Илья Тё - Броневой
Скользящие удары по флангам должны были отрезать пути отхода васпов как на юг, так и на север. Но васпы отыграли достойно до самого конца. Головная застава вышла из-под удара Шапронова, и, вдавив гашетку в пол, помчалась в сторону укреплённых позиций основной малерийкиновской группы.
Противник, пребывая, видимо, всё в том же раздражённом замешательстве, немедленно развернул в атакующий ордер сразу все свои танки. И, увеличив скорость, в боевом порядке принялся преследовать быстроходные машины Малярийкина. Догнать, конечно, он их не надеялся. Но мог поразить огнём с дистанции.
Так и случилось.
В течение почти пяти минут весь шапроновский отряд хаотически шмалял и пиндошил в сторону отступающей заставы васпов из всех орудий.
В результате, один васп был подбит. Причём прямо на глазах Малярийкина. Точнее — в его прицельном мониторе.
Сначала Малярийкин увидел в мониторе ярчайший взрыв. Потом звук — но уже из динамиков экрана, приглушённый, не впечатляющий. Затем от подбитой машины потянулся густой чёрный дым. Но, опять-таки, с невысоким столбом, на фоне смолящего и чадящего поля боя. А потом танк вспыхнул словно большой бенгальский огонь! Глядя на сверкающее пламя, Малярийкин выругался. Васп, подбитый дальнобойным орудием, ставший бессильным и безвредным, кто-то очень добрый погладил струёй из огнемета. Это было подло. Даже если танкист был жив после удара «дальником», его прикончил огонь. Или боль. От поджаривания живьём.
Увлекшись преследованием, вражеские танки разом втянулись в узкую «горловину» между лесными массивами. И стали продвигаться вперёд, всем атакующим ордером. Правильно, ровно и чётко, словно картинка в мультфильме.
Как только противник приблизился на расстояние трёхсот — четырёхсот метров к скату водораздела и, соответственно, к засадным танковым эскарпам, Малярийкин выстрелил. Первым.
«Делай как я!»
По этому сигналу машины основной колонны начали беглый, безостановочный огонь по противнику.
Машины Малярийкина, развернувшись фронтом на восток, буквально смели несколько вражеских машин! Безусловно, это была ещё одна крупная «промежуточная» победа. Потеря нескольких прокачанных и опытных средневесов являлась сильным ударом по без того немногочисленному отряду Шапронова.
Но противник не думал сдаваться!
Потрёпанные долгим бегством и постоянными стычками то с заставами, то с дозорами Малярийкина, танки Шапронова, следовавшие в голове походной колонны, сразу за ордером средневесов, развернулись в собственный боевой порядок. И перешли в атаку, надеясь с ходу уничтожить оборону Малярийкина и прорваться к высоте 134.
Это были эмоции.
Шапронов не следил за перемещениями Малярийкина и не мог знать о том, какие силы и как ожидают его на новой линии обороны. Возможно, он принял сопротивление за ещё одну небольшую головную заставу. Просто состоящую не из васпов, а из более «высоких» корпусов КТО. За что и поплатился.
Стоило основному ордеру шапроновцев чуть плотнее втянуться в промежуток между лесными массивами, как на него обрушился огонь двух взводов, развёрнутых Малерийкиным на противоположных опушках леса.
Спустя ещё две минуты, в тот момент, когда противник почти все свои силы уже развернул для ретирации, на северной опушке леса появились васпы. Те самые, заманившие врага в ловушку. Сгруппировавшись за линией водораздела, васпы развернулись и поспешили обратно, в бой, чтобы терзать столь жестоко обманутого противника. Интенсивность огня малерийкиновской команды в этот момент достигла своего пика. Огонь шапроновской артиллерии, напротив, был фактически подавлен и сведен на нет. Машины в ужасе метались внутри ловушки, стреляя почти наугад и стараясь не столько попасть, сколько выскочить из ужасного боя. Оказавшись под перекрёстным огнём с обоих флангов, а также под губительным воздействием прямых попаданий от вкопанных в землю и почти неуязвимых «танков-в-эскарпах» вражеские танки несли просто страшные потери несколько минут подряд.
Затем, ожесточенно огрызаясь, шапроновцы дружно попятились назад.
Как и в случае с боем на пшеничном поле семью часами ранее, в отступлении шапроновской команды чувствовались дисциплина и организация.
Тяжёлые и средние танки тянулись назад в середину дальней позиции. Лёгкие маневренные машины развёртывались по обоим флангам, привлекая огонь лесных засад на себя. Танки, успевшие выйти из боя и прямой досягаемости малерийкиновских орудий, тут же принимались палить навесом издалека. Пусть без особого результата, но беспокоя и отвлекая.
