Ведомости Бульквариуса – 3 - Руслан Алексеевич Михайлов
Он не успел договорить, а я уже встал, сказал, что скоро буду, после чего упал с крыши, «взлетев» над самым дном и по крутой восходящей траектории рванув к городским крышам. Красиво пройдя над крутящимися в подводных течениях флюгерами, выполненными в виде серебристых рыб с длиннющими хвостовыми плавниками, я направился к торговым кварталам.
Вернулся я быстро — не прошло и десяти минут. Вручив Укмаку пять крупных катушек нитей — черную, белую, синюю, красную и зеленую (брал стандартное и дешевое) — я поспешил в мастерскую. Там, ненадолго оторвав от перемешивания дымящегося щелочного раствора кожевенника, взял несколько готовых образцов снаряжения и отнес пауку. Пока он внимательно оглядывал разложенные вещи, я сам не преминул глянуть на них еще раз. С моего лица не сходила широченная улыбка радостного дельца.
Ниточки сошлись — в прямом и фигуральном смыслах. Сначала я умудрился отыскать неудачника-кожевенника в форте Тамура, а затем, на городской окраинной улочке, что пошла под снос, я познакомился с никому не нужным покалеченным пауком. Теперь они оба здесь, в арендованном мною складе. И если Укмак справится…
— Сделаю! — твердо заявил паук, подгребая к себе вещи. — Сделаю, друг Бульк! Но не торопи меня…
— Торопить и не подумаю, — кивнул я, поднимаясь. — И не надрывайся, друг Укмак. Никуда не спеши. У нас много времени.
Убедившись, что всем моим всего хватает, я привалился к стене и вывалился в реал.
Вспышка.
Выход.
Два часа на дела житейские…
Сонно тащась по дому, даже сквозь радужную пелену недосыпа заметил, что опять стало грязновато, половички сбились в ком, на столе пара забытых в прошлый раз чашек.
Перекос.
У меня пошел перекос в пользу Вальдиры и в ущерб реалу. Секунду подумав, я философски развел руками и шагнул за порог. Тут поделать нечего — пусть кто-то сочтет, что победа виртуального мира над реальным — это совсем не здоровое дело для молодого парня, но Вальдира меня кормит и поит, позволяет отдавать долги, а заодно стремительно повышает мою самооценку, превращая из вечного пьяного растения в кого-то, уже достаточно гордо стоящего на ногах. А не на карачках на выходе у бара и с разбитым лицом…
Тряхнув головой, отгоняя не самые приятные воспоминания — сразу по спине пробежала горячая волна стыда — я насыпал кошкам полные миски еды, справедливо полагая, что задержусь в виртуале на допустимый максимум. Какими интересными словами я начал размышлять в последнее время…
Допустимые риски…
Себестоимость и логистические надбавки…
Четкое позиционирование…
Максимум выгоды за минимальный срок…
И все эти мысли, снабженные звоном монет, вылетели у меня из головы, когда я увидел на дорожке у ворот три странных предмета. Сначала я подумал, что это упавшие с дерева и принесенные ветром сухие ветки. Но подойдя ближе и нагнувшись, замер, буквально остолбенев в не самой красивой позе.
Какого черта?
На выметенной дорожке лежали три связанных тонкой веточкой арбалетных болта с испачканными в крови наконечниками. На двух шиловидных болтах темные пятна я заметил не сразу, а вот на выточенном плоском листовидном — кровь мгновенно бросилась в глаза, как и редкие брызги на дорожке. Медленно поднявшись, стоя над «подарком», я внимательно оглядел забор и ворота. Тут и думать нечего — ясно, что этот жутковатый дар прилетел с улицы. Проходя по нашей улочке убивающий кошек стрелок — а кто еще? — убедился, что нет свидетелей, коротко махнул рукой и отправил поверх ворот свое грозное обещание.
Ведь как ни крути, а это четко выраженная угроза.
Я рванулся было к воротам, но не дошел и, остановившись, тихо засмеялся. Какой смысл, Богги? Там давно никого нет. Так что не буду смешить и пугать прохожих своим внезапным выскакиванием и метанием с выпученными глазами.
Что надо сделать? Какой дальнейший поступок будет правильным?
А тут и думать нечего — надо вызывать полицию. У меня есть номер участкового. Набрать его — дело пары секунд. И я пошел в дом за телефоном, попутно убедившись, что сместившиеся подальше от дороги кошаки на месте и дрыхнут. Вернувшись со смартфоном, я сделал десяток фотографий с разных углов, после чего сбегал к сараю, где добыл из-под досок старый тазик со сбитой местами эмалировкой. Раньше мама делала в нем варенье, ставя за газовую плиту. В такие дни дом заполнялся дурманящим запахом вишни, малины… А до мамы в этом тазике делала варенье бабушка. Традиция прервалась… И сейчас перевернутый тазик аккуратно прикрыл собой арбалетные болты. На всякий случай — вдруг дождь ливанет.
Убедившись, что ворота закрыты, я обошел весь участок, нагибаясь через шаг, собирая мусор, осматривая забор и одновременно стараясь успокоить колотящееся сердце.
Страшно…
Действительно страшно. На этот раз спине было уже не жарко, а зябко, будто я кожей ощущал нацеленное меж лопаток листовидное острие арбалетного болта.
Я воспринял это как четкое предупреждение — я убью тебя.
Почему болтов три? Не знаю. Первое, что пришло на ум — по одному на каждую из будущих жертв.
Кот, кошка и я…
Хотя черт его знает, что подразумевал долбанный стрелок. Он совсем спятил? Одно дело — шарахаться по улицам и кошек помойных отстреливать да собак, не брезгуя птицами. Но угрожать человеку?
Передернув плечами, я забросил собранный мусор в закоптелую бочку, после чего вернулся в дом и тщательно запер его на все задвижки и замки. Проверив телефон, написал сообщения сестренке и Полине, заодно перезвонил одному из пытавшихся связаться со мной. Им оказался еще один из тех, кому я должен денег. И немало… Человек разговаривал зло, жестко, требовал немедленного возврата и выражал нешуточное желание набить мне трусливую морду балабола.
Выслушав, не перебивая, я согласился, что без сомнений являюсь мошенником и балаболом. Я брал чужие деньги, не зная, как их отдавать, а заодно я уже раз десять обещал их вернуть, но не сдержал обещания. Прямо сейчас я могу перевести несколько тысяч рублей, остальное буду возвращать частями каждую неделю, пока полностью не выплачу долг. Если надо куда-то подойти, чтобы получить по наглой лживой морде — я подойду и получу заслуженное. Сопротивляться не стану. Сам виноват. Так что?
На том конце повисло изумленное молчание, что длилось секунд пятнадцать. Наконец собеседник очнулся и, сказав, что, если я отдам хотя бы часть долга прямо сейчас, он не станет торопиться и звать крутых друзей. Улыбнувшись, я заверил, что друзей звать и не надо — зачем? Я сам приду и дам себя попинать, если такого