Москит. Том I - Павел Николаевич Корнев
В подворотню завернула парочка куривших до того напротив арки парней, я посторонился, те тоже перегораживать проход не стали, сместились к противоположной стене.
— Служивый, табачком не богат? — спросил шагавший первым паренёк в пиджаке нараспашку и свободного кроя брюках.
— Не курю, — машинально ответил я и едва успел качнуться в сторону, уклоняясь от молодецкого замаха второго прохожего, повыше и плечистей приятеля.
Кулак с медным кастетом пронёсся мимо, но я даже толком равновесие восстановить не успел, как первый из хулиганов вцепился в мои запястья. Был он жилистым и цепким будто клещ, зато не слишком-то упитанным; я дёрнул его на себя и боднул лбом в лицо, дальше поставил подножку и попробовал отпихнуть, но преуспел в этом лишь отчасти: коротышка оступился и повис на моей правой руке.
— Убивают! — пронзительно завизжала какая-то клуша от входа в арку, загомонили и во дворе, да только на скорое прибытие подмоги уповать не стоило. Оплошаю — изувечат.
Парень с расквашенным носом так и не отцепился, а его подельник снова врезал, на этот раз метя мне по уху. Я принял удар на вскинутое плечо, и едва сознание от боли не потерял, аж перед глазами всё посерело. Мелькнула мысль задействовать сверхспособности, но не рискнул отвлечься, двинул повисшего на мне хулигана коленом в челюсть, высвободился и отскочил, разрывая дистанцию.
Крепыш ударил с молодецким уханьем и промахнулся, слишком сильно провалился вперёд, за что и поплатился. Рывок на себя и подножка вышли у меня не слишком техничными, зато не оставили противнику шансов устоять на ногах. Он рухнул на землю, а я от души приложил сапогом его дружочка, встал в стойку и быстро попятился назад.
С улицы донёсся топот ног, и крепыш только подниматься с земли начал, как арку осветили лучи мощных фонарей и набежавшие жандармы повалили его обратно.
— Всем стоять! — заорал младший унтер, и я благоразумно развёл руки в стороны, демонстрируя пустые ладони.
Второго хулигана уложили рядом с первым, потом очередь дошла и до меня.
— В чём дело? — потребовал объяснений жандарм.
— Закурить попросили, — пояснил я, прикоснулся к отбитому плечу и зашипел от боли.
— В самоволке? — последовал новый вопрос.
— В увольнении.
В подтверждение своих слов я предъявил оформленный по всем правилам документ, и унтер принялся изучать его, подсвечивая себе фонариком. У арки уже собралась толпа зевак, в первых рядах стояли Иван Богомол и Василий Архипович, но вмешиваться они не спешили, просто наблюдали за происходящим со стороны.
— Ладно, допустим, — проворчал жандарм, возвращая увольнительную. — С рукой у тебя что?
— Кастетом отшибли.
— Да он первый начал! — заорал крепыш, но мигом заткнулся, когда ему без лишних сантиментов двинули ботинком под рёбра.
Его подельник промолчал, только не по причине благоразумия, просто со сломанной челюстью особо не поговоришь. А хруст после своего тычка коленом я расслышал отчётливо. Нехорошо получилось — вот так сразу его теперь не допросить и показания не сверить.
Унтер, как видно, пришёл к тому же выводу, поскольку с тяжёлым вздохом произнёс:
— Придётся делу официальный ход давать. Сейчас…
Договорить ему помешал отчаянный женский визг:
— Заре-е-езали!
Начальник патруля закатил глаза.
— Да что за день сегодня такой?! — Но медлить не стал, прихватил с собой одного из подчинённых и убежал на крик.
Иван Богомол тоже поспешил вслед за отхлынувшими от арки зеваками — к этому его побудил тычок комиссара. Я попытался перехватить взгляд Василия Архиповича, но тот продолжал делать вид, будто очутился здесь совершенно случайно и меня знать не знает. С учётом того что рядом с аркой уже никого не осталось, смотрелось это не слишком-то правдоподобно.
Неожиданно хлопнуло и свистнуло, тусклый свет фонарей перекрыли алые отблески, и я сообразил, что неподалёку ушла в небо красная сигнальная ракета.
Комиссар крутанулся на месте и рванул вслед за отправленным разведать ситуацию Иваном, да и я в арке оставаться не стал, бросился вдогонку.
— Куда?! — попытался ухватить меня за руку жандарм, но не тут-то было.
— Отстань! Тревога!
Ну а как иначе? Красную ракету шутки ради запускать не станут!
Зеваки переместились к небольшому скверу у «Особого почтового», туда же на истошный женский визг и пронзительные трели свистка спешила покидавшая ресторан публика. Комиссар с разбегу вломился в толпу и гаркнул:
— Разойдись!
Действия его крик не возымел, а вот выстрел в воздух заставил напуганных ротозеев прыснуть во все стороны, стал виден Иван Богомол, который замер на коленях рядом с распростёртым у лавочки телом.
— Машину! Быстро! — скомандовал помощник Альберта Павловича, прижимая ладони к груди человека в форме пограничного корпуса. — Рассечена артерия, долго я её не удержу. Нужна срочная операция!
Тут только я разглядел, что на земле лежит Касатон Стройнович. Ножевое ранение пришлось в грудь, китель аспиранта был залит кровью.
Комиссар оглянулся, заметил меня и рявкнул:
— За машиной!
— Карета скорой помощи уже едет! — объявил жандармский унтер и потребовал объяснений: — Вы кто такие?!
Василий Архипович до ответа не снизошёл, спрятал пистолет в кобуру и повторил:
— За машиной, Линь!
До расположения было бежать и бежать, едва ли я сумел бы опередить карету скорой помощи, к тому же сколько ни озирался, второго аспиранта не заметил, вот и крикнул в ответ:
— Платона нет!
Комиссар вмиг уловил мою мысль и отдал новый приказ:
— Ищи! — а сам ухватил за руку и подтянул к себе унтера. — Мне нужны свидетели!
Опрос по горячим следам очевидцев случившегося вполне мог принести свои плоды, но я медлить не стал и рванул ко входу в ресторан, где беспокойно переминался с ноги на ногу не решившийся покинуть пост вахтёр.
— Где второй корнет? — крикнул я, взбегая по ступеням. — Он ещё здесь?
— Так это… Ушли они…
— Оба?!
— Так точно! Вот незадолго до всей этой катавасии оба и ушли.
— С кем?
— Да сами по себе, никого с ними не было!
Я выругался и завертел головой по сторонам, попутно попытался осмыслить случившееся.
Вариант с банальной ссорой из-за барышни, переросшей в поножовщину, отбросил сразу. С парой операторов никаким хулиганам не совладать. А Касатон ещё и
