На краю чужого мира - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Дегустируете, ваше сиятельство? — выныривая из суеты праздника, поинтересовалась Ирина. — А мы, чтобы вы не скучали, вам решили компанию составить. И мы не с пустыми руками, лучшая закуска к нашему пиву — солонина, острая, просто так не советую, рот гореть будет.
Михаил цапнул кусок тёмно-бордового мяса и, не слушая предупреждающего окрика, откусил приличный кусок. Несколько секунд он жевал, а потом из глаз брызнули слёзы. Он распахнул рот, пытаясь вздохнуть.
Но тут с другой стороны от него приземлилась княгиня Екатерина Федоровна Долгорукова и протянула ему полную кружку пива.
— Запейте, ваше сиятельство. Ирина Николаевна любит так над новичками шутить. Правда, ей редко это удается, не валятся к нам люди каждый день.
Михаил выдул половину кружки, и пожар утих, он поставил её на стол и смахнул ладонью слезу.
Ирина, глядя на это, звонко рассмеялась.
— Каждый раз одно и то же — вызов, бравада, расплата за беспечность. Ваше сиятельство, прошу простить мне этот невинный розыгрыш, это тоже в какой-то степени традиция. Я сама мясо делаю, никто его без запивки съесть не смог.
— А вы еще и хозяйка, княжна? Редкое качество.
На «княжну» Ирина тут же надулась.
— Мы же, вроде договорились, Михаил Иванович, что вы зовёте меня просто по имени.
— Вы единственная, кто отвергает свой титул, — заметил Бельский, после чего повернулся к княгине, сидящей от него по другую сторону, — вас тоже, Екатерина Федоровна, звать исключительно по имени? — причем Михаил, обращаясь к ней, не ощущал никакого неприятия, кое он испытывал к её батюшке или покойному братцу. Для него она была просто красивая женщина, которая сидит рядом и не против, составить ему компанию за столом на этот вечер.
— Как вам будет угодно, боярин. Я одинаково легко отношусь и к простецким обращениям моей подруги, вроде — «эй, Катька, мне новый артефакт нужен», и чопорным обращениям старика Кенмского — «а не соблаговолит ли светлая княгиня сделать артефакт для того, чтобы отгонять проклятого волка». — И она по-простому выпила четверть своей кружки, утерев пену с губ тыльной стороной ладони.
— Кать, ты бы поаккуратней, — подала голос Воронецкая, — а то будет, как в прошлый новый год, пиво вкусное, но коварное, опять тебя домой нести придётся.
— Отвяжитесь, ваше сиятельство. Вот возьму и напьюсь, и потащишь, как миленькая, — беззлобно огрызнулась Догорукова и залила в себя ещё четверть кружки.
Михаил тоже приложился к своей, закусив острейшим мясом. На этот раз обошлось без слёз, тактика была выработана — глоток, укус, глоток, чтобы притушить пожар.
— А пойдём танцевать? — вскакивая, предложила заводная Ирина. При этом её подруга тоже поднялась из-за стола.
Михаил прислушался к мелодии, та была задорной, быстрой и совершенно незнакомой. Да и народ отплясывал как-то странно, выкидывая вперёд ноги, скача с одной на другую и держа своих партнерш под локоть, кружась в ритм музыке.
— Не уверен, ваши сиятельства, что я смогу подобное повторить, — мотнул он головой в сторону танцующих. — Да и как я буду танцевать сразу с двумя такими прекрасными партнёршами?
— Боярин, не разочаровывайте меня, — выкрикнула Ирина и потянула его за руку из-за стола, — мы вам поможем. А насчёт «одновременно», это тоже решается. Вперёд!
И ведь и вправду получилось. Хмель ударил Михаилу в голову, куда-то исчезла неуверенность, он стал храбрым, и партнерши его быстро пристроились к нему, причём одна справа другая слева, и пошло веселье.
На секунду он вгляделся в лица танцующих вокруг него людей и заметил Марию, она стояла в стороне и, не отрываясь, смотрела на него и двух княгинь, в глазах девочки стояли слёзы. Она развернулась и убежала. Михаил только мысленно хмыкнул, ну что тут поделаешь? Пройдёт. Заботы отступили куда-то на задний план, и Михаил посвятил всё своё внимание двум абсолютно разным княжнам — веселой, шумной, яркой, как всполох огня, Ирине, и спокойной, тихой, немного робкой, как безветренная тихая ночь, Екатерине. Причём он старался никого из них не выделять и уделять внимание каждой. Количество кружек на столе росло, ноги держали с трудом, и именно тогда он понял, что пора покинуть праздник, иначе картина — боярин, нажравшийся как свинья и уснувший под столом — может стать реальностью. Да и народ уже стал расходиться, остались самые стойкие и жадные до халявного угощения, мыслящие категорией — за всё уплачено, значит, нужно есть и пить, пока не рухну.
Но просто так ему уйти не дали, сначала Воронецкая подхватила его под локоть, потом с другой стороны Долгорукова проделала то же самое. Обе княжны пошатывались, но на ногах держались довольно крепко.
— Сначала ты проводишь нас домой, — хоть и с некоторым трудом, но относительно чётко произнесла Ирина.
— Да, боярин, — поддержала подругу Екатерина, — это ваша обязанность, как благородного человека, проводить уставших спутниц домой.
— Тогда вперёд, — стараясь, чтобы язык и ноги не заплетались, произнёс Михаил. — Один вопрос, где живут мои прекрасные спутницы?
— Наш дом у южной стены, — разворачивая Михаила в нужную сторону, произнесла Ирина, задав направление.
Михаил проснулся от жуткого сушняка, во рту, словно пустыня образовалась. Он попытался сесть, но рывок не прошёл. И тут он понял, что не чувствует своих рук, ни правой, ни левой. Повернув голову направо, он обнаружил на своём плече золотистую голову княгини Воронецкой. Повернув голову налево, увидел её полный антипод, чёрные, словно крыло ворона,
