Хозяин Заброшенных земель - Дмитрий Лифановский
Деметрий вздохнул, поставив бокал на стол. Его пальцы медленно постукивали по подлокотнику кресла, а в глазах читалось легкое раздражение, смешанное с пониманием. Он знал, что Анастасия не глупа, но ее упрямство и подростковый максимализм иногда мешали ей видеть очевидное.
— Таис, — он с укоризной посмотрел на племянницу, — Перестань! Не разочаровывай меня. Ты прекрасно знаешь, что Ларс Юнг – не просто теоретик. Его работы по магической науке легли в основу современных технологий. Без его открытий мы бы до сих пор летали на паровых дирижаблях, а не на таких, как «Эос». А Карл Юнг… – Деметрий осуждающе покачал головой, — Его работы по биомагии и интеграции магических практик в медицину изменили подход к лечению болезней. Он разработал методы, которые спасли тысячи жизней. Его техника «магического резонанса» позволяет восстанавливать поврежденные ткани за считанные дни, а не недели. Или его исследования в области «энергетических каналов» — они помогли понять, как магия может усиливать естественные процессы заживления. И это в неполные тридцать лет. Разве это не доказательство того, что у новгородцев есть наука? Или ты считаешь, что только мы, эллины, способны на великие открытия?
Анастасия молчала, надув губки и меча в родственника убийственные взгляды. Она не хотела уступать, но внутри нее боролись два чувства: гордость и понимание того, что дядя прав. Ее пальцы снова начали нервно теребить складки платья, а взгляд упал на разлитое вино, которое продолжало растекаться по ковру.
— Они все равно варвары, — пробормотала она, но уже не так уверенно. — Их города — это груды дерева и грязи. Их обычаи… Они едят руками, дядя! Руками!
Деметрий не смог сдержать улыбки. Он поднял бокал и сделал небольшой глоток, прежде чем ответить:
— Не уподобляйся дикой и дремучей константинопольской черни, верящей всему тому, что пытается влить им в уши императорская пропаганда. Новгородская кухня, кстати, считается одной из самых изысканных в мире. А их этикет, в силу географических особенностей, формировался под влиянием трех культур — эллинской, цинской и своей собственной — северной, или как они сами говорят — мурманской.
Анастасия фыркнула, но в ее глазах мелькнула тень интереса. Она не хотела признавать, что дядя задел ее любопытство. Она всегда была любознательной девочкой. Но Таис все равно не собиралась сдаваться.
— Даже если у них есть наука и кухня, это не значит, что я должна выходить замуж за этого… ярла Рагнара, — сказала она, снова возвращаясь к главной причине своего гнева. — Я даже не знаю, кто он такой! Только слышала о его беспредельной жестокости и кровожадности. Как я могу связать свою жизнь с таким человеком? Мне страшно дядя! — долго сдерживаемые страх и обида прорвали плотину аристократического воспитания и девушка рухнула в кресло, разрыдавшись.
Деметрий вздохнул, его лицо стало серьезным. Он понимал, что это самый болезненный вопрос для Анастасии. Дядя подошел к племяннице и осторожно погладил ее по голове. Как когда-то в детстве. Когда наказанная воспитателями или родителями маленькая принцесса бежала к такому большому, сильному и доброму дяде Деметрию и, захлебываясь слезами, жаловалась ему на этот злой и жестокий мир. А он всегда ее жалел и дарил подарки. Диковинные мелочи, коих у отвечающего за дипломатию рода аристократа было в огромном количестве. Дядя знал, что племянница до сих пор бережно хранит эти безделицы. И сейчас они вместе с ней едут на чужбину, заботливо уложенные в отдельный чемодан.
— Таис, – начал он осторожно, — Я не буду тебе врать. Мы точно не знаем, кто такой и откуда взялся Федор Михайлович Раевский. Заметь, имя у него наше, эллинское. Но то, что человек он незаурядный — это факт — выбравшийся из низов, силой и доблестью получивший боярство, сильный маг, сумевший победить твоего брата. Удачливый воин, обуздавший пограничную вольницу и принявший от них титул ярла, чего не удавалось никому на протяжении существования Пограничья. Ты, наверняка, слышала о беспримерном переходе через Заброшенные земли?
Притихшая и обратившаяся в слух Анастасия кивнула. Боль, обида, страх отступили на второй план. Информация о человеке, с которым ей, возможно, придется прожить остаток жизни — бесценна:
— Это когда отряд Черных Волков под командованием княжны Бежецкой и барона Адеркаса сумели выбраться из заблокированного нашими войсками Пограничья через аномалию?
Демерий усмехнулся:
— Официальная версия звучит так.
— А неофициальная?
— А факты говорят о том, что командовал отрядом Раевский и именно он провел «Волков» через Проклятые Богами Земли.
— Простолюдин командовал княжной и бароном⁈ — фыркнула девушка, — Дядя, ты шутишь⁈ Я знакома с Рогнедой Бежецкой, эта холодная как льдина высокомерная стерва слишком аристократка, чтобы терпеть над собой кого-то из черни.
— И, тем не менее, — развел руками дядя, — Да и не просто там все с происхождением. Есть предположение, что Раевский представитель «древней крови».
Брови Анастасии взметнулись вверх:
— Как Император?
— Император — самозванец! — поджал губы Деметрий, — В нашем конюхе Антипе больше древней крови, чем в этом ничтожестве, посаженном на трон столичной аристократией.
— Дядя! — девушка с ужасом уставилась на родственника.
— Таис, детство кончилось, — сурово поджал губы тот, — Останешься ты в Новгороде…
— В Або, — машинально поправила дядю девушка.
— В Новгороде, — покачал головой он, — Это дело времени. На большую войну у Империи сил нет, а без нас Спартокиды с наемниками и предателями из новгородских бояр ничего не стоят. Их сила в деньгах. Потому им и нужны были Евпаторы. Мы род воинов. Как Ингвар Новгордский, как Бежецкие, Лобановы, Шанские и другие рода, поддерживающие Великого Князя. Несмотря на вражду, нам будет проще договориться. И тогда Империи придется уйти.
— Но это предательство!
— Это жизнь, Таис. Император со своими прихлебателями оскорбил наш род… И не только наш… — Демерий осекся и перевел разговор, — Что касается твоего будущего возможного мужа – Ярл Рагнар — человек непростой — жестокий, суровый, но в то же время справедливый. И он не тот монстр, каким его описывают слухи. Это умный и расчетливый воин и политик. В ином
