Дмитрий Бондарь - Здесь птицы не поют (СИ)
Запись снова оборвалась и на следующих двух страницах нашлись только рисунки, какие‑то символы, непонятные знаки. Виктор захлопнул журнал и сунул его подмышку.
В столе нашлись пара ящиков, но открыв их, Рогозин увидел только несколько сломанных перьевых ручек, сухую чернильницу и стопку игральных карт. Ничего интересного здесь не было. Виктор сделал шаг ко второму столу, но в задумчивости остановился.
Рогозину на мгновение показалось, что большой палец на левой ноге начал мокнуть — кровь просочилась сквозь швы ботинка. Это открытие вызвало в нем какой‑то суеверный ужас, мгновенно толкнувший его к выходу.
Он прошлепал по глубокой луже обратно, споткнувшись о валявшуюся на глубине безхозную руку и едва не грохнувшись на карачки, быстро и неглубоко дыша выскочил наружу и спиной закрыл скрипнувшую дверь.
С зажатым подмышкой журналом он вернулся к дяде Васе. Тот пока еще не умер. Спал, тоненько похрапывая, даже слегка присвистывая сам себе.
Рогозин сел рядом, раскрыл тетрадь и принялся выискивать редкие строчки на понятном языке.
Местами страницы слиплись, часто были будто бы нарочно залиты чернилами, чаем или порваны, некоторые фрагменты были старательно затерты, но в целом кое‑что прочесть удалось. Журнал оказался совместным дневником, которые вели три анонимных научных сотрудника.
«02 января. С Новым, 1953 Годом, товарищи!
Вчера все работы были ………. по личному распоряжению товарища Скопцова. Со дня на ….. далай — ламу. Товарищ Грёнхаген относится к визиту скептически, но генерал О настроен на решительный успех. Товарищ Грёнхаген напомнил, что опыты с медитациями не дали нужного результата еще в 1939 году в…. Фон Грёнхаген, конечно, бывший фашист и веры ему нет, но пока что он не подвод…..»
«Показатели поля удивительно стабильны. У профессора появилась идея, что энергетическую потребность поле после возбуждения способно поддерживать за счет поглощения малых электрома….»
«14 ….ря. Полковник отказывается предоставлять людей из лагеря, пока не будет выполнен план по строительству дороги. На вопрос генерала — «какая к чертям собачьим дорога в январе?» полковник предоставил планы строительства, утвержденные в Москве. Людей нет, работать не с чем. Два добровольца из числа летчиков …… полка основательно заплыли жиром — медитация по методу далай — ламы других результатов не дает.»
«1…. Отец Арсений проклял Четырнадцатый отдел. Майор Лари….ин пьет белую»
Несколько страниц были исчерканы математическими символами, рисунками каких‑то синусоид, таблицами приблизительных расчетов — такие записи Рогозин просто пропускал, разумно полагая, что если уж в юные годы наука ему не далась, то теперь‑то уж и пытаться не стоит разобрать эту абрукадабру.
Он искал строчки с понятным текстом и постепенно находил их, ровные и рваные, иногда кривые, но чаще будто выведенные по линейке:
«18 января. Проф пропихнул на «ту сторону» самоходную тележку, собранную в Харькове. Инженеры обещали полную автономность. Телеметрия, кажется, работает в одну сторону — аппарат неуправляем, но непрерывно передает данные о меняющемся составе атмосферы. Проф в замешательстве»
«Я лопну здесь от смеха. Лучшие результаты пока что показали католические падре Августин и Бернардо из Испании. Одержимые бесами добровольцы уверенно ходили по потолку, превращались в студнеобразную массу и в антропоморфных существ, рычали, ругались, предлагали лаборантам противоестественную связь, дрались как целый батальон головорезов, однако, установить контроль над сознанием реципиентов и наладить двустороннее общение с бесами святым отцам не удалось. Бесы слишком сильны для ритуаловлюбой христианской церкви и с большой неохотой подчиняются только одному из них — ритуалу экзорцизма. Такого же мнения придерживается отец Арсений. Кроме того, сам ритуал чрезмерно слож…. Вместе с уходом демона пропадают и демонические свойства, что категорически не устраивает генерала О. Память подвергнутого экзорцизму не содержит воспоминаний о пребывании в теле беса. Очередной провал»
«Товарищ Грёнхаген предполагает, что лапландские шаманы были бы не хуже… Но таких, кажется, не осталось. Поиски в Финляндии, Швеции и Норвегии резул…»
«Из Ирана прибыл солнцепоклонник и два имама. Помещения им предоставили в противоположных концах лаборатории. Имамы требуют…. направление на Мекку для совершения намазов»
«Четыре недели экспериментов не дали никаких результатов. Подселенный демон превращает носителя в танцующего дервиша и на…. Кажется, имамы вообще ни на что не способны. Товарищ Грёнхаген порекомендовал полковнику первитин. Полковник второй день на порошке — работоспособность после принятия…..»
