Вячеслав Шалыгин - Бессмертие наемника

Вячеслав Шалыгин

Бессмертие наемника

Часть I

Битва за Необулу

Пролог

Н-ск. Август текущего года

— «В остром копье у меня замешан мой хлеб. И в копье же из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье!»

Я эффектно поднял бокал с виски и задрал подбородок:

— Как звучит?

— Ты не разбавил свой напиток содовой? — насмешливо поинтересовалась Алена.

— Женщина! Неужели ты не понимаешь, сколько глубинного смысла вложено в это ямбическое двустишье?! — Я слегка возмутился в связи с ее пренебрежительной реакцией.

— Эй, любитель поэзии, попрошу вас не выражаться в присутствии дам! — Алена выпрямила спину и разыграла секундную сценку: «Обиженный синий чулок».

— Здесь дамы? — паясничая ей в унисон, я поправил несуществующий галстук и оглянулся.

— Да я это, я, балбес! — Алена хлопнула меня по плечу и громко рассмеялась.

Она смеялась часто, и мне это чертовски нравилось.

— И что же такого «глубинного» в этом стишке? — спросила Алена и окончательно отвлеклась от телевизора. — Хотя подожди, я попробую догадаться… Кто его написал?

— Древнегреческий поэт Архилох. Жил то ли в седьмом, то ли в восьмом веке до нашей эры. Но главное заключается не в том, что он настолько актуален и по сей день или является родоначальником простого и доступного размера, именуемого ямбом. Меня поразило другое. Будучи непревзойденным поэтом, он всю свою жизнь провел в набегах. Служил наемником. Драки и попойки, пьяные скандалы… Его сатира насквозь пропитана самым отвратительным ядом… Он мстителен и жесток, груб и задирист…

— А мне кажется, что это нормально, — возразила Алена. — Все поэты скандалисты.

— Я бы не стал так обобщать.

— Ну, тогда — наиболее выдающиеся.

— Ты не поняла. Я говорю не о том, что вечно ищущие истину стихотворцы чаще всего находят вдохновение ее поисков в вине… Впрочем, если ты прочтешь его стихи, то все поймешь и без пояснений.

— Что можно понять из подборки обрывочных строк почти трехтысячелетней давности? Нет уж, юноша, объясняй «на пальцах».

— Жизнь Архилоха — вечная борьба, в первую очередь с самим собой. Он умен от бога, и ему тесно в рамках мира, не дающего его интеллекту заработать на полную мощность. Он пытается опередить свое время, но вязнет в нем, и этот конфликт между потенциалом человека и потребностями общества принимает чудовищные и нелепые формы, а поскольку Архилох примитивен, но предельно искренен — он элементарно злится. Творческим людям зачастую присуща серьезная неуравновешенность.

— А я что говорила?

— Но многие ли из них становятся наемниками? Не защищают Родину в тяжелый час, а зарабатывают деньги «копьем»? Стихи Архилоха гениальны, и мне совершенно непонятно: как он совместил в себе жестокость наемника и утонченность поэта?! «Я — служитель царя Эниалия, мощного бога. Также и сладостный дар муз хорошо мне знаком». Разве не сильно сказано?!

Я снова раскрыл книгу и повернул ее так, чтобы Алена видела текст.

— Если внимательно прочитать все, что здесь написано, то можно составить практически полную картину его жизни. По крайней мере — зрелых лет. Стоит лишь правильно расположить стихи. Вот он пирует, вот — любит, вот — сражается, отдыхает от боев, хоронит погибших товарищей, скорбит по ним и подбадривает стихами выживших. Он наносит врагам смертельные раны и получает ранения сам… Вся его жизнь здесь, как на ладони…

— Так и должно быть, — Алена пожала плечиками. — Иначе зачем писать?

— Серьезный вопрос, — я задумался.

Она внимательно посмотрела на меня и, положив руку мне на колено, спросила:

— Уж не собираешься ли ты завести себе еще одно хобби?

— Нет, мне хватает бумаготворчества и в лаборатории, — я усмехнулся и махнул рукой, — но все-таки эта подборка стихов меня забавляет…

— Послушай, «профессор», если ты вдруг все-таки решишь выкроить время для написания книги о роли древнегреческой поэзии в современном мире, пусть она не будет скучным исследованием. Хорошо?

