Магия крови - Ник Перумов
Красавица соскользнула с постели и встала на спиной у мага. Теплые ладони легли ему на плечи, нежно погладили, надавили, расслабляя закаменевшие за день мышцы. Тихий шепот защекотал ухо:
– Кстати, тебе не говорили, что связь человека и орки противоестественна? То ли дело мы, люди, – или те, кто ими хотя бы выглядит…
Публий закрыл глаза. Это было невыносимо.
– Уходи. Прошу тебя, уходи.
Короткий смешок – и она исчезла, остался только запах грозы и жасмина.
«Великие духи, куда я влез? Кто это была такая? Зачем им Шаарта? Но… я ведь не дал слова, не согласился. И она, конечно же, вернется, заставит меня не уговорами, так силой. Я должен быть готов…»
Следующие три дня прошли в такой круговерти забот, что Публий себя не помнил; требовалось срочно снарядить войско (хотя какое это войско, по меркам империи – так, небольшой отряд!), решить, кого оставить дома, а кого отправить в поход, поделить припасы, назначить командующих, раздать зачарованные копья, ибо начало пути пролегало через Костяной Лес, а конец… про конец никто не говорил.
Отыскивать Шаарту попросту не было времени, да и она сама безотлучно находилась возле своей госпожи. Ночная гостья тоже больше не тревожила Публия.
Божки и духи, приведенные с Севера, все трудились на восточной границе селения, где на глазах изумленных людей воздвигалась гигантская пирамида из охряного песчаника; каким образом Ведьма сумела подчинить их себе, осталось загадкой, однако сила в окрестностях оазиса Хаттур прямо-таки кипела. Прислужники Ведьмы вырезали каменные блоки в близких скальных массивах, на одном из которых совсем недавно стоял Публий, потом эти блоки по воздуху вереницей тянулись к месту строительства, там сами собою укладывались, покрывались резьбой, в них помещались амулеты, какие-то магические фигуры, внутри устраивались не то алтари, не то ловушки. Впрочем, смертных близко не подпускали, и Публий Маррон мог только гадать.
Каждый вечер на закате Ведьма в сопровождении быкоголового исполина поднималась на вершину будущей пирамиды, а дальше творилось нечто вовсе невиданное: Великий Темный обращался в черный вихрь высотою до небес, сила приходила в великое движение, небо наливалось багряным огнем, да так, что бледнело даже вьющееся в зените магическое сияние; тучи сгущались над селением, бешено выл ветер, поднимавший столбы желтой пыли и гнущий чуть не до земли пальмы. Сердце Пламени ярилось: сизый дым обращался в черный, расползался по горизонту, из жерла толчками, точно кровь из раны, извергался огонь. Как только всходила первая луна, волшба прекращалась, а частично построенная пирамида аж светилась от заполняющей ее силы.
Большего, увы, Публий понять не мог: известные ему заклятия не работали, частью – из-за низких широт, частью – из-за последствий магических возмущений. Он, конечно, попробовал хоть лампу чарами засветить – однако только расплескал вокруг раскаленное масло и едва не поджег хижину, а сама лампа и вовсе обратилась куском оплавленного камня.
Но и это было еще не все. На другой же день после прибытия Публия в оазис потянулись призрачные жители Костяного Леса; первыми их заметили работавшие на поле крестьяне – они прибежали в селение, крича от ужаса. Однако прятаться никто и не подумал: мужчины и женщины схватились за копья, высыпали на окраину. Публий побежал за ними.
А к окраине уже подступил с десяток странных существ; в некоторых маг опознал редкую разновидность ифритов, остальные же ему и вовсе не были знакомы: посинелые мертвяки, видом скорее звери, чем люди; призрачные и очень высокие девы в длинных белых одеяниях, с опущенными на лицо волосами; скрюченные человекоподобные чудища с множеством щупалец вместо глаз. Поселяне тыкали в их сторону копьями, чудища топтались на месте, однако не уходили, словно их кто позвал.
Будто из-под земли явился давешний получеловек-полукозлик.
– Разойди-итесь, люди оазиса Хатту-ур, – заблеял он. – Костяной Ле-ес пришел поклониться Вели-икому Те-омному!
Крестьяне, ворча, опустили копья, и точно: чудища, в другое время весьма охочие до живой крови, прошли мимо них в сторону пирамиды, никого не тронув.
– Не бо-ойтесь, – насмешливо протянул божок. – Они идут не к ва-ам…
За три дня мимо Публия проковылял не один десяток подобных тварей, но все они так и оставались где-то возле пирамиды.
Наконец она была готова. Волшба в тот вечер длилась и длилась и закончилась только в полной темноте, с восходом Старшей луны. Народ в оазисе не ложился спать, высыпал на улочки, невзирая на сильный ветер и поднятую в воздух пыль. По южному горизонту, там, где было Сердце Пламени, растеклось алое сияние, пробивающееся сквозь полосы черных туч; оттуда то и дело доносились громовые раскаты, а земля под ногами вздрагивала. Все это так явственно напоминало Публию север и Рог Огненного Зверя, что ему сделалось не по себе. Если все здесь закончится так же, как и там, стеной огня…
Но здесь не было прошедших трансформу орденских чародеев, и катастрофы не случилось; темный исполин и Ведьма, совершив свой странный обряд, спустились в оазис и остановились перед примолкшей толпой.
– Великая работа завершена, – прорычал быкоголовый. Очи его пылали в ночи, словно разгоревшиеся уголья. – Завтра утром мы выступаем в поход!
В ярком утреннем свете пирамида казалась внезапно воздвигшейся горой, она нависала над хижинами Хаттура, точно грозя их задавить; Публию чудилось, что еще вчера вечером она была куда ниже.
Как им это удалось? Возвести такое сооружение за три дня, без применения мощных заклятий и магических фигур размером с поле, не глядя на созвездия, на положения лун и потоков? Поистине на это нужна божественная сила! Память о ней сохранили древние предания, но Араллор после Первой битвы богов ее не знал…
Пирамида подавляла. Четыре грани, состоящие из множества каменных резных ступеней с ползающими по ним крошечными фигурками божков и духов, четыре прямоугольные арки-входа, заполненные непроглядной тьмой. Что это – гигантский амулет? Передатчик? Преобразователь силы? Все сразу? Для чего Ведьме это сооружение?..
И зачем ей объявленная «война»? Кого могут победить эти крестьяне, люди, без сомнения, не робкого десятка, но совсем не умеющие воевать?..
Публий стоял во главе одного из четырех хаттурских отрядов. Мужчины в лучших своих одеждах, снаряженные в поход, с кинжалами и зачарованными копьями, с охотничьими луками, из которых вполне возможно стрелять и в бою, – с полсотни человек за его спиной, а всего собрали меньше двух сотен ополченцев, от подростков до стариков.
