Михаил Луговой - Горячая весна 2015-го
– Отказ основной ЭДСУ[52], – спустя секунду откликнулся капитан. – Резервная в норме. Падение оборотов правого двигателя. Еще тут по мелочи… В воздухе держусь.
– Отбой охоте, – приказал Кузнецов, – идем домой.
До Борока истребитель Топоркова не дотянул, и капитан посадил его в Пскове. Повреждения допускали восстановление, но для этой машины война окончилась.
11 мая 2015 года, 8.00 по московскому времени. Калининградская область, Знаменск
– Царев, подъем!
Василий проснулся и с ошалением помотал головой. За окном было уже довольно светло. По всему выходило, что проспал он часов шесть, но совершенно не выспался, так как, поворачиваясь во сне, все время задевал больное ухо.
– На позицию. Сменишь Петрова. И не спать там, ротный ходит, проверяет. Пошел!
Их взвод расположился в покинутых хозяевами домах, в чьих огородах они окопались. Из шести домов занятыми оказались только два. В одном крутил ручку настройки самодельного радиоприемника, запитанного от автомобильного аккумулятора, одинокий старик. В другом жили две пожилые женщины. У них нашлись ключи от всех покинутых домов, и они открыли один под страшные клятвы взводного, что «ничего не унесем».
Плеснув в кухне на лицо водой из-под крана, Василий побрел к окопам. Петров его не заметил. Он, спрятавшись за бруствер, напряженно вглядывался в сторону низинки.
– Чего там? – понижая голос, спросил Василий, пристраиваясь рядом.
– Там на холмике движение какое-то, не пойму… Эх, бинокль бы… – Петров на мгновение замер, потом вдруг напрягся. – Танки. Танки!
Василий пригляделся. Левее сельскохозяйственных построек на возвышенность выехала гусеничная машина с массивной башней. Камуфляж делал ее плохо заметной на фоне пожухлой травы, но все равно для танка в ней было что-то неправильное. Не было пушки.
– Дурень! Какой еще танк?! Это же «Тор»[53]! Комплекс зенитно-ракетный! – Василий пихнул Петрова в бок. – Ползи отсюда. Доложишь лейтенанту.
Петров уполз. Василий пристроил автомат на бруствер, надвинул поглубже каску, чтобы закрыть лоб, который, как говорил Пшеничный, является наиболее заметной частью тела на большой дистанции, и принялся вести наблюдение в своем секторе.
Громыхание артиллерии на юге, казалось, стало ближе, и это тревожило. Над башней замершего вдалеке «Тора» поднялась антенна.
Минут через пятнадцать загремело с северо-запада. Десяток слитных залпов не меньше чем батареи тяжелых орудий прокатился над низиной, через мгновение после первого к нему добавился скрипящий звук протискивающихся через плотный воздух снарядов. Казалось, что они пролетают прямо над головой, хотя, судя по всему, директриса стрельбы пролегала в двух или трех километрах западнее. Через полторы минуты все стихло. А еще через минуту самоходка «Тора» внезапно плюнула в небо двумя ракетами, а через пять секунд – еще двумя. После чего завелась и, выбросив облачко дыма, шустро скрылась среди построек. Василий проводил взглядом ушедшие на юго-восток ракеты, но вскоре потерял их. А потом появился самолет. Он, постепенно снижаясь, медленно летел с востока, оставляя за собой густой черный дымовой след. Потом, словно в нем что-то сломалось, перешел в беспорядочное падение и рухнул между карьером и дорогой. Секунд через тридцать послышался режущий свист и постройки, за которыми скрылся «Тор», вдруг покрылись мелкими облачками разрывов. Вверх полетели обломки стен, крыш, куски земли.
– Боевая тревога! – заорали сзади. – Приготовиться к открытию огня! – И в окопы, разбегаясь по своим огневым точкам, посыпались солдаты его взвода.
11 мая 2015 года, 11.00 по московскому времени. Литва, Каунас
Первая заповедь десанта – захватив назначенный объект, продержаться, пока основные силы не придут на помощь.
Вторая заповедь – помощь никогда не приходит…
И тогда десант справляется сам.
После утреннего удара американцев по северо-западной окраине города небо было затянуто жирным черным дымом горящего нефтехранилища. Десантники, прикрывая друг друга, прогрохотали по лестнице на последний этаж.
– Слушай, – задыхаясь, проговорил Муха, – может, лучше на крышу?
Снайпер отрицательно покачал головой и указал на одну из дверей:
– Слишком заметно. Туда!