— Архилох страстно любил Необулу, дочь богача. Тот сначала обещал поэту, что выдаст за него красавицу, но потом передумал. Несостоявшийся жених, сама понимаешь, рассвирепел и высказал в стихах все, что думал о папаше, дочке и всех их родственниках. Позже появилась даже красивая легенда о том, как измученная издевательскими ямбами девушка покончила с собой…

— Вот это достойно — любовный роман в античных декорациях, — восхищенно сказала Алена. — Только куда тебе… Ты же серьезный, страшно занятый физик-исследователь. К тому же совершенно не умеющий соединять слова даже в короткие предложения…

— Напиши ты, — предложил я и рассмеялся.

— Нет, я предпочитаю романы наяву…

— Тогда не обессудь. Когда-то я увлекался созданием бессмертных сценариев к студенческим капустникам и агитбригадам. Возможно, что-то в душе еще теплится…

— Только чтобы «с любовью»! — потребовала Алена.

— Обещаю! — Я клятвенно приложил руку к груди и поклонился.

Я еще долго грел в руке почти пустой стакан, мысленно размещая стихи в каком-то неизвестном науке порядке. Я был очень близок к истине. Строки действительно складывались в подобие истории о нескольких днях из жизни наемника. Оставалось домыслить детали. Идея с книгой нравилась мне все больше. Неважно, кто прочтет ее, кроме Алены и меня. Дело было скорее в реализации необычного для меня проекта. В процессе написания, а не в конечном результате. Разрядке и отдыхе, который, как известно, хорош только при условии полного отключения от основной деятельности… Решено!

Алена уже спала, когда я положил перед собой сборник античных стихов и отстучал на клавиатуре компьютера первый эпиграф.

Главк, ты видишь: глубь морская всколыхнулась от волны

И нависли грозно тучи над Гирейскою скалой.

То — знак бури! Страх на сердце: мы застигнуты врасплох.

Глава1

Планета Необула. 3.11.2352 г. н. э

Главный Советник

— Вам ли не знать, господин Советник, что все могущество нашей державы не более чем трюк? Вы же сами покупали газеты, телеканалы, партии по всему миру, чтобы сформировать общественное мнение на этот счет. Десятилетия напряженного вложения денег в рекламу целой страны! Грандиозность сумм соответствовала грандиозности задачи — это сработало. Да-да, несмотря на возникшие трудности, результат можно признать удовлетворительным.

Президент транснациональной корпорации «Нео», он же Президент планеты, встал и бодро прошелся по комнате для тайных совещаний. Или, лучше сказать, просто для совещаний; в его понимании любое слово, сказанное внутри президентского дворца, должно было иметь статус государственной тайны. Отчасти это было оправдано тем, что он сейчас говорил Главному Советнику, своей правой руке во всех делах.

Советник, человек немолодой и нездоровый, вяло кивал и морщился, поправляя сползающие с носа толстые очки в роговой оправе. Его одряхлевшее тело уже не переносило долгого пребывания в вертикальном положении, и президент не требовал от Советника особого соблюдения субординации. Глава страны про себя зачастую посмеивался над ходившей по дворцу шуткой, что Советник был стар уже при рождении.

— Мы блефовали как могли, а могли мы это отменно, — продолжил монолог Президент, — но все-таки кое-кто нам не поверил… Не поверил, что мы настолько же сильны, насколько богаты.

— Печально, — Советник вздохнул, — однако я не пойму, в чем содержится опасность, нависшая, по вашему мнению, над государством?

— Вот! — Президент поднял указательный палец. — Именно «в чем»! В трех сотнях тысячетонных космолетов класса «Фудзи», составляющих ударное ядро приближающейся к нам армии! Подчеркиваю, эта эскадрилья только ядро, вся Воздушная Армия насчитывает до тысячи машин!

— Как скверно… — равнодушно произнес Советник. — Только не вижу оснований паниковать, господин Президент, вы же руководите не швейной фабрикой, а всепланетной корпорацией, выпускающей оружие…

— Да! Оружие! Как иначе можно разбогатеть за десять лет?! Только, выпуская оружие, я вовсе не желаю его применять, тем более на своей территории! У нас нет ни армии, чтобы защищаться, ни роботов, чтобы создать эту армию, только служащие и их семьи. Автоматические системы позволят нам отразить агрессию в космосе, но что будет, если враги прорвутся к поверхности планеты?