Вячеслав Шалыгин - Обратный отсчет

К сожалению или к счастью, продолжить бой им не удалось. Когда напарники приблизились к затянутому дымом и утонувшему в клубах пыли северному крылу здания, никаких бандитов перед ним уже не было. Их размытые в дыму силуэты мелькали гораздо правее. Лунев прикинул расклад и пришел к выводу, что архаровцы просто были вынуждены временно отойти, чтобы пополнить боезапас. Ушли, но, как говорится, обещали вернуться.

Почему они так яростно набросились на ходоков, зачем им было нужно непременно выкурить штабных из здания? Пока эти вопросы оставались без ответов. Ясно было одно — у ходоков есть пауза, и ею необходимо воспользоваться. Только вот проблема — штабные ни о какой паузе не подозревали, а подсказать им было некому. Ведь ни Лунева, ни Смокера для них официально не существовало. Андрей остановился у входа и покосился на спутника. Тот, видимо, задумался примерно о том же: как войти в здание и сообщить военным, что путь свободен, но не получить при этом пулю в живот?

Навскидку ничего не придумывалось, время уходило, и Лунев решил пойти ва-банк. Он забросил автомат на плечо и решительно шагнул в задымленный холл здания. Смокер немного поколебался, но, в конце концов, двинулся следом. И тому и другому терять, по сути, было нечего. Слишком уж далеко они зашли по следам штабной группы, чтобы позволить рейду закончиться вот так бесславно, под перекрестным огнем каких-то бандитов.

Глава 11

Зона, 12 часов 01 минута до часа «Ч»

Зона — место странное и очень опасное, но еще больше противоречивое. Иногда кажется, что в ней нет ничего загадочного, свалка свалкой, только радиоактивная, но иногда разум отказывается понимать решительно все, что происходит вокруг. В такие моменты будто попадаешь в другую вселенную, где не работают никакие известные тебе законы и правила. Хорошо, что это лишь моменты, но плохо, что выпадают они, как назло, когда жизненно важно сосредоточиться на деле.

За время пути Дорогину довелось трижды испытать на себе этот странный эффект. Впервые это произошло, когда его звено пробиралось по окраине Чернобыля. На какое-то субъективное мгновение полковник выпал из действительности, а когда вернулся в нее, оказалось, что его тройка протопала по развалинам целый километр. В тот момент Дорогин не придал этому значения, решил, что просто задумался. Но когда попал в такую же сумеречную зону второй раз, а вернее, когда вышел из нее, полковник понял, что пищи для анализа у него предостаточно. В «зазеркалье» Зоны было что-то такое, что не давало списать провалы в памяти на усталость или легкое расстройство психики. Дорогин был готов поспорить, что изнанка Зоны — это реальное место, через которое может пройти любой человек, правда, лишь мысленно. Полковник вряд ли сумел бы объяснить происходящее более внятно, но в своей правоте был уверен. Вот почему, когда сумерки сгустились вокруг него в третий раз, он постарался взять себя в руки и сохранить способность к нормальному восприятию.

Это привело к тому, что «зазеркалье» спроецировалось на реальный ландшафт, и Дорогин как бы завис между двумя мирами. В одном он, следуя за проводником, брел по грязному, сырому тоннелю коллектора, распинывал крыс и вполне нормально реагировал на прочие опасности, а в другом двигался по странному лабиринту, не имеющему фиксированных изгибов и постоянно меняющему уровни. Полковник двигался то вверх, то вниз, повинуясь какому-то странному чутью, сворачивал в нужные коридоры, а случалось, вовсе проходил сквозь призрачные стены, но неизменно оказывался в новом коридоре, ведущем к цели. К какой? Дорогин не знал, но в том мире это было и не важно. Там имело ценность лишь движение: цель была вторична.

Возможно, так на психику действовал Зов, ведь таблетки блокировали только его главный эффект, побочные оставались и проявлялись у каждого по-своему. Скаут в свое время жаловался на головную боль, Дорогин — погружался в призрачные миры. Что ощущал Бибик, было трудно предположить, но наверняка и у него имелись определенные проблемы. И чем ближе группа подходила к источнику, тем проблемы становились серьезнее. Проводник мрачнел не по часам, а по минутам. Хотя тут, наверное, сыграла свою роль потеря Скаута. Было заметно, что Бибик переживал ее гораздо сильнее, чем предыдущие потери группы. Непонятным оставалось только, как себя чувствует Паркер. Дорогин не успел поинтересоваться, при помощи чего Хьюго вдруг справился с неодолимой тягой к источнику Зова, но и Паркер вряд ли чувствовал себя абсолютно комфортно. Он то и дело натыкался на идущего впереди командира, бормотал извинения на английском и через десять шагов натыкался снова. У неутомимого «зеленого берета» явно подкашивались ноги.

Как в таком препаршивейшем функциональном состоянии группа сумела без новых потерь пройти по коллектору от логова «Черного ангела» до подземелий автовокзала, Дорогин не сумел объяснить даже самому себе. Как-то прошли, и все. Дважды успели вовремя обнаружить и перепрыгнуть глубокие трещины, один раз ухитрились опередить пятерых жонглирующих кирпичами желто-белых карликов — расстреляли их до того, как мутанты швырнули свои снаряды, — и не сосчитать сколько раз отбили беспорядочные наскоки крыс.

Вид руин автовокзала и серое небо над головой вроде бы на время вернули Дорогина в реальность, но стоило группе двинуться дальше, полковник снова погрузился в легкий транс и не выходил из него вплоть до конечной точки маршрута. Подкорка живо реагировала на стремительно меняющуюся обстановку, чуть выше, где-то в глубине сознания, зудела мысль, что надо бы принять еще одну таблетку, а на поверхности восприятия бурлил водоворот образов и сцен, но прочной связи между этими «этажами» сознания не было. Полковник будто разделился на три самостоятельно мыслящие сущности: одна воевала, пробиваясь сквозь засады к цели, другая безуспешно пыталась растормошить мышление, а третья безучастно созерцала и тупо «конспектировала» все, что Дорогин видел и слышал.

«Конспект» получался сжатым, но вполне достаточным для рапорта, а большего от полковника и не требовалось. Если изложить на бумаге, то примерно таким:

«Сначала был автовокзал: короткая перестрелка с какими-то оборванцами и стремительный рывок через проспект Энтузиастов, под прикрытие развалин длинной многоэтажки. Дальше был медленный и очень трудный марш по заросшим и основательно захламленным дворикам, параллельно улице Дружбы Народов. Все ориентиры указывал угрюмый Бибик, объясняя, что география — это неплохое лекарство „от всяких там зовов“.

„Когда мозги работают на запоминание ориентиров, — расшифровал он свою мысль, — их не берет никакой гипноз. Проверено на себе“.