Оборона дурацкого замка. Том 5 - Макар Ютин
— Чжэнь лао сянь-шен убьет нас! — Первым порывом бандита было в ужасе отпрянуть от Саргона, коли у него окончательно ум зашел за разум. Однако тот продолжал увещевать его голосом-змея искусителя. Обещание награды, помощь в тренировках и другие попытки подкупа перемежались скупыми выводами о том, что будет, если сам Камей откажется от участия в таком сомнительном мероприятии.
По всему выходило, что ничего хорошего.
Он продержался еще пять минут. Саргон слишком хорошо изучил своего товарища, знал его болевые точки, слабые места, источник сомнений. Знал, куда давить и чем задобрить. Тем более, каждый из их отряда изрядно задолжал парню хотя бы за его бескорыстную помощь на тренировках. Разумеется, бочонок нового адлайского взвара здесь был совершенно ни при чем.
В итоге, с поиском темных артефактов они провозились чуть ли не до поздней ночи. Саргон не решился расширять дыру, чтобы непонятная система защиты здания не отреагировала на вторженцев большим взрывом или другой гадостью. Света отчаянно не хватало, любые источники освещения моментально гасли внутри. Кислородное голодание, а также избыток углекислого газа заставляли менять искателей раз в десять-пятнадцать минут. Безнаказанно шнырять там оказался способен только попаданец.
Он и нашел две из трех батареек. С помощью внутренней энергии, парень легко справлялся с фильтрацией воздуха, а раскаченный даньтянь и характеристики позволяли без особых проблем видеть в темноте. К сожалению, внутри здания смотреть оказалось не на что. Широкое, пустое пространство в центре, куча непонятных символов, в части из которых Саргон узнал демонический язык, старые трупы животных, какие-то цветы, специфический аромат благовоний.
Проверять пришлось только расставленные по периметру ящики, кувшины, непонятные приборы из железа и бамбука, а также разнообразную мебель, вроде небрежно скроенных тумбочек. В одной из них попаданец нашел первую батарейку. В другой — широком и уродливом подобии шкафа, лежало несколько дорогих на вид кинжалов. В третьей — кипа исписанного пергамента. Его Саргон на свой страх и риск решил присвоить себе.
Внутри хватало и другого барахла. В основном — бесполезного. Истлевшая ткань, заплесневелые продукты, высохшие куски чего-то трудноопределимого, остатки некой масштабной конструкции из чертодрева. Его осколки плотным, хрустящим ковром окутывали большую часть пола.
Последнюю батарейку попаданец обнаружил совершенно случайно, уже под конец поисков. Они выпотрошили каждый уголок, вынесли абсолютно все, даже не представляющее ценности, протащили через дыру габаритную мебель. Подмели логово предателей подчистую, не оставили ничего. Частично из жадности, частично для облегчения поисков.
Лишь в последний момент он заметил высоко под потолком небольшой короб. Сбить его удалось не сразу, зато внутри обнаружился последний из возможных артефактов. Повинуясь внезапному наитию, он спрятал артефакт, после чего вышел обратно на улицу.
Там его уже ждал Гвардеец Императора. Все это время Ксин стоял рядом, бдил, осматривал вещи из демонической халупы, а также постоянно косил взглядом на оставленный подчиненным "отбойный молоток". После того, как Саргон на деле доказал его эффективность, куратор не спускал внимательного, испытующего взгляда как с мальчишки, так и с его творения.
Мощь, изящество и эффективность артефакта, а также сам процесс создания предмета небесного уровня поразил каждого из присутствующих. Вот только один лишь Ксин понимал, сколь много кроется за кажущейся простотой подобного творения. Саргон досконально ЗНАЛ как устройство механизма, как принципы, по которым тот работал, так и его направленность. При этом совершенно упуская из виду ценность собственного детища.
"Интересно, он хоть немного осознает, что делает и перед кем свои умения демонстрирует?" — Злость, насмешка, толика уважения и бездна, настоящая бездна из подозрений боролись сейчас в сознании Гвардейца.
Саргону очень повезло, что его куратор оставался слишком подавлен гибелью Ланя. В любой другой день он, не взирая на этику и правила, тряс бы наивного попаданца как грушу. Стребовал бы с него все подробности, все возможные объяснения. Выжал бы из Саргона каждую каплю примененных знаний, а потом… Потом все зависело от самого парня, а также от характера полученных сведений.
"Нельзя оставлять дело на самотек", — Все же мелькнула в его мозгу холодная, скользкая, до омерзительности рациональная мысль. Словно склизкое тело ядовитой змеи.
"Червяк слишком беспечен. Разбрасывается идеями и поддержкой, как медяками в толпу черни. При этом не может отличить нефрит от речной гальки, разбавляет гениальность посредственностью, постоянно совершает глупые ошибки, промахи. А потом выдает настолько дикие идеи, что любой другой посчитал бы его сумасшедшим.
Однако они демонически, выверенно рациональны. Словно у этого солнечного идиота нет ни стыда, ни совести, ни общественных норм. Пугающее несоответствие. Как будто рациональный демон из города Мертвых или чиновник Небесной Канцелярии делит тело со слабоумным деревенщиной. Нет, не так.
Любой черноногий на его месте мог лишь молить Богов о силе. И ни за что не пошел бы дальше. Даже самая последняя мразь из столицы не стала бы и думать о том чудовищном святотатстве, которое он учинил в Безлунную ночь. А Саргон мало того, что измыслил, так еще и подбил остальных, воплотил это в жизнь, а потом избежал наказания.
Он опасен. Настолько вопиющее отсутствие страха, причем страха Божьего, основы личности, потом прорастает в ощущение избранности, в чудовищную безнаказанность. Порча не зря зовется порчей. Некоторым знаниям стоит оставаться и дальше в забвении. Практики, идущие по пути вседозволенности, в конце-концов теряют душу. Окружающие их люди, впрочем, теряют не меньше. Разрушение ради разрушения, потеря личности, человеческой сути. Вот, что ждет его на таком пути.
Нельзя играть по правилам, если ты с самого начала не признаешь их. Зачем слушаться Богов, когда можно воспользоваться их слабостью? Зачем служить стране, когда можно продать ее с выгодой? Зачем… Зачем бороться за человечество, если можно отринуть собственную природу взамен на силу? Люди без принципов хуже самого враждебного духа элементов.
Сейчас он только создает свои дурацкие игрушки, хватается за любую возможность в нелепых попытках выжить, пытается сделать сильным не только себя, но и окружающих. Нарушено еще одно табу — не разбрасываться техниками, семейными или личными тайнами, знанием. Доверять можно только самым близким. Остальные усилятся за твой счет, получат даром результат упорного труда целых поколений, а потом воткнут нож в спину или просто покинут тебя.
Идиоты долго не живут. А Саргон — кто угодно, только не идиот. Может ли все его бесшабашное поведение быть лишь игрой? Маской наивного доброхота, за которой
