Оборона дурацкого замка. Том 5 - Макар Ютин
Его дальнейший монолог оказался заглушен спором нескольких людей вокруг лежащего в грязи тела.
— Зачем ты вынес его оттуда? — Злобно зашипел визгливый мужской тенорок.
— Я спас ему жизнь! — Возразил грубый бас, — Прорыв шел точно от алтаря!
— Вот именно! Мы же говорим о Саргоне! Он мог и сам справиться. Поглотить эту энергию или направить в другую сторону или сделать что-нибудь другое. Он гений, зачем ты влез?!
— Посмотри теперь на этого гения! У каждого есть свой предел, Иккагецу, — В тон Камея могли быть вморожены все предатели девятого круга Ада и шляющийся Данте с Вергилием в придачу.
— Мы должны отнести его обратно в тот подвал, — Раздался третий голос. Десятник спрыгнул вниз, брезгливо вытащил тело мальчишки, засунул палец ему в рот, чтобы тот вытошнил все случайно проглоченное, а потом вытер руки о его же халат.
— Я ухожу с ним обратно в казарму, — Упрямо гнул свою линию Камей.
— Ты хочешь дезертировать с поля боя? — Вкрадчивым тоном осведомился Акургаль. Очередная вспышка окрасила левую половину его лица в жутковатый оранжевый оттенок аварийных ламп. Темные глаза масляно блестели от нервного напряжения, рука плавно тянулась к собственному мечу.
Десятник искренне не знал, сможет ли его звероватый подчиненный выполнить приказ или предпочтет спасти… кого? Друга? Подопечного? Брата по крови? По духу? Или Старшего? Он не знал о точном характере связи между бандитом и мальчишкой, но не собирался слепо верить в приоритет долга перед товарищескими узами.
— Ма, — Коротко бросил он, когда Камей после секундной заминки рванул к нему с оттянутым назад кулаком.
Они оба были готовы к противодействию. Не столько из чувства ответственности, сколько из самосохранения. Бывший вор был там, у Прорыва, в поворотный для Насыпи момент. И его мнению, мнению осторожного, озабоченного сверх меры собственной шкурой человека, Акургаль доверял куда больше, чем неожиданно верному бандиту.
Новая вспышка дала достаточно света, чтобы во всех подробностях рассмотреть короткий бой. Скупое движение Иккагецу, от которого кулак Камея дрогнул, отклонился на несколько сантиметров в сторону. Достаточно, чтобы вместо лица десятника лишь слегка мазнуть ему по скуле. Сокрушительный нокаут вышел маловразумительным пшиком.
Движение Акургаля вышло более медлительным. Он уступал Камею как в скорости, так и в мощи, не умел совмещать выпад своего прямого меча с одновременным выхватыванием его из ножен. Зато он имел скоростной навык для меча, тогда как копье бандита давно потерялось где-то на поле боя.
— Дарящий прохладу вэй, настигающий тигров йи! — Лезвие его клинка слилось в одну сверкающую полосу. Три удара подряд выбили из подчиненного целые фонтаны крови, с мерзким скрежетом прошлись по костям.
Здоровяк неверяще посмотрел на развороченную грудь. У него еще хватило сил или инерции для разворота и вялого удара наотмашь в момент завершающего удара умения, но никакого урона таким образом он не нанес. Лишь обозначил. Акургаль не стал рисковать, отпрыгнул от проваленного, "пьяного" удара сразу после завершения навыка. Он все ждал активации берсерк-мода.
Камей не впал в ярость. Его темные, почти черные глаза таинственно и жутко мерцали в свете падающего метеора, выражение лица скрылось за мешаниной теней. Он отрывисто мотнул головой, заставил тело сделать два шага вперед, после чего просто рухнул вниз лицом. Бледный как смерть Ма прижал пальцы к его шее, а потом покачал головой.
— Да, вы абсолютно правы, — Самодовольный, кокетливый тон попаданца еще сильнее накалил обстановку, придал ей характер балаганного фарса. Янки из Коннектикута попадает к королю Артуру, чтобы спустя сутки умереть от тифа, а тот щеголяет снятой с тела одеждой. Белого Бима выкидывают из квартиры, за то, что он грыз обои, Тарас Бульба принес попкорн на казнь Остапа.
— Третьим в нашу славную компанию влился именно Камей…
— Зачем? — С надрывом в голосе перебил Саргона Иккагецу. Он не отрываясь смотрел на грязное тело бывшего бандита с разбрызганной по строительным обломкам кровью.
— Он бы дрался до последнего. А я не мог быть уверен в победе, — Взгляд десятника выражал сожаление, недовольство собой, а также еще несколько других, трудноопределимых чувств.
— Ты теперь сомневаешься в своем рассказе? Камей все-таки прав? — Спокойно переспросил бывшего вора десятник, — Что нам, по-твоему стоит делать дальше? Сдаться?
— Нет, — Ма отвел глаза от неподвижного трупа, поправил ногой норовящее сползти в грязь тело Саргона, — Я не ошибаюсь, просто… Надо доставить парня обратно в чайную. Только там он сможет отрубить этот поток. Либо сам, либо…
— Уничтожим всех причастных, — Последняя фраза Акургалю далась нелегко. Смерть Камея ударила по нему, но лишь Саргон заставил сомневаться в своем решении. Страх его возможной гибели мог перевесить даже ту опасность, которой сейчас подвергались остальные члены Первого Отряда.
— Надеюсь он действительно придумает, что с этим делать, — Ма хмуро кивнул на тяжелый черный столб не то воздуха, не то пламени, не то энергии, висящий над Насыпью на манер урагана или дыма от особо крупного предприятия.
— Пусть расхлебывает, то что сам заварил. Это будет справедливо, — Тяжело вздохнул Акургаль.
* * *
— Ты уверен, что это хорошая идея? — С сомнением спросил парня десятник.
— А у тебя есть другие варианты? Может, спросишь совета у нашего куратора? — Желчно ответил ему мальчишка.
Саргону сейчас было не до сомнений. Требовалось сделать все как можно более точно. Наносить зданию слишком сильные повреждения — весьма чревато. Вдруг получится тот же результат, из-за которого сам Ксин не стал пытаться сломать толстую глиняную коробку? Наносить слишком слабые — бессмысленно. А значит, его маленькое изобретение подойдет как нельзя лучше.
К вящей досаде куратора, ни один из новобранцев не сумел не то, что разрушить участок стены, но и вообще как-либо заметно ей повредить. Целый час попыток — и никакого, вообще никакого результата. Не помогла ни обрушенная на участок стены наковальня, ни попытки использовать навыки с помощью острых или твердых предметов (мечи Юлвею с десятником банально жалко, а копейные древка слишком легко ломались).
Новая идея пришла в голову попаданцу уже когда они совсем отчаялись, а Ксин висел позади них Богом Возмездия Предвзятости и Зуботычин.
— Ты уверен, Саргон? Это колесо от прялки деревянное, если сломаешь просто так — опять придется отдавать кучу облачных юаней…
— Давай уже сюда! Эй, Юлвей!
