Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
Но глаза великого змея смотрели на неё, Райну, и только на неё. Трогвара чудовище словно даже и не замечало.
Огромная пасть приоткрылась, выдвинулся раздвоенный язык — словно сплетение самых толстых канатов.
Но яд не капал со смертоносных клыков, и дыхание страшилища, гибельное, согласно сагам, не причинило валькирии никакого вреда.
— Райна!
— Погоди! — крикнула валькирия.
Словно ветер шевельнул нагими ветвями, словно зашуршали сухие, обречённые осени травы и тростники.
Йормунганд заговорил.
«Kveðja, systir… Приветствую, сестра…»
— Райна?..
«Кveðja, bróðir minn. Приветствую, брат мой».
«Dagur Ragnaroks er kominn, systir».
— Да, брат, день Рагнарёка наступил, но совсем не так, как было предсказано.
«Ég veit, мне ведомо, — с печалью и гневом раздалось в ответ. — Великие силы перекроили нити судеб. И тебе, и мне отказано пасть в бою с честью. Я брошен сюда, на камни нагой пустыни. Лишён своей судьбы и даже воды, поддерживавшей моё тело…»
«Но ты же мёртв, брат?»
«Нет, — злобно донеслось с высоты. — Как и ты, сестра, я попал сюда волей тех, кто дерзнул по собственному разумению изменить начертания пророчеств. Все эти века на морском дне я размышлял… но не только!..»
Не шевелясь, воительница смотрела в жёлтые глаза чудовища. А шипение всё длилось, полное боли и ненависти.
«Я обвивал Митгард. Я хранил Срединный Мир и Йотунхейм, Свартальфхейм и Льёсальвхейм, в том числе и владения сестрицы Хель, хотя она о том и не знала. Мы все исполняли наш долг, даже малыш Фенрир. А теперь время наше вышло, время хранителей, почитавшихся великим злом. Я жду твоего удара, валькирия».
«Ты хранил, брат?»
Сухой смешок.
«Я хранил, сестра. Хранила Хель, сберегая души в своём подземном царстве, пусть даже они там медленно истаивали — чтобы не достались Спасителю. Приходилось стараться мне, в океанской глубине — чтобы эти души не погибали бы слишком быстро. Видишь, даже я помогал грозному Демогоргону; и за это, видать, лишён чести последнего боя».
«Почему ты ждёшь моего удара, брат?»
«Что ещё мне осталось? Я не могу жить в пустыне, и в лесу не могу тоже. А с морского дна меня подняла Третья Сила. Видать, им потребовалась моя жизнь — больше я ничего отдать не могу. Что ж, бери, сестра».
«Нет! — вырвалось у Райны. — Зачем?! Для чего? Ты видишь — мы сражаемся!..»
«Сражайся, сестра. Я же… я слишком велик. Дыхание меня оставляет, огромное тело — моё проклятие. Третья Сила не знает жалости. Как не знали её и Древние Боги. Поэтому дай мне, по крайней мере, умереть от честной стали».
«Моя сталь едва ли достигнет твоего сердца, брат».
«Хм, верно», — согласился исполинский змей.
«Орёл и Дракон не случайно отправили тебя сюда, брат». — Райна опустила меч, приблизилась. Протянула руку, осторожно коснулась шероховатой, густо покрытой морскими отложениями чешуи — и разом ощутила близкую смерть.
Йормунганд умирал.
«Я должен был сразить бога грома, а он — меня. Равновесие бы восстановилось. Но великий Тор тоже обречён, как и я. Мы не должны были существовать за пределом пророчества».
«Мы не в силах тебя убить, брат».
Змей помолчал. Его громадное тело замерло, словно обращаясь в камень.
«Я отдам тебе свою силу, сестра. Умирающим открывается будущее. Я вижу тебя вне пределов этого кошмара, что часто снился мне во тьме океанского дна. Забери мою силу, которая ещё осталась. Быть может, она окажется небесполезна».
«Брат. Если Орёл и Дракон послали меня навстречу тебе, они хотели высвобождения твоей мощи, а не отдачи её мне».
«Не хотелось бы… сгинуть напрасно».
Голова Йормунганда опустилась на камни рядом с Райной, жёлтые глаза прикрылись.
«Хорошо, что ты здесь, сестра. Последние мгновения всегда страшны, даже для таких чудищ, как я. Вспомни, кто ты есть, валькирия, провожавшая героев в Валгаллу, выпусти меня на свободу… Как и сестра Хель, как и брат Фенрир — я не виновен в том, что родился таковым».
Чешуя под ладонью Райны начала теплеть, вот она сделалась уже горячей, почти нестерпимо — но валькирия лишь сжимала зубы.
«Пусть забирают. Это всё равно невыносимо», — услыхала она.
«Я тебе обещаю, брат, что распоряжусь твоим наследством осмотрительно, и чтобы ничто не пропало».
«Это… неважно, сестра. Мы… хранили… как могли. Теперь… твоя… очередь…»
Исполинская голова медленно клонилась на каменистом ложе. Жёлтые глаза закрылись.
Чешуя под рукой валькирии на миг сделалась раскалённой, подобно металлу, и внезапно обернулась обжигающе-холодным льдом.
По всему телу Мирового Змея прошла последняя судорога, и он замер. Голова чуть склонилась набок, и казалось — он всего лишь поджидает добычу в засаде.
Райна не сразу отняла руку. Йормунганд застыл, однако что-то слабо-слабо трепетало в глубине исполинского змея, что-то жило, даже и отдав силу, что так алкали Орёл с Драконом.
А сила, покинувшая тело сына Локи, сжалась в груди Райны тёплым клубком, свернулась, словно огненная змейка.
«Нет. Я её не отдам», — ожесточённо подумала валькирия.
Конечно, Йормунганд не был её настоящим братом — как не был отец его, Локи, кровным братом великому Óдину. Названый кузен, в лучшем случае; но сейчас она ощущала его именно братом.
Однако пришла пора вспомнить, что она валькирия Рандгрид, а не просто наёмница Райна.
То, что едва-едва содрогалось в глубине гигантского тела, было душой. Душой Йормунганда, сына Локи и великанши Ангрбоды, сильной хексы, хоть и не столь могущественной, как Лаувейя.
Альвийский меч запел, рассекая мёртвую плоть, но не только — он чертил руну призыва, руну освобождения от бренного тела; валькирии прибегали к подобному, если душа героя по каким-то причинам оказывалась слишком сильно прикованной к этому миру. Прикованной настолько сильно — скажем, неисполненным долгом — что скорее бы истаяла, чем обрела свободу сама по себе.
Уже неживой, Йормунганд содрогнулся. На светлом клинке Райны зашипела, испаряясь, чёрная кровь — а вместо неё проступала другая, чистая, алая, как и положено.
А потом над мёртвым змеем медленно сгустился лёгкий, едва заметный призрак — но не чудовища, не морского исполина, а худого нескладного юноши с соломенными волосами до плеч, не знающего, куда девать слишком длинные руки.
— Йормунганд…
— Ну да, — смущённо сказал призрак. — Всё-таки мои родители не были ни змеями, ни волками. Отец, конечно, мог менять облик… вот, наверное, оттуда всё и пошло. Но спасибо тебе, сестра! Спасибо за дарованную свободу! Мы никогда не встречались, но я слышал, как вы мчитесь по облакам, обгоняя ветра…
— У тебя получилось бы слагать саги, — через силу улыбнулась валькирия.
— А чем, ты думаешь, я занимался
