Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
Лепёшки действительно были замечательные, те самые, из детства. Она вспомнила их вкус, несмотря на все пролетевшие эпохи.
Трогвар, похоже, был того же мнения — лепёшки исчезали очень быстро.
«Если мёртвые будут угощать тебя чем-то — не бери ни в коем случае, забудешь мир живых», — вспомнилась присказка. В конце концов, её-то мама не мертва! Она покинула Серые Пределы, следовательно — жива!
— Теперь вот расчесать тебя надо, дочка. — Сигрун решительно встала, в руках невесть откуда появилась пара гребней: редкий, широкий и частый, помельче.
— Мы спешим, мать моя.
— Куда? — удивилась Сигрун. — Последний день, куда торопиться? Ты разве хочешь опять меня оставить? Даже сейчас?
Трогвар сощурился, но промолчал.
— Пойдём лучше с нами, мама. Тигр Барра нашёл меня здесь, и он же сможет нас вывести.
Сигрун рассмеялась.
— Ах, неразумная моя дочка!.. Вся в отца. Тому тоже главное было куда-то бежать, ехать, мчаться, спешить, пока мы с тобой оставались одни и справлялись, как могли. Ты говоришь, твой кот нашёл тебя? А я говорю — его послал Великий Дух, неважно, Орёл или Дракон. И как ты докажешь, что я не права?.. Сними шлем, сними. Волосы вообще-то и вымыть следует…
— Мама! Который раз говорю — я не к свадьбе готовлюсь!
— И напрасно, — невозмутимо парировала Сигрун. — Не ты ли, добрый молодец, за рукой моей дочери пришёл?
— Нет, добрая госпожа, — ровно ответил Крылатый Пёс. — Твоя дочь, однако, доблестная воительница, и многие сочли бы великой честью…
— Сочли бы! — фыркнула Сигрун. — Вот так жизнь и проходит, дочь, — в погоне за «великой честью». Я бы тоже могла отказать твоему отцу. Но я не хотела. Я была счастлива с ним и счастлива, что у меня появилась ты. Ещё лепёшек? Вот эти, смотри, на меду.
…Тигр Барра не подходил к странной женщине, преградившей им путь. Он чувствовал, что хозяйка не может сейчас идти дальше; угрозы он, однако, не чуял — хотя женщина была странной, очень странной, не живой и не мёртвой, он таких никогда и не встречал. Не была она ни демоном, ни неупокоенным. Ни настоящим призраком, ни таким существом, как хозяйка.
Тигр этого не понимал, а чего он не понимал, то могло быть или опасным, или не совсем. Женщина была «не совсем».
Барра осторожно и бесшумно поднялся. От озерца в чащу, в глубь распадка, убегал след явившейся сюда женщины; взор тигра скользнул вдоль следа…
И упёрся в серую от времени и дождей хижину, узкую, низкую, вытянутую домовину о шести столбах. Внутри что-то ворочалось, что-то такое, отчего у Барры шерсть встала дыбом. Он не двигался с места, но видел всё так же ясно, словно лежал там в засаде, подле покосившегося плетня.
Упала деревянная заглушка, и из домовины, из чёрной дыры, в какую Барра бы если и пролез, то с великим трудом, появилась низкая, согбенная фигура в грязно-сером саване. Кряхтя и охая, спустилась по узкой лесенке — жердине с набитыми поперёк короткими кусками ветвей. К ней из лопухов кинулся чёрный кот — но в каком же он был виде!.. Шерсть облезла, глаза затянуты мутными бельмами и обильно гноятся, когда-то белые зубы выпали, шкура плотно облепила тощие рёбра; Барра бы с презрением отвернулся от такой добычи, даже будучи изрядно голоден.
Старуха — а это была именно старуха, с почти лысым морщинистым черепом, обвислой кожей, бледной, словно никогда не видевшей солнечного света. Бесцветные губы, беззубые дёсны, на шее болтается верёвочная петля.
Кот зашипел, выгнул спину. Получилось у него это плохо, но старуха не обратила внимания. Шамкая что-то, подобрала клюку, опираясь на неё, заковыляла к разрыву в плетне.
Кот, по-прежнему шипя и выгибая спину, тем не менее, двинулся следом.
Они идут сюда, понял тигр. Они сейчас будут здесь!
Что случится тогда, он, конечно же, представить не мог. Но что-то очень, очень плохое.
Старуха поплелась едва заметной тропой; шла она ровно по следу той самой женщины, что сидела сейчас с хозяйкой!..
Тигр вскинулся, зарычал, обнажая клыки.
Будет бой.
Но впервые в жизни тигр Барра боялся предстоящей схватки. Он, наверное, даже бы убежал, с позором поджав хвост — не всех врагов можно одолеть даже ему, — но тут была хозяйка, и он её не оставит!
Белый тигр вскинулся и зарычал, нагибая голову и показывая клыки. На сей раз он рычал так, словно должен был явиться кто-то пострашнее какого-то там придонного червяка Йормунганда.
И Райна сразу поняла — не она достигла конца дороги, конец сам пришёл к ней.
— Что с тобой? — удивилась Сигрун. — Твои волосы…
— Мать моя, — сквозь зубы процедила валькирия, — кто перенёс тебя сюда, сам Демогоргон? Что он тебе велел? Отнять у меня си…
— Он ничего не велел, — пожала плечами Сигрун. — Просто дал повидаться с тобой. Чтобы я могла наделать твоих любимых лепёшек. И расчесать тебе косу. В последний раз, дочка.
— И ты оказалась здесь?
— Где же мне ещё быть? И какой выбор мне оставили? — Сигрун глядела с мягким укором. — Я последовала за Великим Духом.
— А кто тогда идёт по твоему следу, добрая госпожа? — негромко осведомился Трогвар. Расправил крылья, поудобнее взялся за длинные рукояти клинков.
— По моему следу? — недоумённо оглянулась Сигрун.
Низкие густые ивы раздвинулись. На берег озерца выглянула жуткая старуха в сером саване, худом и грязном.
У её ног семенил чуть живой кот, шипел злобно, но шёл, словно на невидимой удавке.
— Говорила я тебе, девонька, что, как всё одолеешь, тогда меня вновь встретишь? И тогда уже не расстанемся?
Сигрун неожиданно выпрямилась, собой загораживая дочь.
— Явилась, костлявая? Мало тебе добычи — и сюда подоспела?!
— Уймись! — проскрежетала хекса. — Я дочке твоей помогла, на тропу верную наставила. Высок её путь и страшен, и прошла она его весь. Видишь, в Мёртвых Горах вот тебя, мёртвую, повстречала. В Железном Лесу одного змея сразила, в Каменной Пустыне другого. Всё сделала, как велели, последнее осталось — силу собранную, заёмную, на место вернуть.
— Заёмную? Вернуть?! — возмутилась Райна.
— Да уж не твою, вестимо! — передразнила хекса. — Ты, валькирия, дитя от семени Óдинова — ты только и могла её собрать, последняя из своего племени. Вот ты и собрала. Теперь отдай. Духи великие собственной крови и жизней не пощадили, пока щит и меч не выковали, чтобы Дальних поразить. И каждая капля силы, даже самая мельчайшая, должна в дело пойти. Потому что нет сейчас такого, без чего обойтись можно.