Можно было попробовать постучать, авось откроют, но обитатели большинства квартир если не покинули город, то сидели сейчас по подвалам. Удар ногой в область замка, звонко лопается косяк, топорщась светлой щепой. Впереди темный коридор, поперек которого, закрывая проход, стоит пожилой мужчина, почти старик, в очках с толстыми стеклами и в какой-то клетчатой накидке. В руках веник и совок, полный стеклянного мусора. Выметал осколки выбитых взрывами стекол. Из соседней комнаты слышатся женские всхлипы.
«М-да, папаша, извини, мы не знали, что вы здесь…»
– Кто вы такие?! – неожиданно высоким голосом заявляет мужик. – Что вам нужно?!
– А сам-то не видишь, что ли… – бурчит под нос Муха, отодвигая хозяина в сторону.
Местным не позавидуешь: переход из абсолютно мирного состояния в военное для них свершился меньше суток назад, и к этому еще не успели привыкнуть. Автомат на изготовку, проверяем одну комнату – пусто. Вторую – там женщина на вид чуть моложе мужика, в круглых глазах – страх.
Мимо по коридору в сторону кухни протискивается снайпер. Ему некогда: противник может атаковать в любой момент. Задача Мухи – прикрывать его со спины. Не от американцев, а вот от таких обывателей. Мирным людям в опасной ситуации свойственно делать глупости.
На кухне что-то разбивается со стеклянным звоном. Хозяин, прижатый к стене рукой десантника, дергается.
– Зачем вы пришли? Уходите!
Говорит литовец чисто, но акцент заметен.
– Лучше вы уходите, – ответил Муха.
Он чувствовал себя не в своей тарелке. На стене висело зеркало, на двух деревянных вешалках – одежда, в комнате виднелся кусочек гарнитура, где за стеклянными дверцами стояла посуда. Веселенькие обои в цветочек. Это совсем не походило на полигон для отработки действий в городе, где в пятиэтажных «домах» были только голые бетонные стены.
– Мы никуда не уйдем! – Литовец понял, что убивать их не собираются, и немного осмелел. – Это наш дом!
– Ну и дураки, – просопел Муха, косясь в сторону кухни. Судя по грохоту, снайпер двигал там мебель, готовя себе позицию. – Мы-то скоро уйдем, а вот пендосы сначала дом снесут, а потом разбираться будут!
С первым серьезным сопротивлением десант столкнулся около суток назад. Южный пригород Каунаса Юлиянава оказался занят противником, не то литовцами, не то уже американцами, а когда со стороны Гарлиавы подошли танки, командование, осознавая, что против лома нет приема, отвело части на северный берег.
Во второй половине дня американцы или смогли подавить дальнобойное ПВО, благодаря деятельности которого и оказалась возможной высадка, или заставили его сосредоточиться на более близких и более опасных целях, но им удалось нанести по десанту ряд воздушных ударов и ворваться в занятые русскими городские кварталы.
Впрочем, «ворваться», как и «контролируемые», было серьезным преувеличением. Трех батальонов (четвертый остался в районе Рамучая охранять артиллерийские средства) было явно недостаточно для контроля над городом с трехсотпятидесятитысячным населением.
Тем не менее бригаду 101-й воздушно-штурмовой дивизии, которой было поручено «разобраться с проблемой», ожидал неприятный сюрприз. Огневая мощь русских механизированных парашютно-десантных батальонов оказалась неожиданно высока. Причем, в отличие от американских частей, штатное вооружение которых было слабым, а огневые средства были сосредоточены в артиллерийских и вертолетных подразделениях, наличие в каждом русском отделении стомиллиметрового орудия на БМД позволяло ему действовать автономно, решая большую часть задач своими средствами.
К полуночи американский бригадный генерал, которому было поручено освободить Каунас, заявил командованию 1-го корпуса, что для возобновления наступления он нуждается в трех вещах: людях, бронетехнике и уточнении боевой задачи. Ну, и непрерывной авиаподдержке со стороны USAF, поскольку в городских условиях вертолеты несли слишком большие потери.
Вопрос об авиаударах был наиболее скользким: о бомбежке шестичасовой давности уже трубили во всех СМИ, и понадобился личный приказ председателя ОКНШ, обеспокоенного срывом графика движения наземных частей.
Поскольку основной целью операции было сочтено разблокирование транспортного коридора, главной целью была выбрана часть города, лежащая на правом берегу Нериса. Пока бомбардировщики успешно сравнивали с землей предполагаемые позиции противника, к северу от мемориального комплекса «9-й форт» высадились еще два батальона 101-й воздушно-штурмовой дивизии. Они оседлали трассу Вильнюс – Клайпеда. А на западе уже разворачивались бригада из состава 1-й кавалерийской, переправившаяся через Неман у Нетойняя, в десятке километров западнее.
