Сергей Кусков - Игрушки для императоров. Иллюзия выбора
«Это жестокий мир, Хуанито! – проснулся внутренний голос. – Мир валькирий и амазонок, не знающих, что такое жалость. Только уважение, которое вначале нужно заслужить. Со щитом или на щите, к сожалению, до сих пор актуально».
Со щитом у меня не получилось. Нога не дала. Я даже не прыгнул, просто встал, приценился, как лучше это сделать, и понял, что прыжок обречен. Роботов слишком много. И еще эта долбаная винтовка болтается, как…
Мозг уцепился за мысль: «…КАК ВИНТОВКА!!!»
«Она настоящая? – вспомнились мои слова. – Конечно. У нас все настоящее!»
И тут же: «Ты ничем не лимитирован. Можешь делать все, что хочешь. Главное дойти». «ВСЕ, что хочешь!!!»
Я снова присел и привалился к балке. Насколько она «настоящая»? От ответа на этот вопрос зависело мое будущее. Там, за гермозатвором, в ожидании, когда нас позовут, я стрелял из точно такой же, находившейся в помещении стрельбища. Эта же на время моих упражнений хранилась в руках у Катюши. Вопрос: «Почему?» И закономерный ответ: «Потому что не заряжена, не предназначена для стрельбы. Только для занятий на полосах и тренажерах в качестве балласта».
Но может ли быть, что тренировочная, балластная винтовка разряжена СОВСЕМ? При условии, что оружие у них тут везде и в огромном количестве?
Я отстегнул обойму и перевернул себе на ладонь. Есть, гранулы посыпались, не все потеряно! Сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Не густо, конечно, всего около полусотни маленьких шариков, при разогреве и разгоне которых получаются тонкие сверхпроникающие иглы, но хоть что-то! Теперь атомная батарейка. Она, пожалуй, даже важнее гранул, без нее винтовка не более чем навороченная дубина, а гранулы просто несколько миллиграммов дорогущего синтетического металла. Кажется, от волнения я даже перестал дышать.
Есть, индикатор посветил розовым. Я вновь чуть не подпрыгнул от счастья. Розовым, почти красным, энергии в ней осталось всего ничего, но она БЫЛА!!!
Действительно, все настоящее и даже заряженное! Про себя я восхищенно выругался, еще раз поразившись ортанизации корпуса. Такие структуры не могут существовать согласно законам природы! Но отчего-то он существует и не знает об этом.
Я подкрутил ручки управления соленоидами. Выставил первые два на высокую мощность, третий на небольшую, а четвертый уведя почти в ноль. На выходе у меня, согласно знаниям, почерпнутым на военной подготовке в школе, должен получиться снаряд достаточно большой для роботов поражающей силы, но с невысокой дальностью полета. И правильно, меньше дальность – меньше затраты драгоценной энергии.
Тем временем аккумулятор показал примерные расчетные цифры при таких параметрах – пятьдесят пять выстрелов одиночными. Из моей груди вырвался вздох облегчения: жить! Я буду жить! И пойду дальше со щитом в руке, покуда хватит выстрелов в этом «щите». А двигаться надо быстро, очень быстро! И при этом стрелять только в экстренных, крайних случаях и только в упор.
«Собрался, Шимановский! Собрался!» – вновь подбодрил внутренний голос. Разум, чувствуя сжимаемую в руках готовую к стрельбе винтовку, следовал его советам гораздо охотнее.
Теперь система координации боя. Здесь она встроена в шлем и гораздо мощнее прибора, что подарила мне Бэль, но я совершенно не умею ею пользоваться. А мне позарез нужен ее главный компонент – система прицеливания, без нее не выжить. В школе мы стреляли по стволу через мушку, и это правильно, умея стрелять так, научиться пользоваться электроникой не проблема. Однако здесь этого мало. К электронике надо привыкнуть, приноровиться, подстроиться. Я сделал несколько очередей там, наверху и представляю, что это непросто. Однако тратить нервы и выстрелы впустую, промахиваясь в противников с небольшого расстояния, еще худший выбор. Лучше уж позволить компьютеру делать простейшие операции за тебя.
В следующий момент я совершил глупость: разгерметизировал рукав и подсоединил винтовку к браслету. Да, глупо поступил, доспех имеет кучу собственных выходов для разных видов оружия, собственную систему поддержки каждого из них. Но тогда я еще не знал всего этого, не знал, как чем пользоваться, и мне показалось, что это оптимальный вариант. Затем интегрировал браслет в систему скафандра и нажал на зеленую точку активации на самой винтовке. Раздался приятный высокий звук «уууууууиииии». Винтовка включилась, батарейка подала энергию на соленоиды, активируя разгоняющее поле, а перед моим лицом на встроенном в забрало визоре замигала маленькая зеленая иконка. Теперь рычажок блокировки магазина. Есть. Кнопка готовности. Звук «шшшшш», гранулы подались в приемник. Все, обратной дороги нет, энергия не бесконечна, нужно как можно быстрее начинать ее тратить.
