Пастырь крови - Соломон Корвейн
Глава 9. По зову долга
Спустя четыре дня. Лациасс
Холод и мрак окутывали его, практически полностью поглотив, нельзя было и шага сделать, чтобы не утонуть в нём. Мир вокруг превратился в жуткую картину – ад раскрыл свои объятия, с радостью принимая нового «жителя». Он не знал, сколько падал, не мог сосчитать… секунды, минуты и часы смешались, всё превратилось в вечно растягиваемую и моментально сжимающуюся клеть – пространства не существовало, казалось, что темь не имеет ни границ, ни очертаний.
«Как я сюда попал», - спросил он сам себя… кто он? Остаток сущности, трясущийся от холода и страха осколок души не помнил имени, не помнил своего лица, рода, истории. Он ничего не знал, память осталась там, где и был свет. Дух знал то, что он это он.
«Зачем я сюда попал?»
Тьма содрогнулась, стала обретать привычные очертания, стала набирать в силе и осязаемости. Нематериальный слух уловил шёпот, шорох сухого песка, разливающийся отовсюду. Он узрел, как ночь непроглядная соткала первые образы – величественные города, бесконечные луга, приятные деревни. Несмотря на то, что они единого цвета, сотворённые наподобие дыма, всё равно передают грандиозность, славу и трепет. Тут видны славнейшие столицы большинства стран не только Миддивалагарда. Но самого Митраля. Изысканные красивые города юга, вроде Иешаралисима, Баиливиона, Микиней и Ромаро, до северных твердынь в холодном и суровом севере. Это столицы самых великих держав этого мира… есть даже зловещие шпили древних вампирских герцогств крови, подземные цитадели гномов и град тысячи лесов на эльфийском континенте. Все они блестели в реноме тысячелетий, могуществом держав, насколько эти образы могут передать дымные потоки сумбурного разума.
Но потом всё стало резко меняться. Тьма перестала быть тьмой, она стала вопящим тёмно-синим огнём, который сокрушил столицы стран – город за городом пожирало пламя. По улицам потекли реки… ум понял, что это плещущаяся кровь, наполнившая грады, деревни. Сознание воззрело на небо, оно из облаков создало морды, рожи неведомых животных. Земля становилась искорёженной – сначала трава вяла, а затем и целые куски земной тверди корёжило и трясло как в лихорадке, извращая и превращая её в неведомые формы. Всё походило на картину апокалипсиса, ад ступил в мир Митраля.
«Этиен», - имя пришло, не вспомянутое, а навеянное изменчивыми ветрами эфирного моря, его шёпотом. Осталось понять, зачем ему дали всё это увидеть, к чему сожжение древних городов, гибель цивилизации. Что ещё ужаснее, шорох принёс буквы, складывающие в слова, за которыми таился страшный смысл – «Катраланские поля. Тысячелетия назад. Врата Лороно. Снова. Страна востока. Орёл над ней. Две головы. Враги стали союзниками и союзники врагами». Эти слова несли в себе определённый смысл, таящийся в вехах истории, говорящий о деяниях несвершившегося будущего.
Он видел то, о чём вопил кошмар – горящие в огне города, реки крови, извращённые в страшных рожах небеса и искалеченную, изорванную землю. Всё говорило об аллегоричности, иносказательности и пророческом характере увиденного. Бесконечные моря эфира, где есть течения предсказаний, ласкали его ум, вынули душу и показали, что ждёт в будущем мир. А может это Ангел Божий говорит с ним образами и языками знакомыми, рассказывая о страшном будущем. С другой стороны, это может быть только сновидение, случайный кошмар, сотканный из хаотичных картин беспокойного рассудка.
Но сон начал таять, образы пропадали в рассветной заре, которая разгоняла мрак. Треск огня и шелест сухости отпрянули, сквозь сон ясно послышался приятный женский голос:
- Вставай, Этиен! – парень ощутил, как его трясут, как на плече чья-то ладонь, голос продолжил его будоражить. – Этиен, давай, не пугай меня.
- Ах, - выдохнул человек, шевеля губами, - а я тебя вчера не будил, хоть ты всю ночь и день провалялась.
Юноша тяжело приоткрыл глаза. Свет, такой желанный и сладкий, полился в разум, озарил глаза и ум, рассеивая прохладный липкий мрак. Вазиантиец пошевелил руками, чувствуя под собой постель. Приложив усилие, он смог себя поднять… в груди всё сжимало и выло, рассудок будто бы болел, казалось, что голову сжали в тисках. Поправив белую рубаху, спустив ноги с кровати, он оперся локтями на колени, согнувшись.
- Ох, - человек потёр лицо. – Как же меня всё это порядком достало, Люссиэль.
- Тебе кошмар снился? – спросила эльфийка, садясь рядом, Этиен вдохнул полной грудью, ему понравился запах её духов розы.
- Да, моя дорогая, снова он. Третью ночь подряд, дорогая моя. Я уже не знаю, что делать. Может быть напиться лимонной водки, как рекомендовал Фаринг? – улыбнулся инспектор.
- Даже не смей! – толкнула парня дама, и тот наигранно завалился обратно в кровать. – Ему нужен собутыльник и я не отдам тебя в его руки. Чтобы потом похмеляться тебе носить? Поднимайся, сегодня должно прийти письмо от… кому мы отправляли первое?
- Отцу Лаодикию. Моему наставнику и, - Этиен тепло улыбнулся, – можно сказать, второму отцу.
Вазиантиец встал с кровати, походив туда-сюда по небольшой комнатке таверны. Подойдя к крепко сколоченному, но небольшому шкафу у выхода, он провёл по лакированным гладким дверцам, открыл их и став быстро копаться в своих вещах.
- Отвернись, - оглядел парень Люссиэль, накинувшую на тело, поверх изумрудной рубахи, кожаный панцирь с рукавами, штаны и сапоги из того же материала.
Он быстро нашёл в небольшом шкафчике свой камзол, сменил ночную рубаху и кальсоны на высокие сапоги, плотные тканевые штаны, атласную тёмно-синюю рубашку. Подарок архиепископа снова лёг на тело, перья грифона вздыбились, сделав владельца похожим на подобие кошмара. Пояс окружил талию и с еле слышимым скрипом затянулся, ножны меча стукнулись о бедро, тяжёлый гномий кинжал сильно оттягивал ремень. Хотелось бы ещё перекинуть через плечо арбалет, но человек вернул его туда, откуда взял… это ведь не его оружие.
- Наш господин рыцарь ничего не скажет, что мы ночуем вместе? Это ведь… может плоть твою может «разгорячить»? – эльфийка улыбнулась. – Как поют в ваших
