Андрей Альтанов - Право на жизнь
— Я тебе одну вещь скажу: марка оружия не важна, — Панкер начал разводить философию на одну из своих излюбленных тем, — главное совсем в другом. У каждой вещи, даже у камня, есть душа, есть собственное имя. Нужно только все это увидеть, а точнее, ощутить. Вот лично я чувствую винтовки, карабины и прочий огнестрел.
— Ну да, и у земли под ногами тоже есть душа, — добавил я, вспомнив слова деда.
— Вот-вот! Хочешь, я тебе о твоей винтовке расскажу? — Димка взял протянутую мной СВД, покрутил ее в руках, прислонил к щеке, а потом поморщился и вернул назад. — Избавься от нее, она не твоя. Она тебя не хочет, и в самый ответственный момент может выкинуть каприз, который будет стоить тебе жизни.
— Ну спасибо, порадовал. — Я забрал винтовку и уже невольно стал смотреть на нее как-то по-другому, с… недоверием, что ли. — Как вообще подобные вещи можно знать? А ты сам веришь в то, что сказал?
— Ха-ха-ха! — Панкер залился искристым смехом, а потом опрокинул в себя еще одну стопку. — Нет, конечно! Смотрю, ты ведешься, ну, думаю, дай-ка поприкалываюсь над человеком. Не бери в голову, я пошутил.
— Ладно вам о глупостях болтать. Лучше оцените мою елку, — Яна подбежала к скрытой под брезентом громадине. — Пилат, включай гирлянды.
— Секунду, только свежий аккумулятор из наладонника вытащу, — Руслан поспешил к своему небольшому столику, заваленному разными деталями и разобранной электроникой.
Отыскав батарею, он залез под брезент и еще с минуту там копошился, потом встал на ноги и кивнул девушке. Ткань сползла и упала на пол, открывая нашим взором нечто, спрятанное под покрывалом.
Комнату сразу залило сказочное мерцание. Такой «новогодней» елки я никогда не видел, и вряд ли еще хоть раз увижу. Собранное из «калашей» подобие дерева было увешано всевозможными раскрашенными гранатами, сверкающими артефактами и прочей зонной ерундой. Лучи лазерных целеуказателей красиво пронизывали «ветви» от самого основания до желтого треугольного знака радиационного заражения, который венчал конструкцию. Диоды, видимо, выколупанные из наладонников, циклично мерцали, красиво отражаясь в стеклах противогазов, расположенных внутри конструкции.
— Ух ты! Ну, ты молодчина! — Первым громогласно восхитился этим произведением искусства Панкер, конечно.
Потом и мы присоединились к нему. Настроение у всех сразу сделалось праздничным, новогодним, и неважно, что снаружи была еще глубокая осень, а не зима.
Я опрокидывал в себя колбу за колбой очередного коктейля, приготовленного Панкером, и веселился. Радость от этого неожиданного праздника и встречи с кем-то, кто хоть капельку мне был роднее, чем случайно встреченный сталкер, многократно усилилась на фоне лишений и трудностей всех предыдущих дней.
Я наслаждался этими волшебными моментами, отчетливо понимая, что они могут оказаться в моей жизни последними. Так и прошел весь день, но пропал он не зря. Перед сном я поблагодарил хозяев за гостеприимство, и огорчил их, не дав согласия остаться с ними жить в этом укромном убежище. Поутру я собирался покинуть это уютное гнездышко.
К этой ночи я неоднократно задумывался над перспективой остаться в этих проклятых, но безудержно манящих своей неизведанностью землях. Здесь столько всего необъяснимого, столько загадочного, что очень хотелось с головой погрузиться в местную жизнь и посвятить себя раскрытию всех этих тайн. По натуре своей я всегда был исследователем, человеком любознательным, а потому мысли эти посещали меня все чаще и чаще. Но меня гнали отсюда прочь куда более сильные чувства — чувства долга и любви к маме. И окажись на моем месте кто-либо из этих четверых, то вряд ли и они смогли бы тут прохлаждаться. Радоваться жизни, зная, что там, в «большом мире», без них может сгинуть самый любимый и родной человек.
У этих четверых просто не осталось там ни единого человека, ради которого стоило бы возвращаться. Возможно, им повезло больше, чем мне.
Сраженный хмелем, я упал на выделенный мне матрас, аккуратно обшитый синей тканью комбинезонов наемников, и мгновенно уснул. Но все же горечь одной мысли успела просочиться из реальности в сон. И я всю ночь в своих сновидениях один-одинешенек убегал прочь от стада мутантов, зомбированных сталкеров, наемников, военных и всех прочих, кто жаждал отправить меня на тот свет. Я бежал, а транспарант над заветной лентой финиша с грязной неряшливой надписью «Кордон» оставался таким же далеким и недостижимым, как сам горизонт.
