Молот Солнца: Ветка Нируби - Дейлор Смит
Но на утро никто из них не помнил того, что происходило ночью. Люди находили изрубленные останки и не моги поверить, что это дело их собственных рук! Первое время мертвяки пытались их в этом убедить, но наткнулись на стену недоверия и прекратили свои попытки. Они предпочли больше не упоминать об этом, в надежде, что такое никогда больше не повторится.
И не повторялось… До следующего полнолуния.
А потом за Латой пришла стража и вытащили ее прямо из постели. Те самые крестьяне, которые были на том хлебном поле в «день потопа», заявили в суде, что собственными глазами видели, как она занималась колдовством с волшебным голубым камнем в руках. И произносила при этом некие заклинания, после которых небо сразу разверзлось, и нагрянули в Гатлу все известные беды.
Лата пыталась уверить высокий суд, что все это выдумки суеверных крестьян, что колдовать она не умеет, а все эти пресловутые заклинания — ни что иное, как детская песенка, которую мама пела ей в детстве.
Она даже попробовала напеть ее прямо в зале суда, но ее сразу заставили замолчать и завязали рот тряпкой. «Подсудимая пыталась околдовать членов высокого суда прямо во время заседания! — заявили обвинители. — Это ли не доказательство того, что она действительно является ведьмой и использовала свое колдовство с целью открытия адских ворот, коих как известно ровно семь, чтобы извести родной город вместе со всеми жителями?»
Суд принял этот факт во внимание, и на все последующие заседания Лата должна была являться с завязанным ртом.
Шансов оправдаться у нее отныне не было. К тому же в ее доме произвели обыск и нашли тот самый голубой камень. Он по-прежнему источал голубое свечение и явился последним доказательством того, что Лата Дисан является ведьмой. И спустя несколько месяцев после ареста судом был вынесен приговор: «Девица Лата Дисан двадцати весен отроду признана виновной по всем пунктам обвинения и приговаривается к смертной казни посредством усаживания ее на кол. Если в процессе казни названная девица не будет испытывать боли и не испустит дух, когда кол проткнет ей внутренности, то это будет считаться дополнительным доказательством ее колдовской сущности, и тело ее будет предано сожжению. Если же в результате казни девица все-таки умрет, то обвинения в колдовстве с нее могут быть сняты, и она милостиво будет захоронена на общем городском кладбище».
Лата была потрясена. «Вы все сошли с ума! — кричала она, сорвав со рта повязку. — Я не ведьма, я не умею колдовать! Я не сделала ничего дурного! Я просто пела песню!»
Тогда ей стянули руки веревкой и вновь завязали рот. И отправили в клетку дожидаться, когда высокий суд назначит дату казни…
* * *
— Несчастная… — сказала Ру, окинув девушку взглядом, полным жалости. — Если бы не Крас, сегодня эти идиоты убили бы тебя… Бр-р-р!.. — ее даже передернуло. — Это же надо придумать такое — посадить на кол! Только за то, что ты спела песню на краю хлебного поля!
— Ее приговорили не за песню, — хмуро заметил хозяин Йон. — Я не знаю, как в ваших землях, а у нас люди верят в колдовство, особенно если после песенки раскалывается небо и привычный мир меняется… Я и сам в это верил.
Крас вдруг усмехнулся.
— Вам еще предстоит поверить во многое, хозяин Йон, во что раньше вы поверить не могли, — заметил он. — Потому что раскололось не небо над Гатлой — раскололся сам мир. И теперь вам нужно привыкать жить по-новому… Говорите, в вашем мире знали о ящерах лишь понаслышке? Скоро вы с ними познакомитесь очень близко, хозяин Йон, это я вам гарантирую! Конечно, вы можете дождаться рассвета и вернуться в Гатлу, где сможете спокойно жить до следующей «ночи безумия». И, возможно, она станет для вас последней… А можете отправиться с нами и немного напрячься, чтобы спаси этот мир от гибели…
Под копытами скакунов заплескалась вода — они пересекали какой-то узкий неглубокий ручей. Небольшая стайка гесперонихов — мелких хищных ящеров — в панике закудахтала и стройным клином устремилась по равнине к горизонту, туда, где дымил вулкан Кладу-Фуон.
— Я не могу вам пока рассказать всей правды о нашем путешествии, — продолжал Крас, — но одно вы должны знать четко: если по какой-то причине я провалю миссию, которую мне поручил университет, то уже через несколько месяцев не станет ни вас, ни меня, ни Гатлы — вообще ничего. Наступит конец этого прекрасного хрупкого мира… Как-то так, хозяин Йон!
Несколько минут они ехали молча — все обдумывали слова Краса. Вряд ли кто-то в полной мере осознавал всей серьезности ситуации — никто не знал ни о недавнем заседании Совета Ректоров, ни о возвращении Молота Солнца, но Крас говорил таким серьезным тоном, что не придать этому значения было невозможно. Волнение, а точнее предчувствие чего-то нехорошего, охватило всех, кроме разве что хозяина Йона.
— Первой моей мыслью было дождаться рассвета за стенами Гатлы, а потом вернуться назад, — сообщил он с задумчивостью. — Но теперь я склоняюсь к тому, что там мне больше делать нечего… Я отправляюсь с вами, мастер Муун!
— Мэтр… — поправил его Крас.
— Что? — не понял Йон.
— Служащих университетов принято называть мэтрами, если за ними не числится каких-то дополнительных регалий… Мастерами обычно называют ремесленников, торговцев и им подобных. Ректоров, мэров городов и других верховных правителей Ойкумены называют «рэями»… Разве в вашем мире было не так, хозяин Йон?
Тот медленно покачал головой.
— Не совсем, — ответил он глухо. — Да и какая теперь разница кого и как называли в моем мире? Он раскололся, и часть его вместе с Гатлой провалилась сюда, и обратного пути этому наверняка нет… Я отправляюсь с вами, мэтр Муун! Я неплохо владею топором и прилично готовлю еду. Вы могли в
