Джо Холдеман - Бесконечная война
Она относилась к этому просто, как и надлежало врачу, испытывая профессиональное восхищение перед чудесами, которые могла творить медицина: по календарному времени Шарна окончила медучилище 150 лет назад.
Ее КМЖС радикально отличалось от наших: она главным образом совершенствовалась в лечении раненых, а не в способах уничтожения людей. «Большая часть операций производится теперь машинами, а не хирургами»,— сказала она мне, когда мы без всякого удовольствия пощипывали нечто, весьма отдаленно похожее на пищу, каковое, как считалось, должно способствовать нашему быстрейшему выздоровлению. «Я могу обрабатывать раны на поле боя, стараясь сохранить жизнь человека до тех пор, пока он не будет отдан на попечение машин. Однако большинство современных видов вооружения не оставляет почти ничего, что стоило бы спасать». Тут Шарна криво улыбнулась.
— Мы не знаем, каковы будут наши нынешние противники,— сказала я,— хотя и подозреваю, что им не потребуется такая уж значительная модернизация, чтобы превратить нас в пар.
Мы захихикали, но тут же резко оборвали смех.
— Интересно, чем они нас сейчас пичкают,— вдруг сказала Шарна.— Это не похоже на напиток счастья. Я чувствую, как у меня чешутся подушечки пальцев и обостряется периферийное зрение.
— Временное воздействие на подсознание для улучшения настроя?
— Будем надеяться, что временное. Надо будет тут кое с кем перекинуться словечком.
Шарна выяснила, что в нашей пище просто содержалась добавка, вызывающая слабую эйфорию. Без этой добавки резкое прекращение КМЖС могло вызвать тяжелую депрессию. А я бы, подумала я, пожалуй, все же выбрала бы депрессию. Ведь в конце-то концов все мы тут обречены на гибель. Все, кроме одной, были участниками минимум одного сражения в войне, где средняя выживаемость в битве составляла примерно 34%.
Если даже очень верить в удачу, то все равно приходилось считаться с тем, что свои шансы выжить в будущей схватке мы уже почти исчерпали.
Космическая станция на ближайшие восемь дней была предоставлена в наше полное распоряжение. На десять офицеров приходилось тридцать человек обслуживающего персонала «Афины», и все это только для одной цели: вернуть нам силы. Постепенно налаживались дружеские отношения. Было очевидно, что в нескольких случаях они даже вышли за пределы просто дружеских. Чане Нгуен и Аурел-ло Моралес с первого дня почти не расставались и ходили как приклеенные.
Райза Дарни, Шарна и я, по логике вещей, были обречены образовать тесное дружеское трио. Главным было то, что все три не занимали командных должностей. Райза по возрасту немного превосходила нас с Шарной, она имела докторскую степень по инженерным системам. Выглядела же Райза молодо и казалась крутой, хотя родилась и воспитывалась на Небесах. Конечно, напомнила я себе, по-настоящему-то она не рождалась. И еще она не имела боевых ранений.
КМЖС у Райзы было по профилю сходным с моим, только ей оно казалось увлекательным, а не страшным. Странно, но она даже чуточку стыдилась этого. Дело в том, что, будучи с детства взращенной на применении психотропных средств, привыкнув к этому и к вытекающим из такой ситуации проблемам, Райза никак не соотносила кровавые схватки, снившиеся ей, со своим жизненным опытом.
Обе — и Райза и Шарна — обожали всяческую похабень, а поэтому моя гетеросексуальность их дико интриговала, так что, пока мы валялись в койках в состоянии легкой наркотической эйфории, они вытянули из меня почти весь запас информации, имевшейся у меня по данному вопросу.
Когда я впервые завербовалась в армию, мне пришлось подчиниться обычаю «трахаться по списочному составу». Так что я переспала с каждым рядовым в нашей роте уж никак не меньше одного раза. Хотя сам глагол «спать» в общем не подразумевает, что ты обязательно должна трахаться, но отказ партнеру считался неспортивным поведением. Ну а мужики они и есть мужики. Каждый считает своим мужским долгом влезть на бабу, даже если ему самому это дело до лампочки.
И на борту корабля, где обычай списочного состава переставал действовать, частая смена партнеров была делом обычным. Конечно, чаще всего я была с Уильямом, но ни я, ни он строгой верности друг другу не хранили, ибо у нашего поколения подобное поведение считалось по меньшей мере странным. Все мы были бесплодны, так что шансы на случайную беременность равнялись нулю.
Упоминание проблемы беременности чуть не довело Райзу и Шарну до рвоты. Ведь беременность — это такая штука, которая бывает только у животных. Шарна видела учебные фильмы, когда слушала курс истории медицины. Обо всех ужасающих подробностях данного процесса она шепотом сообщила нам. Мне пришлось сказать им, что меня родили именно таким способом и что хотя я причинила тем самым своей матери уйму неприятностей, но она все же почему-то простила меня.