Проснулся я с чувством легкого похмелья во всем теле и с тоской в душе. Опять мне предстоял опаснейший поход в полном одиночестве, без чьей-либо поддержки.
Но оказалось, что утро вечера не только мудренее, но еще и богаче на непредсказуемые сюрпризы. Когда я открыл глаза и смачно потянулся, в подвальном помещении уже стоял галдеж, отчасти радостный, отчасти вызванный суетливой озабоченностью.
— Что случилось? — спросил я и протяжно зевнул.
— Я скоро стану папой, а Катя мамой! — радостный Руслан подскочил ко мне и, смеясь, стал трясти меня, в точности как Панкер накануне тряс свой самодельный шейкер. — Моя Мышка призналась мне сегодня утром!
— Поздравляю, Русик. — Я крепко пожал ему руку и, протерев глаза, стал наблюдать за сборами, которые перевернули здесь все с ног на голову. — А куда это вы намылились? В более надежный схрон перебираетесь?
— Мы с Русланом решили вернуться вместе с тобой, к прежней жизни, — ответила мне Мышка, собирая свой маленький рюкзачок, — не здесь же рожать и растить ребенка!
— А мы с Яной, так и быть, проведем вас до самого кордона, — добавил Панкер, экипируясь походным снаряжением, — но дальше с вами не пойдем. Наше место здесь, в Зоне.
Само собой, обрадованный неожиданной новостью, я кинулся перебирать свое снаряжение и оружие, готовясь к ходке.
После завтрака и быстрого совещания мы единогласно решили идти в Темную долину, на базу «Свободы». И уже оттуда, с помощью Седого или без нее, прорываться через кордон.
Глава семнадцатая
ЭНДШПИЛЬ
Утро опять, как и вчера, выдалось туманным. Все в Зоне или уже спало, или еще спало, и лишь наш маленький отряд тихонечко плыл в пространстве вместе с этим густым белым маревом.
По своим охотничьим территориям нас вел Панкер. Димка уже знал здесь все-все тропы и, как оказалось, обладал бесценным для Зоны природным даром — чуять аномальные зоны. Не то чтобы он их видел четко, как звезды на ночном небе, но гнетущее чувство тревоги, как он мне признался, каждый раз возникало в нем, когда рядом была аномалия. После этого оставалось одно — вылупить зенки и визуально определить ее точное местонахождение.
К тому же здесь еще имелось множество других смертельных ловушек, совсем не аномальной природы. Большая часть территории между Темной долиной и руинами была собственноручно заминирована Русланом. Причем растяжками и минами были обложены именно те укромные местечки, в которые так и тянуло занырнуть, чтобы укрыться от окружающих опасностей.
Но, как только мы вышли за пределы разведанного Димкой района, отряд повел я. Благодаря сканеру аномалий в моем детекторе ходка была мало похожа на отчаянный рейд в тылу врага. Хотя прогулкой по парку она не стала, но смертельно опасной — на целый порядок меньше.
Лишь иногда мы останавливались и внимательно изучали пространство через бинокли, высматривая скопления мутантов и бродящих в тумане случайных сталкеров. Ни с теми ни с другими пересекаться желания не было. С мутантами все было просто — они охраняли свою территорию, а вот люди… Все мы уже научены горьким опытом и знаем реальную цену доверия особям своего вида.
Мы поднялись на большой пригорок, отсюда открывался вид на здания ремстройбазы. Вышки, бетонные плиты забора с рядами «колючки» сверху — вот он, лагерь «Свободы». Здесь уже был ощутим весьма специфический запах их любимого курева, и это был далеко не аромат изысканных табачных смесей.
Мы спустились вниз с пригорка, к бетонным столбикам ограждения, и стали прокусывать себе проход в густых плетениях колючей проволоки. А когда уже сделали лаз достаточной высоты, чтобы пролезть под «колючкой», то я вдруг заметил, что кого-то в нашем отряде не хватает.
— Не понял… А где Панкер? — шепотом спросил я остальных.
— Не переживай, он нас скоро догонит, что-то ему там показалось, и он отстал, решил проверить, — ответил мне Руслан.
Ну, Димка мальчик большой, ему виднее. Я придержал проволоку, пока под ней пролезали девушки, и нырнул в дырку следом за ними. Оказавшись на той стороне, мы еще несколько долгих минут ждали Димку, тревожно рассматривая тот пригорок, за которым он остался.
Вдруг там загромыхали выстрелы и разрывы гранат. Мы сжали свое оружие и приготовились к бою. На вершину холма взбежал Панкер в своем лохматом «гилли» и, прыгнув вниз, быстро съехал на заднице по влажной почве к его подножию, при этом свою винтовку он бережно держал над собой. А вершину пригорка уже вовсю клевали пули, разрывая почву в лохмотья и вздымая фонтаны грязи.
