Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты

Найва тут же одела туфли и простучала быстрый ритм по досчатому полу пещеры, ко всеобщему удовольствию.

Мама ещё раз удивила всех присутствующих, когда подарила Найве клетку с попугаем. Нет, мы, конечно, знали, что у жены Мастера Припасов есть пара попугаев — охотникам как-то повезло поймать. Мы знали, что у них появились попугайчики, даже ходили смотреть, но не ожидали, что мама сможет купить одного из них. Очередь на маленьких занимали за год. Найва была в восторге.

Дедушка подарил Найве новый стальной нож вместо её старого, маленького. Старый тут же перешел к Масе с условием, что это его подарок на день рождения от Найвы.

Пришло время мне получать подарки. Это было куда как скучнее. По случаю появления железа всем мальчишкам ближайший год будут дарить только железные наконечники для стрел и копий, а также ножи. Каменные и костяные наконечники уходили в прошлое. Папочка расщедрился и сверх этого подарил мне ещё и набор инструментов для работы по дереву. Дедушка подарил мне меч с красиво изукрашенной рукояткой. Не нож и не боевой топор, которыми можно отбиваться от животных, а меч, как у главных воинов. Таким мечом можно сражаться только с одним противником — с людьми.

— Когда-нибудь он тебе очень пригодится, — сказал дедушка, — и, судя по слухам, очень скоро.

Я попробовал поднять меч и не смог.

— Тренируйся, года через четыре он должен стать продолжением твоей руки, — засмеялся дедушка.

Никто из присутствующих детей ничего не понял, но зловещее мерцание калёной стали произвело на всех впечатление. Папа нахмурился — очевидно, дедушка сделал подарок без его ведома.

Потом мы закусили и принялись играть — кидали мячики в корзину, перетягивали канат, пытались камнями опрокинуть корзину со сладостями, которую папа тягал на привязи по натянутой верёвке под потолком пещеры, играли в другие игры. Было очень весело. Потом мы закусили ещё раз и принялись болтать. От нас с Найвой потребовали рассказов. Воспользовавшись моментом, я провёл маленький опрос — кто из присутствующих хотел бы поехать в новую пещеру, на самом север острова?

Поначалу все воспламенились идеей построить новый дом. Кто же из детей не любит строить дома? Когда мы были маленькими, мы, помнится, иногда просто так строили шалаши из соломы и веток. Но когда я сказал, что первые две недели — пока не удастся выдолбить достаточно глубокую пещеру — придётся жить на корабле, все представили себе трудности проживания в пещере, не оборудованной устройствами нагнетания подогретой воды, и передумали. Это навело меня на некоторые грустные размышления.

На дне рождения Серый плотно пристал к Найве с просьбой объяснить решение задачи про прямоугольники, у которых площадь и периметр численно равны. Я эту задачу еще не слышал, пришлось задавать вопросы. Мне объяснили первый способ, графический, а решение по формулам стали требовать у Найвы. Найва упиралась, говорила, что это не для дня рождения, но потом сдалась:

— Помните, на чём мы закончили? Что если выразить ширину через длину, то получится, что ширина равна две длины делить на длину минус двойка. Подставьте в этй формулу длину равную десять — в верху дроби получится двадцать, внизу — восемь. Теперь подставьте длину равную сто. В верху дроби получится двести, внизу — девяность восемь. То есть чем больше становятся числа, тем тяжелее поместиться в удвоенное число «минус двоечке», которая внизу. Чуствуете? А если переводить это на язык формул, то тут нужно анализировать эту формулу, точнее дробь: Если существует такой прямоугольник, значит, его удвоенная длина будет равна длине минус два, умноженные на какое-то целое число. Значит, вверху мы вместо удвоенного числа имеем право записать длина минус двойка, умноженные на какое-то целое число, и результат этого деления будет тоже целое число — ширина. Если открыть скобки, то это тоже самое, что сумма дробей: длина делить на длина минус двойка плюс двойка делить на длина минус двойка, и эта сумма, умноженная на целое число — тоже целое число. Поскольку вторая дробь будет целой только при длине, равной три и четыре, можно считать, что задача доказана.

Народ ничего не понял, пришлось писать формулы на бересте. Я нашёл некоторые неувязки в Найвиных рассуждениях — если первая дробь даёт такой же остаток, который отнимает вторая, то это тоже будет целое число, но Найва легко рассеяла мои возражения — доказательство невозможности этого было очень простым, надо было только скобки по-другому открывать, ещё и целое число умножать.

На следующий день я сходил к вождю и попросился на приём. Вождь принял. Я спросил:

— А чего ради люди поедут в новую пещеру, в которой ничего нет и которую ещё строить и строить?