Наконец, вырвавшись из ловушки, силы противника полностью отползли назад, на прежние позиции, с которых так бодро начали атаку тридцатью минутами ранее. Число шапроновского отряда сократилось не меньше чем наполовину. Те, кто выжил, были серьёзно повреждены.
После завершения яростной канонады, над полем ватным одеялом вновь повисла давящая тишина.
Так прошло несколько часов.
Малерийкин наблюдал. Шапроновцы сначала мелькали в зоне видимости. Но потом, получив несколько близких попаданий навесом, скрылись за складкой местности. Дважды Малярийкин высылал вперёд и на оба фланга лёгкие машины в дозор, но обе попытки окончились неудачно. Дозорные легковесы были жестоко расстреляны. Было подбито два васпа. Дальше Малярийкин решил не рисковать, так как лёгких быстроходных машин у него почти не осталось. Их следовало беречь. А посылать медленные танки в разведку было не целесообразно. Высота 134 и подступы к ней уже довольно чётко просматривались с позиции Малярийкина (во всяком случае, через оптику). Поэтому, теоретически, отряд Малярийкина мог контролировать, рвутся туда шапроновцы или нет. Пока не рвались. Во всяком случае, попыток не принимали.
По подсчётам Малярийкина до появления Гойгу ждать оставалось совсем немного. Ну а там, до победы было достать уже рукой.
И всё же, хотя позиция казалась почти стопроцентно выигрышной, сидеть на месте Малярийкину было неспокойно. Шапронов был слишком умным старым педерастом, чтобы просто ждать расправы и ничего не предпринимать.
Примерно в 21.00 стало ясно, что противник отступил окончательно и атаковать более не станет. Учитывая, что вот-вот (в течение, возможно, пары часов) на место прибудет Гойгу с превосходящими силами, у Шапронова просто не было времени, чтобы готовиться к следующей атаке так долго. Малярийкин рассудил, что, судя по паузе, Шапронов явно бросил попытки прорваться через его «заслонку» и совершил привычный (уже который в этом бою) обходной маневр, чтобы миновать позиции Малярийкина и прорваться к высоте 134 более северным маршрутом.
На мгновение мелькнула мысль, что Шапронов вообще мог попытаться сменить цель движения и попытаться окопаться на какой-нибудь иной высоте, но проанализировав ситуацию, Малярийкин эту мысль отбросил. На высоте 134 уже окопался шапроновский арьергард и бросить его, ещё больше раздробить итак немногочисленные после недавней бойни силы Шапронов бы просто не решился.
«Ну что же, — подумал Малярийкин, — такой финал их последнего противостояния вполне можно было рассматривать как очередную (уже которую?) „промежуточную“ победу. Малярийкин ставил своему отряду задачу задержать продвижение Шапронова к будущему укрепрайону, чтобы позволить Гойгу добить остатки окружённых шапроновцев на пшеничном поле. Это — в полной мере удалось. Шапронов не был отброшен, не был уничтожен, но был задержан почти на четыре часа (это не считая времени самой „гонки“).
Судя по сообщениям в чате, Гойгу полностью раздавил остатки окружённого врага на пшеничном поле больше двух часов назад. И с минуты на минуту мог появиться на горизонте в столь обожаемом им походном ордере.
А пока Гойгу не было, маневр „с заслонкой“ Малерийкину следовало повторить. Ещё раз задержать Шапронова. Дождаться подхода основных сил. И добиться, наконец, столь желанного, но столь недосягаемого, второго окружения за день. Сам себе Малярийкин признавался, что Шапрон тёртый лис. После разгрома на пшеничном поле Маляр уже третий раз за стуки строил планы по окружению командора. Но тот снова ускользал. Тоже уже — в третий раз.
В какой-то мере это было логично. И Малярийкин и Шапронов прекрасно понимали, что второго окружения за день шапроновцы точно не переживут.
Выслав дозоры в северо-восточном и юго-восточном направлениях (симметрично), Малярийкин дождался их докладов, потом свернул оборонительный ордер, выстроился в колонну и погнал — уже не мудрствуя лукаво, прямо по шоссе, по насыпи, в сторону высоты 134. Далеко позади, как раз на линии горизонта уже появились первые дымы догоняющих танков Гойгу. И это был — приговор. Было очевидно, что для опережающих Гойгу (незначительно опережающих, всего лишь на часы) Шапрона и Малярийкина смысл дальнейшего поединка сводиться к одному — все же достичь высоты 134. И закрепиться. В этом случае у Шапронова ещё оставался шанс. Незначительный, но всё же. Гонка продолжилась. Теперь уже, можно сказать, летальная. До развязки оставалось всего несколько часов.