«Солнцепоклонник вызвал джинна. Кажется, это предел его возможностей. Джинн в контакт не вступает. Выжег 14 и 15 лаборатории…. Обещает дэва или асура, но товарищ Грёнхаген говорит, что в Аненербе это добром не кончилось и стоило ему места начальника отдела. Катастрофически отстаем от графика. Портал работает второй год, но проникнуть внутрь мы пока не можем»
«Пропала телеметрия. Проф планирует запустить на «ту сторону» собаку. Никита отправился на стойбище за лайкой. Мне уже жалко псину»
«Нам всем прописали первитин. Спим по три часа в сутки. Такое бы снадобье нам на фронт!»
«22 марта. Сегодня нам сообщили, что две недели назад в Москве скончался товарищ Сталин. Как же так? Что теперь будет? Полковник вечером снова пьян. Сырбыкты счел день подходящим для камлания. Сегодня мы ждем прорыв. Если он состоится, то следует посвятить его памяти товарища Сталина! Товарищ Грёнхаген и прибывшие вчера из Ленинграда товарищи Савельев и Шефер надеются на полный успех. Предварительные…»
«Результата нет. Четырнадцать минут сердцебиения на «той стороне» — это не результат. Такое нельзя докладывать в Москву. Поле стабильно и в подпитке не нуждается. Проф предлагает мне исследовать тему энергетики этого поля. Я сомневаюсь. Королев снова что‑то там запустил. Готовится целая серия ракет типа «Р-1» и что‑то совершенно монстрическое. Боюсь, он все же будет «там» первым. Генерал О ругался как одержимый и хотел расстрелять Профа за срыв сроков. Товарищ Савельев распорядился генерала…»
«Сырбыкты не соврал…» — это Рогозину уже попадалось и он перелистнул страницу.
«Поле стабильно. Сижу целый день у рубильника как идиот — неужели полковнику непонятно, что если оно поддерживается само семь месяцев, то нет никакого смысла в моем сидении?»
«Телеметрия зафиксировала сильный всплеск электромагнитной активности. Проф убежден, что где‑то неподалеку от нашего…… …… взорвали атомную бомбу. Если так, то «по ту сторону» есть разумные существа? Или такие всплески там в порядке вещей? Непонятно»
«Потрясающе! Они реагируют на речь, способны к коммуникациям, трансформируют тело по необходимости условий внешней среды или по своему желанию. Для жизнедеятельности не требуют кислорода. Сознание носителя ясное, немного приторможенное. Оперативные действия он выполнять не может. Физико — химические свойства крови……» — дальше на половине странице перечислялись какие‑то цифры лейкоцитов — тромбоцитов, о которых Рогозин не имел никакого понятия и поэтому смело пропустил.
«30–е апреля…… генерал О обещал Сталинскую премию! Проф сегодня танцевал! У нас появилась надежда!! Генерал созванивался с Москвой. Работы в лагере остановлены. Наши удавшиеся эксперименты важнее любой дороги! Послезавтра ждем первую партию лагерных «добровольцев». Сырбыкты ходит важный»
Странным образом в этом журнале переплелись все легенды, услышанные Рогозиным в этих краях: лагерная история Юрика, его же мистические страхи, космическая версия дяди Васи и межпространственно — военная Мони.
«Прибывший три дня назад доктор Левин убежден, что нам стоит попробовать ведьм. Проф посмеялся над ним. Проф говорит, что в каждой деревне этого добра — пучок на пятачок и никто ни в какой космос не отправился. Но товарищи Шефер и Грёнхаген рекомендуют своего коллегу по Аненербе как знающего специалиста, буквально — «лучшего эксперта по ведьмам и охоте на них», и настаи… О согласен предоставить необходимые ресу….»
«11 ….. Разговаривал утром с майором К. По всему выходит, что доктору Л в 1944 удалось создать целый взвод ведьм, наводивших морок на наших разведчиков где‑то в Прибалтике. Тогда же доктор Л был захвачен в плен и надежно спрятан в Подмосковье. Шефер и Грёнхаген были удивлены, увидев его здесь»