— А ты хват, — улыбнулся вождь, наливая себе пива, — вопрос в самую точку. Одни поедут ради денег, другие поедут потому, что на старом месте жить стало невозможно. Но деньги стоят чего-то только до тех пор, пока на них можно что-то купить. То есть люди на север поедут только в том случае, если на юге люди будут что-то производить и будут рады продать это северянам. Смекаешь?

— И где взять столько денег? И столько людей на юге?

— Вот в этом и есть вся загвоздка. После этой глупой войны у меня недостаточно мужчин, чтобы я мог послать часть на север и в то же время вырастить достаточно продовольствия. Придётся как-то заинтересовывать людей других пещер… А это значит, что с ними придётся потом и делиться. И если сразу не договориться, как именно, то получим ещё одну войну.

— Можно продать пещерам восточного и западного побережья весеннюю рыбу, может быть, и летнюю, а на эти деньги нанять потом их людей осенью. Западные нас об этом просили, восточные тоже думаю будут рады купить…

— И прибылью нам не придётся делиться, — вождь устремил задумчивый взгляд поверх кружки, — Но если мы отвезём работников на север, то они точно будут знать, что мы там делаем и где находится пещера. Вряд ли они согласятся с тем, что их используют. Будут трения. Надо думать дальше. Молодец, что задумываешься. Вывод пока один: надо срочно строить новые корабли и готовить команды. Скажи папе, чтобы взял себе двоих подмастерьев и сделал из них мастеров. Нам потребуется много железных изделий… А пока иди. Послезавтра начнём строить новые корабли. Я пришлю за тобой, будешь присматривать. Учительнице скажи, чтобы с тобой отдельно занималась, ускоренно программу прошла. Весной пойдёшь по восточным пещерам, рыбу и железо продавать, некогда тебе в школе сидеть. Впрочем, я сам ей скажу.

Вождь выполнил обещание и дошел до Мирины Алунтовой. Со следующего дня моя жизнь превратилась в сплошной кошмар. Домашние задания удвоились, я не успевал их делать. А ещё надо было со всеми в школе сидеть, контрольные решать да ещё и на воздух иногда выходить — смотреть, как корабли строят. За время последних походов мы придумали много усовершенствований, о которых не знали плотники. После работ на морозе решать задачки не очень-то хотелось, двойки сыпались одна за другой. К первому дню весны учительница доложила вождю, что я освоил годовую программу только на три четверти.

— Ну и хорошо, летом доучитесь, — весело сказал вождь и приказал собираться в поход. Нашей целью должны были стать Сигнатура и Варпизина — две ближайшие к нам пещеры восточного побережья.

— Мне летом надо своё поле обрабатывать, — мягко напомнила Мирина.

— Двойная оплата. За одного человека вдвое больше, чем за весь класс.

— С радостью выполню вашу волю, — присела учительница в поклоне.

Вождь посмотрел на меня и подмигнул.

Ну всё, настал мой конец. Теперь ещё и летом учёба…

Чего я боялась, то и случилось. После нашего дня рождения вся школа потом долго шепталась о том, что мы совсем чудными стали — в качестве развлечения математические задачи решаем.

А через три дня после дня рождения вождь вызвал меня и попросил сделать, что могу, с одной из его дочерей. Она рожала уже двое суток и не могла родить. Я попыталась отказаться, честно призналась, что с медведицей я всё сделала неправильно.

— Как получится, так и будет, — сказал вождь, — если ей не помочь, она умрет не далее чем завтра. Если хочешь, можешь зарезать мою козу и на ней потренироваться. Только у неё нет козлят.

— Не требуется. Я договорилась с мясником и тренировалась на всех животных, которых к нему приносили для разделки.

Вождь только крякнул в ответ. Когда меня привели в пещеру, где лежала бедняжка, она была уже за гранью изнеможения. В неё влили сон-траву, и я принялась за дело. Петя потом ругал меня последними словами — и разрез я делала криво, и за стерильный нож нестерильными пальцами хваталась, и нитки использовала не те, и недостаточно их в кипятке стерилизовала… Сама я вообще с трудом различала, что делаю, копаясь в кровавом месиве. Но — что самое чудесное — ребёнок чувствовал себя прекрасно. Неправильное положение перед родами не давало ему выйти, но схватки не нанесли вреда. Когда я разрезала его уютный домик и вытащила оттуда, он спокойно принялся крутить глазами. Только после того, как бабка — повитуха обрезала пуповину, он вдохнул из закричал. Я начала зашивать. Орудовать хорошей иглой в тёплом помещении было куда приятнее, чем на морозе. Помогали мне сразу пятеро. Это оказалось даже несколько проще, чем я ожидала. Наверное, потому, что шкура у человека потоньше, чем у медведя.