Пастырь крови - Соломон Корвейн
- Нет, я хоть и отрёкся от Церкви, но пойти на убийство ребёнка? – Иннори пару раз махнул ромфаей. – Я скорее думаю, что её разорвал пьяный орк.
- Зачем тебе всё это!?
- Я хотел из них сделать свой род, свою линию крови. Мне плевать на идеи республиканцев, плевать на их высокие идеалы, - оскалился Иннори, пальцы сжали перья деревяшки, став медленно вытаскивать болт из груди. – Если бы ты просто грохнул Фаринга и ушёл, то я бы наградил всех сельчан, а потом и горожан, дарами ночи. Мне бы удалось создать свою «линию крови»[1].
«Он болен», - дал вердикт Этиен, осторожно ступая по золотой листве – он и его враг медленно идут по кругу, смотря друг на друга, просчитывая направления атак… инспектор знал, что ему не выйти победителем, никто не сравнится здесь по могуществу с полувампиром. Он осквернил себя отравой проклятья ради силы, ради ещё большей власти… но те метаморфозы, которыми явило себя «благословение» тёмных «богов» древности, всего лишь отражало его истинную суть. Он всегда был кровопийцей, жадным до душ и жизней других. Ему остаётся лишь вынести вердикт и исполнить его, стать судьёй и палачом в одном лице.
- Что ж, в таком случае, Иннори, я, как представитель Инквизиции, обвиняю тебя добровольном осквернении тела своего, как уникальной обители для духа Божественного, сношениями с еретиками и проклятыми и приговариваю к смерти, - Этиен опустил меч, принимая стойку, которой учил рыцарь. – Как и велит Кодекс наказаний.
- Ну попробуй!
Монстр понимал, что ни болт, ни стрела не станут быстрее него, чувствовал собственное превосходство. Этиен нащупал в кисете свой последний шанс на выживание – его пальцы сжали нечто мистическое, в руку полилась энергия, освежающая и умиротворяющая, прохлада разлилась по венам.
- Ночь – моя мать! – взревел Иннори, готовясь к броску. – Я напьюсь крови из ваших вен!
Юноша «выкинул» руку вперёд, свиток раскрылся, и бумага мгновенно высвободила заключённую в ней энергию, клеть материи распалась, выпуская магию, слова эфира обрели силу. Полувампир намерился вильнуть в сторону, но перед ним возникла целая волна – шипящий бурлящий массив морской холодной воды с шумом океана и запахом соли родился посреди леса. Россыпь «панцирей» моллюсков с водой шквалом обрушились на тварь. Широкой дугой и со скоростью ветра она накрыла Иннори, не давая ему уйти, ракушки впились в неживую плоть, резав её и кромсая.
- Скотина, - мокрый и резанный, в рваной тряпке, полумвампир выбрался и бросился в бой.
Егеря стянули луки и выстрелили. Не менее сотни стрел устремились к Иннори, но тот ловко ушёл, и они усеяли собой землю. Ромфая сверкнула, кровь потекла по листве, сталь резала и рвала тела – он дрался как бешенный. Воины маркграфа взялись за мечи, но Иннори кривым клинком отбивал выпады и резкими грубыми ударами оставлял багряно-алые мазки на холсте резни.
Этиен видел лишь размытый силуэт, призрак, отнимающий жизни с пущей лёгкостью. Фаринг, маркграф и знать могли только смотреть на то, как их воины пытаются остановить монстра, но тщетно – окровавленные тела один за другим устилают золотой покров леса.
- Аха-ха! – вновь занёс ромфаю Иннори, чувствуя полную безнаказанность.
Молния осветила ристалище, все на миг ослепли, когда над землёй пролетел электрический зигзаг – он рассёк воздух и шлепнул монстра в грудь. Заклятье родилось из рук отца Серафоса, который вновь накапливал ману, чтобы пустить её в ход.
- Сука! – вскрикнул полувампир, отлетев в сторону, с наполовину сожжённой рясой.
Этиен пустил в ход второй свиток – рука сломала печать и развернула его, в полёт отправился огненный шар. Концентрат раскалённого пламени, вложивший в себя мощь пороховой бочки, с воем устремился к Иннори. Полувампир, ошеломлённый молнией, не успел отреагировать – «бомба» поцеловала его грудь, раскрыв свою разрушительную суть. Раздался гром, подобный разрыву снаряда, фигуру полностью объяло пламя, а затем он с дымовым шлейфом улетел на метра три, проделав собой путь, рассекая кучу листвы.
Он лежал обожжённый, кожа сползала лоскутами, остатки священнической одежды походили больше на рваную тряпку. Рёбра местами торчали белыми ломаными линиями, куски мяса отслаивались. Из гортани доносился слабый стон, напоминающий вой.
- Идти против Церкви, - прохрипел Этиен, - значит идти против Бога!
- Эт-то ещ-щ-ё н-не к-конец, - смог выдавит кровосос.
Этиен склонился над поверженным. В таком состоянии он не представлял опасности – огонь до хруста стягивал плоть и не позволял сделать никакое движение. Пальцы инспектора сомкнулись на цепочке и осторожно сняли амулет, сверкнувший формой листа, окутанного терном.
«Ш-ш-ш-ш», - шипящий звук палимой сгорающей кожи и россыпь волдырей дали знать, что он лишился магической защиты.
Юноша подошёл к потрёпанной испуганной эльфийке. Она слегка дрожала и поэтому он её слегка приобнял, прижал к себе, пытаясь успокоить. Когда она пришла в себя, парень перешёл к главному.
- Это тебе, - он приподнял её руку и вложил амулет прямо в её ладонь, другой рукой сложив пальцы. – Он по праву твой.
- Спасибо тебе, милый мой человек, - её нежные уши встрепенулись, а на щеках проступил румяней, теперь она обняла парня, ведомая волной чувств.
Сапог Фаринга прижал обессиленного Иннори, в руках уже громоздился массивный молот. В глазах гнома поистине горел огонь, это концентрированная злоба, ненависть и неприязнь. Скрипя зубами и злорадствуя, он рыча говорил:
- Ну что, блядота, пришло время поквитаться за всё, что ты сделал? Ты думал Бога нет? Ан-нет, справедливость восторжествовала. Теперь тебе придётся перед Всевышним ответить за всё, что ты сделал. Ты готов?
- Делай, то… что, - захлёбываясь кровью, слюной и гноем, ёрзая и слабо волоча конечностями, хрипел Иннори.
- И не будет никакой попытки извернуться, слизняк?
Бывший священник лишь закатил мутные глаза и расслабился. Его либо доест солнечный свет, либо сталь лишит мучений. В любом случае полувампира ждёт смерть. Так чему же больше слова? Это конец, бесславный и грязный.
Фаринг отшагнул. Могучие руки подняли массивное оружие над головой, а затем со всей силы и скоростью опустили его вниз. Молот с гулом пролетел, ударная часть приземлилась на череп, расколов его словно это гнилая дыня – во все стороны разлетелись кроваво-розовые ошмётки, а тело лихорадочно дёрнулось и обмякло. Наступила тишина.
Безмолвие спустя пару секунд было нарушено самим гномом:
- Ну что уставились? Мы победили. Пойдёмте, выпьем за это.
[1] Линия крови – в вампирской среде что-то вроде
