцатисекундный лаг. Кто из вас двоих старше по званию?
— Я,— ответила я.
— Большинство моих индивидуальностей вернулись в подземное убежище. Я отключу ваше стазисное поле и наши оборонительные вооружения одновременно. Скажите своим сотоварищам, что они должны прекратить огонь немедленно. Если мы погибнем, то оборонительные установки включатся автоматически, а у ваших солдат уже не будет защиты в виде поля стасиса.
Я переключила коммуникатор на командную частоту, чтобы оказаться автоматически в прямом контакте с Кэт и сержантом Хенкеном, когда поле стазиса исчезнет.
— Мне это не нравится,— сказал Моралес.— Вы что же — можете включать и выключать вооружение с помощью мысленного приказа?
— Верно.
— Но мы же так не умеем! Когда Поттер отдаст свой приказ, сержантам потребуется какое-то время, чтобы понять его и начать действовать.
— Но ведь для этого нужно только повернуть выключатель, не так ли?
Раздался еще один громовой удар, и слева от меня на стене появилась паутина трещин. Человек поглядел на нее, но не выказал никаких эмоций.
— Значит, сначала полдюжины людей должны разобраться в приказе, а потом согласиться выполнить его?
Человек и женщина поглядели друг на друга и кивнули головами.
— Готово!
Крошечные — размером с ноготь большого пальца — лица Кэт и Карла возникли на экране коммуникатора рядом с таким же изображением Моралеса.
— Кэт! Карл! Немедленно отключите автоматы! Немедленно!
— Что происходит? — орал Карл.— Куда исчезло наше поле стазиса?
— Они его отключили. Война кончилась!
— Точно! — раздался голос Моралеса.— Прекратить огонь!
Кэт уже отдавала приказ своим отделениям, а Карл, все еще смотревший на нас с непомерным удивлением, наконец обратился к своим.
Поздно! Левая стена взорвалась, на ее месте возник водопад кирпичей, известки и кусков металлической арматуры. Оба Человека превратились в кровавые лохмотья плоти, разлетевшиеся по комнате. Моралеса и меня сшибло с ног обломками стены. Мой скафандр где-то порвался, но сигнал тревоги звучал лишь секунд десять — столько времени потребовалось для автоматического устранения повреждения.
Вакуумная тишина. Светильник на противоположной стене потускнел, потом погас. Через дыру размером с доброе окно, проделанную нашим снарядом, можно было видеть залитое звездным светом безмолвное поле боя.
Три крошечных изображения на экранчике коммуникатора исчезли. Я снова переключилась на командную частоту.
— Кэт? Карл? Моралес?
Потом я включила фонарик на шлеме скафандра и увидела, что скафандр Моралеса распорот, а лохмотья легких и сердца торчат между ребрами — серые, покрытые уже высохшей кровью.
Я стала искать хоть какую-нибудь работающую частоту и услышала с десяток голосов, которые орали что-то невразумительное.
Значит, Кэт, скорее всего, убита. Карл — тоже. Или у них разбиты коммуникаторы.
Какие-то секунды ушли на обдумывание этой мысли. Я то надеялась, то тут же теряла надежду, прислушиваясь к звукам все еще длившегося сражения. И только тогда сообразила, что если я слышу этих капралов и рядовых, то и они должны услышать меня.
— Это Поттер,— сказала я. И заорала: — Капитан Поттер! — Оставаясь на той же частоте, я попыталась объяснить сложившуюся дикую ситуацию. Пятеро решили остаться снаружи, а остальные встретили меня под желтым светом, светившим с верхушки мощной черной двери, торчавшей из пола под углом сорок пять градусов, совсем как в нашем домашнем убежище от торнадо — где-то там, тысячи лет назад и сотни световых лет отсюда. Дверь скользнула вверх, и мы вошли внутрь, неся четыре боевых скафандра, чьи хозяева не отвечали нам, но, на наш взгляд, не были безнадежно мертвы.
Одной была Кэт. Я узнала ее сразу же, как только мы оказались на свету в закрывшемся воздушном шлюзе. Затылок ее шлема обожгло взрывом, но мне все же удалось разобрать надпись — «Вердо».
Выглядела она ужасно. Не хватало ноги и руки, оторванной у плеча. Они были ампутированы самим скафандром, точно так же, как моя рука на Тет-2.
Выяснить, жива ли Кэт, было невозможно, так как индикатор, помещающийся на затылочной части шлема, сгорел. У скафандра был свой биометрический счетчик, но до него мог добраться только медик, а наш медик вместе со своим скафандром уже превратился в атомную пыль.
Человек проводил нас в большую комнату, в которой стояли койки и стулья. Там же находились еще трое Чело-веков, а тауриан не оказалось вовсе, что было с их стороны, пожалуй, весьма разумно. Я сняла свой скафандр и не умерла, так что и все остальные последовали моему примеру. Солдаты, перенесшие ампутацию, были оставлены в своих наглухо запечатанных скафандрах. Они или умерли, или погрузились в счастливое забытье. Если первое, то смерть наступила уже так давно, что везти их обратно бессмысленно, если же второе, то для них же будет лучше очнуться в хирургической палате «Боливара». Крейсер сейчас находился от нас в двух часах лёта, но мне они показались бесконечными.
Как оказалось, Кэт выжила, но я ее все равно потеряла благодаря релятивистским законам. Она и другие калеки были погружены, все еще спящими, на другой крейсер и отправлены прямо на Небеса. Туда они добрались за один гиперпространственный прыжок, так как причины соблюдать секретность отсутствовали, а мы на «Боливаре» тоже одним прыжком достигли Старгейта. Когда я побывала тут в последний раз, то Старгейт был обыкновенной космической станцией. Теперь же он вырос раз в сто — огромный искусственный планетоид. Построенный таурианами и Человеками.
Это мы теперь их всех так называем: Человеки.
Для тех, кто смотрит на него изнутри, Старгейт — громадный город, в сравнении с которым любой сохранившийся в моей памяти земной город казался карликом. Впрочем, говорят, что сейчас на Земле уже есть города, в которых живет по миллиарду тауриан, людей и Человеков.
Несколько недель мы провели здесь в размышлениях о том, какое решение нам следует принять, чтобы получше прожить остатки наших жизней. Первое, что я сделала, это навела справки об Уильяме. Чуда, однако, не произошло: его подразделение спецназа так и не вернулось с Сад-138. Правда, не вернулся и таурианский отряд, посланный для их уничтожения.
Меня совсем не устраивала перспектива болтаться в Старгейте, дожидаясь возвращения Уильяма. По самому благоприятному сценарию, их отряд мог прибыть сюда эдак лет через триста. Ждать Кэт тоже не было смысла. В самом лучшем случае она могла оказаться в Старгейте через тридцать пять лет. Она-то была бы еще молодой, но мне бы стукнуло все шестьдесят. И это еще при том условии, что ей захотелось бы выбрать Старгейт, а не воспользоваться правом остаться на Небесах.