Райза совершенно серьезно возразила, что виновником всего все же был мой отец. И нам показалось, что это невероятно смешно.
Однажды утром, когда мы сидели с Райзой вдвоем, любуясь от нечего делать из окна кают-компании видом на Небеса, она вдруг заговорила со мной о том, что и без того казалось очевидным.
— Ты об этом не упоминала, но я пришла к выводу, что ты никогда не любила женщину.— Она нервно откашлялась.— Я хочу сказать, что ты не была с ней в половой связи. Свою мать, как я поняла, ты обожала.
— Нет.— Я не знала, как выбраться из этой запутанной ситуации.— В наши времена такое было редкостью. Я хочу сказать, что, конечно, видела девушек и женщин, которые... бывали вместе. Ну в том смысле, что...
— Что ж,— она похлопала меня по руке,— тогда знай.
— О да... Я хочу сказать, что поняла. Спасибо, но...
— Я хотела сказать тебе, знаешь ли, что мы с тобой равны по чину. Так что это было бы вполне допустимо...— И она нервно хихикнула.— Хотя следует признаться, что, если бы и другие армейские правила нарушались с таким энтузиазмом, как это, армия давно превратилась бы в собрание непослушного сброда.
Я не знала, что ей ответить. До тех пор, пока она не обратилась ко мне напрямик, я думала о подобной возможности как о чем-то в высшей степени абстрактном.
— Я все еще тоскую по Уильяму...
Райза кивнула, еще раз похлопала меня по руке и быстрыми шагами вышла из комнаты.
Конечно, кроме воспоминаний об Уильяме тут было еще кое-что. Например, я никак не могла зрительно представить себе Райзу и Шарну занимающимися сексом. Разумеется, мне приходилось видеть женскую любовь и на сцене, и по трехмерному «ящику», но я никогда не могла поставить себя на место этих женщин. Вот с мужиком могу, особенно с таким, как, например, Сид — Исидор Жульпа. Он такой тихий, вечно погруженный в себя, смуглый и прелестный. Однако он слишком уравновешен, чтобы впасть в сексуальное извращение, трахаясь со мной.
Я все еще не могла разобраться в происходящем — путалась между виртуальным миром, реальным и искусственно наведенными воспоминаниями.
Я твердо знала, что никогда не убивала кого-либо ножом или дубинкой, но мое собственное тело таило в себе воспоминания об этом, причем воспоминания более реальные, нежели просто картинка, воспроизведенная мозгом. Я все еще ощущала прикосновение к своим несуществующим пенису и мошонке, свою безгрудость, поскольку в большинстве боевых заготовок КМЖС были задействованы главным образом мужчины. Конечно, подобные ощущения должны казаться куда более странными и чужеродными, нежели те, которые возникают, когда ты ложишься в постель с другой женщиной. Когда я в течение целых двух суток дожидалась выписки Уильяма из госпиталя после его заключительных лечебных процедур и занималась бесконечным чтением чуть ли не все эти дни и ночи напролет, у меня возникла мысль: не прибегнуть ли мне к специальной наркоте, симулирующей лесбийские отношения и предназначенной именно для одиноких женщин?
Исходя по меньшей мере из двух соображений, я этого не сделала, а теперь уже поздно. Все наркотики, которые существуют на «Афине», принадлежат КМЖС. А сейчас они мне вот как пригодились бы. Мне трудно обойтись только словесной формулой «Я то-то и то-то потому, что мои сотоварищи выращены в другой системе ценностей», понимая при этом, что снисходительно поглядываю на них с высоты пьедестала собственной якобы нормальности.
Норма. А я ведь буду заперта в космической жестянке со ста тридцатью мужчинами и женщинами, для которых моя личная интимная жизнь является столь же экзотичной, как каннибализм. Столь экзотичной, что у них для этого нет даже названия. Впрочем, я уверена: что-что, а название-то они подберут очень скоро.
Глава 5
Вспомогательный персонал: 1-й л-т Отто (навиг.); 2-е л-ты: Венилл и Ван Дайкен (мед.), Дьюрак (психол.), Блейбки (рем.), Лаки (поряд.), Обспович (связь), Мади-сон (комп.); 1-е серж.: Мастенброк (мед.), Андерсон (мед.), Сжоки (мед.), Фрейзер (мед.), Хенне (психол.), Нил сон (рем.), Эндер (поряд.); шт. серж-ты: Краузе (мед.), Штейн-селлер (мед.), Хогсхед (мед.), Отто (мед.), Янг (рем.), Джингай (кухня), Мейер (комп.); серж-ты: Гоулд (мед.), Бондер (рем.), Краус (поряд.), Уайт (уборка); кап-лы: Фридрих (мед.), Хайслет (мед.), Полл (секс.), Норелиус (секс.), Гайендж (поряд.); ряд-е: Куртис (рем.), Сенифф (кухня), Харуф (поряд.).