Я спрыгнул. Не делал головокружительные кульбиты, просто спрыгнул, молясь всем богам об удаче и милости. Получилось, боги услышали, боты напали как стадо, как тупые зомбяки, мешая друг другу и выстроившись в очередь. «Пим, пим, пим». «Пим». Что мне нравилось в этих железяках, так это механизм запаздывания: в черепушке бота уже засела смертоносная для человека игла, а его руки и тело еще двигаются, пытаясь тебя достать. Кайф! Жестоко, конечно, но кайф. Четверо, которым я засадил в лоб, застыли, на секунду образовав нечто вроде окна, в которое я и вломился. «Пим, пим», – еще двое, мешавшие взять разбег, последовали за первыми четырьмя. Красная точка на моем забрале двигалась, четко указывая, куда стрелять, линза приближала часть изображения, а аналитический механизм цветами подчеркивал наиболее вероятные векторы атаки противника, тупо высчитывая расстояния до моих «друзей».
Еще один бот. И еще один. И еще. Я уже перестал считать потраченные выстрелы, я вырвался, а это главное. Ад из кишащих металлических болванов остался позади, высвечиваясь в двух (чтобы не отвлекать лишнего внимания) иконках заднего вида. Теперь скорость, чем быстрее буду двигаться, тем меньше придется стрелять. Я пытался побежать, но из-за ноги не получилось, да и внимание, как оказалось, легче держать на приемлемом уровне именно при быстром шаге.
Боты выскакивали со всех сторон, справа и слева, делали мне «коробочки», окружали. Во всяком случае, пытались. И естественно, лезли на рожон, хотя не так активно, как в самом начале. Кто-то сделал их быстрее, а теперь планомерно делал умнее. Может, я не прав и они не нажмут на «стоп» в случае чего?
Я прошел много, очень много. И за счет скорости, переходя на бег в нужные моменты, сэкономил много гранул. Но бесконечные лабиринты полос смерти оказались длиннее, а запас ботов выше разумных пределов. Они выстраивали трассу по мере моего движения, как я понял. А еще объединили несколько трасс в одну по длине. Я прошел мимо люка выхода, но это оказался не мой выход, я входил не здесь. То есть в теории они могут продлять мое испытание до бесконечности. Я грязно выругался.
Иконка состояния просигналила, что у меня осталось всего десять выстрелов – подошла к концу энергия. Гранулы оставались, но что они без батарейки? Я поднажал, побежал. Но в лоб столкнулся с тремя ботами и был вынужден потратить еще три драгоценные гранулы.
…Я стоял на эстакаде посреди ангара, очень похожего на первый. Выстрелы закончились, все индикаторы винтовки показывали красный цвет. Целеуказатель двигался от роботов к роботам, стоящим внизу и бродящим по территории ангара в отдалении. Патрулируют, гады! Нога болела. Пат. Безвыходное положение. Я не смог, не сумел. И козырей в виде винтовки больше нет.
– Может, хватит? – Мишель зло прищурилась. – Ты же видишь, он в ловушке.
Елена отрицательно покачала головой:
– Он должен победить.
– Он не выберется.
– Должен. И только так, из безвыходной ситуации.
– Но почему?!
Елена задумалась, вспоминая свой короткий разговор с мальчишкой час назад. Короткий, но очень емкий.
– Он должен научиться побеждать. Поверить в свои силы. Хватит ему проигрывать.
– Но так?
– Именно так. Это война, и он должен ее выиграть. Иначе мы получим закомплексованного рохлю, бросающегося из омута в омут в поисках спасения. Он должен сделать это. САМ.
Мишель и Елена, а за ними еще полтора десятка офицеров молча смотрели на огромный, во всю стену, визор, показывающий фрагменты помещения с разных сторон. В центре экспозиции возвышалась вооруженная фигура в шлеме в непривычном черно-синем доспехе. Фигура не шевелилась.
Решение пришло в момент, когда волна отчаяния отхлынула, а в сердце поселилось каменное убийственное равнодушие. Все просто, как и все гениальное, и гениально, как все простое. Можно, конечно, воспользоваться старым методом, включить музыку древности и ловить момент, можно возненавидеть всех тут и продраться на волне ярости, но это не сработает. Не сработает по отдельности.
Холодная ярость. Меня может спасти только она. Я должен иметь холодную голову на плечах, но моя давняя подруга при этом должна не просто обуять, а буквально сочиться наружу. Только тогда смогу совершить то, что в реальной жизни совершить невозможно.
